– С этим ясно. В шиховой постройке как нашли меня? – любопытно было все.

– Только недалекий новичок может торчать на виду и бликовать всеми металлическими поверхностями.

Ой, Редя. Ой, дурной. Насмотрелся на пейзажи! Захотелось сделать жест «рука-лицо», но мечи мешали. Так что здесь слабоумных уже трое. С Валио и приснопамятной Маритой. Только теперь понимаю, что дочь герцога сделала самый мудрый выбор, решив влюбиться в Варна.

– Собственно, поздно заметили. Заехали только для порядка. Подчистить. Отдохнуть, – продолжил говорить приятное собеседник.

«Подчищаться» я не хотел ну никак. Надо испортить им отдых что-ли в отместку. Чай, не на пикник приехали.

– А…

– Хватит. К делу, – герцогская милость резко перестала быть таковой. Сделав резкий выпад он звезданул слева. Чудом принявшая удар рука с мечом онемела сразу. Бой грозил стать занимательным и остаться в Анналах истории боевого искусства. Как самый короткий. Поэтому я живчиком отпрыгнул в сторону. Моя прыгучесть и недосып соперника позволили длиться нашим танцам минут пятнадцать, медленно смещая нас к провалу в стене. Короткий разговор позволил прийти в себя и накидать хоть какой-то план. Прыгать я мог неопределенно продолжительное время, но в Тоа начали просыпаться предвестники злости. Напор стал чуть сильнее. Пора!

Резко поменялся местами с противником, вставая спиной к дружине. Граф не чухнул что произошло и глумливо усмехнулся, посчитав меня тупеньким. Теперь он стоял в проеме развалин на фоне зарождающегося дня. Как концептуально. Несущий смерть в обрамлении гимна природы жизни. Он играл. Позер. Теперь он лениво отбивал мои намеренно неумелые атаки. Не спеша. Планируя довести до истерики вчерашнего ученика. Что это? Потешить эго и самолюбие? Не за счет же зеленых новобранцев. Он подпускал меня все ближе с любопытством разглядывая по ходу. Словно забавного жука. Так смотреть как на насекомое могут только Владетели. Как на иную форму жизни, которую не замечаешь из-за ее никчемности и неважности. Грунт стал осыпаться из под ног тоа. Настолько близко подошли к краю. Однако, я знал что за ним, а герцог нет. Есть все же нечто полезное в залипании на пейзажи. Маленький выступ – бывший балкон. Кто встретит его хребтом, тому не в радость. Кто приземлится сверху, тому на порядок веселее.

Мой шанс. Два метра вниз и левее. Сейчас. Я скользнул к Тоа. Два коротких меча надежно фиксируют меч владетеля с характерным лязгом. Удивление в ореховых глазах. Оттенок как у дочери. Моя улыбка. Толчок. Хриплый Крик. Ветер в ушах. Бьющееся тело врага в попытке скинуть. Удержаться. Полет! Время! Долго. Промах? ВСЕЛЕННАААААЯЯЯЯ!

«Есть ли Честь в Посмертии?» – было последней мыслью.

Реальность подернулась рябью. Мгновенная дезориентация. И ноги встречают твердь. Словно летел не вечность, а спрыгнул с высоты полуметра. Мышцы привычно спружинили. Адреналин бурлил шампанским выбивая пробку самообладания. Сплошной инстинкт. Никакого разума. Тусклый свет и холод вместо солнца. Вонь бензина. Бензина?

На инстинктах, бережно, но прочно вдолбленных палкой Остоги, я ударил первым. Ногой. Это было быстрее мысли. Мой сорок третий размер сделал удар фееричным. С легким пуффф противник ушел в неконтролируемый полет до стены. И остался там лежать тихим и неконфликтным телом. Но это был другой враг. Из прошлого воплощения, что было миллионы лет назад.

Тусклый свет ночного города подсвечивал давно забытую сцену, что теперь по каплям проникала в сознание. В углу лежал не тренированный боец Тоа. Венец и верхушка пищевой пирамиды феодализма. Лежал мирный алкоголик маргинал. «Нет чести в той победе» – как сказал бы Варн.

– Ой, – раздался женский голос. Совсем забыл! Еще три участника сцены. Двое дружков и моя фея.

– Ты чё. Ты чёёё… – заело второго противника, толстенького и лысого.

– Ты это… чёёё… это… – подключился третий, кося глазом в арку и явно просчитывая путь к бегству. Тощий, небритый, в куртке на вырост. Что они не бойцы, мне мгновенно маякнул мой опыт недовоина другого мира. Резкий шаг навстречу им и их, отпрянувшие в страхе тела, только подтвердили это.

– Толян, валим, – вдруг взвизгнул фальцетом мелкий. И опережая Толяна, метнулся в присмотренную для побега арку. Пухляш, на пределе своих возможностей, рванул вслед, поражая скоростью, не свойственной подобной комплекции.

– Редяяяя, – с силой впечаталось тельце подруги в бок, заходясь в конвульсивных рыданиях. «Какая она маленькая» – думал, обнимая Риту. Сплошные косточки. Не удивительно, что мне все время хотелось накормить ее.

– Все хорошо, солнышко, – мягко баюкал девушку, отодвигая ногой меч с освещенного участка. Одновременно пытался запахнуть так удачно накинутую перед боем куртку. Холод уже вцепился своими клещами в уши, покусывая открытые участки тела. После того как провел очередной раз рукой по волосам девушки, уставился на свою конечность. Реальность становилась ярче, вступая в свои права. Словно Ридер по атомам проникал назад домой. Моя клешнявка была отчаянно загорелой и огрубевшей на фоне неестественно бледной щеки девушки. Сгущающиеся сумерки и начинающийся дождь воспринялись как дар богов.

– Рита. Слышишь? Надо идти, – сказал, прикидывая как ловчее доставить ее до подъезда.

– Миу! Миииииуууу! – что-то возмущенно запищало и зашевелилось за мусорным баком в углу подворотни. Одновременно, такой знакомый голос боевого друга Кыся требовательно ворвался в сознание: «Да пакость ты такая, Витеррр! Стоил твой мир, чтобы так стремиться назад-то?»

Я отстранил девушку от себя и, запрещая себе надеяться, рванул на голос. Раскидав пустые коробки увидел обладателя отчаянно ругающегося голоса. Рыжий, всклокоченный подросток котенок рассматривал свои лапы и не переставал жаловаться на мир в целом и на нехорошего меня в частности:

– У меня все лапы уделаны! А ведь я говорил «этому», что не надо нам сюда! Говорил?

Я не помнил такого точно, но счастье мое от вида Кыся зашкаливало. Все таки можно было с собой из тех миров прихватить еще что-то, кроме одежды. Или кого-то. Например, душу своего коня. Я бережно поднял насупившуюся животинку.

– Вот, вот. Вози теперь ты меня. Твоя очередь. Ты, знаешь ли, вообще не легкий!

– Да я тебя на руках носить буду! – торжественно пообещал рыжей запачканной мордашке.

– Ой, какая кошечка! – пискнула Ритуля рядом.

– Котик, – поправил голос в голове.

– Кошечка есть, наверно, хочет! – умилялась Рита.

– Котик! – начал накаляться Кысь

– Я сейчас кошечке… аучь, – получила лапой по руке.

– Мы на ней никогда не женимся! – выдал Кысь.

– Нам не нужна дева, не способная отличить благородного кота-скакуна от «кошечки», – не затыкалась пушистая мелочь.

– Идем, умоем тебя, а потом раздавай указания, – едва смог выдержать его грозный взор без смеха. Тут взгляд уперся в тушку зачинщика ситуации.

– Кысь. Присмотри за девушкой, – ткнул ошалевший рыжий комок Рите.

– Он блохастый! Что ты мне его суешь? – возмутилась та, держа его на вытянутых руках. Тем не менее не осмелилась отпустить. Минус сто баллов тебе в карму, милая. И падение рейтинга ниже подвала в глазах недоскакуна.

– Тренируйся, Ритуля. Представь. Это наш будущий ребенок, – вызвал я ступор у обоих, подходя к лежащему мужчине. Мне надо было занять их, сместив фокус друг на друга. И посмотреть, что с мужиком.

– Мальчик! – припечатал не оборачиваясь вдогонку, предупреждая кошачье словоизвержение.

– Брось его. Пошли скорее, – не выдержала подруга, продолжая подозрительно разглядывать кота. Видимо девичий мозг отказывался ассоциировать насупившийся комок шерсти и неприязни с собственным чадом.

– В лесу бы так и сделал. В городе можно огрестись, – озвучил очевидное. С облегчением нащупал пульс на шее лежащего. Подхватил под мышки, чтобы усадить поудобнее. Тяжелый, плотный и сбитый. Не удивлюсь, если в прошлом имел дело с армией. Главная ударная сила алкоотряда подворотни войск была бережно переведена в сидячее положение. Добрая стенка послужила надежной опорой для поверженной спины. Тушка всхрапнула. Хороший признак.