Это приятное обстоятельство, без сомнения, вселило бы в меня оптимизм, если бы не предстоящий разговор с императором. Я собиралась раскрыть карты и, если потребуется, молить наказать меня одну.
***
Ужин продлился примерно час. Затем мы вернулись в зал и расположились на удобных диванах, напротив ранее замеченной сцены. Сейчас она уже не пустовала. За «органом» сидел молодой белокурый демон, рядом на стульях восседали нарядно одетые музыканты. Кто-то держал в руках скрипку, кто-то - виолончель. А кто-то и вовсе гитару. Точнее, инструменты, отдаленно напоминающие их версии, знакомые мне по жизни в родном мире.
Снова появился распорядитель приема и поставленным голосом сообщил:
- При желании любой из гостей может продемонстрировать благородной публике свои таланты. Спеть или сыграть. Также к вашим услугам коллекция из дворцовых погребов, извольте утолить жажду лучшими в империи напитками.
Между диванами тут же засновали слуги, и гости, едва вышедшие из-за стола, принялись разбирать высокие вычурные бокалы. Я заметила, что никто из попаданок за подобным угощением не потянулся. Во мне взыграло противоречие, и я решила ни в чем себе не отказывать.
Как оказалось, не зря. В моем бокале обнаружилось всего лишь отменное шампанское. То что надо, дабы немного расслабиться перед задуманным.
Зазвучала чарующая музыка. Аристократы слушали виртуозное исполнение оркестра лениво и пресыщенно, умудряясь время от времени, никого не таясь, переговариваться. Ожидаемо они обсуждали нас, претенденток на роль локуса императора, и, кажется, совершенно этого не стеснялись.
Тем временем концерт набирал обороты, и девушки иномирянки одна за другой стали уходить, а затем возвращаться в сопровождении крайне важного от возложенной на него миссии слуги.
Третьей по счету пошла Галя. Она явно волновалась, и я ободряюще ей улыбнулась, стараясь хотя бы немного вернуть подруге пошатнувшуюся уверенность. Всё же император ей искренне нравился, и мне хотелось, чтобы её мечта исполнилась. Тем более что тогда бы исполнилась и моя собственная.
Время тянулось медленно. Похоже, и в этот раз меня решили оставить напоследок. На сцену вышла статная демоница в роскошном зеленом платье и принялась выводить какой-то слезливый и крайне заунывный романс. Голосом она владела прекрасно, а вот сама песня навевала тоску. Наконец романс закончился, и я приготовилась томиться в ожидании дальше.
Вот только все пошло не по плану.
- Пожалуй, хватит с нас профессионалов, - встав с дивана и засверкав темными, точно южная ночь, глазами, весело заявила бывшая «подружка» моих маршалов и с самым победным видом коротко посмотрела на меня. - Отчего бы, Киллас, вам не порадовать нас своим несомненным певческим талантом? Вы давно не были при дворе, и мы не имели удовольствия слышать вас… - Она посмотрела куда-то мне за спину.
Я в удивлении обернулась, встретившись с Вэйном взглядом. Он выглядел так, точно собирался ответить решительным отказом. Тем более что Итан как никогда прежде казался ледяным и безучастным, а я уже в достаточной степени его изучила, чтобы догадаться - Ронг зол.
Зато Вэйн, увидев, что я на него смотрю, похоже, передумал.
- Почему бы и нет, - сообщил он и с грацией матерого хищника поднялся с дивана и вышел на сцену.
Киллас что-то коротко сказал пианисту, взял у одного из музыкантов инструмент, напоминающий то ли лютню, то ли гитару, и, выждав, когда все затихнут, под мелодичный аккомпанемент запел:
- Плачь… плачь… плачь… роза моя алая*,
На заре пташка поет малая.
Плачь о ней, о любви потерянной,
Сколько нам времени отмерено?
Он посмотрел на меня в упор, точно совершая тщательноый, рассчитанный выстрел. Тело будто пришпилило к спинке дивана от изумления и странной паники. Слова песни, скрытое в ней обращение… всё это было слишком похоже на признание. И что самое невероятное, Вэйн делал его прилюдно. Я просто не знала, как на подобное реагировать.
- Все пройдет, а любовь не сложится.
Грусть и боль на душе умножится.
Плача… плачь… плачь… роза моя алая,
Не споет больше пташка малая…
У меня по всему телу побежали мурашки размером, должном быть, со слона. Я даже представить себе не могла, что в тайниках души этого вечного бунтаря скрываются подобные таланты. Я так была впечатлена и ошарашена его потрясающим, богатым на интонации голосом, чуть хриплым и пугающе проникновенным, что с легкостью простила пиявке её очередную провокацию.
- Я губами к тебе припаду… - меж тем страстно, с будоражащей нежностью пропел Вэйн припев, и, кажется, все половозрелые женщины в зале безвольными лужицами растеклись возле его сильных ног.
- Подари же свое мне прощение!
Мы с тобой развязали войну,
А быть может, нашли искупление…
В тишине стрелки остановятся.
Лепестки облетят, скукожатся.
Плачь… плачь… плачь… роза моя алая,
За любовь это плата малая!
Мне захотелось заплакать от собственного бессилия.
От того, как неуместно и в то же время сокровенно это было. Душа рвалась от потребности прямого разговора. Немедленно. Между нами троими. Я устала от недосказанности и той ужасной путаницы, в которую превратилась моя жизнь. Останавливало меня лишь одно - возможное решение императора.
Я не могла рисковать благополучием тех, кто стал мне так дорог.
Зал заполнили весьма бурные аплодисменты, но я не смогла к ним присоединиться. Словно обессилела.
Вдруг я осознала, что передо мной стоит в легком поклоне слуга. Тот самый проводник на приватную встречу с императором.
- Прошу следовать за мной, дьерина, - попросил мужчина, и я послушной марионеткой поднялась и вышла из зала.
***
- Ваше Величество? - Я слушала, как за моей спиной осторожно затворяется дверь, а сама попутно пыталась прогнать из головы тревожащие душу слова из романса.
Они застряли во мне заевшей пластинкой, заставляя гадать, на что намекал Вэйн заключительной строкой? Неужели он был готов в одиночку платить за наше совместное преступление, точно так же, как была готова платить за него и я сама?
- Проходите, дьерина, располагайтесь, - ровным, почти лишенным эмоций тоном предложил император.
Я огляделась. Помещение напоминало обычный кабинет. Разве что с поправкой на роскошь и комфорт. В этом кабинете в нарушение всяких протоколов мы с правителем находились совершенно одни. Похоже, в данном случае за невинность претенденток никто не опасался. Оставалось лишь гадать о причине. То ли император отличался порядочностью, то ли обязательные для всего лиаррата правила на него попросту не распространялись…
Главный демон империи сидел за столом, очень массивным, из красного дерева, но по-своему элегантным. Я присела в кресло напротив и, сложив руки на коленях, точно примерная школьница, в ожидании уставилась на мужчину.
- Так как вы находите новый для себя мир? - Несмотря на то, что вопрос звучал как проходной и очень напоминал уже заданный мне не так давно в столовой, в голосе императора не слышалось пустого любопытства. Скорее уж наоборот, светлые проницательные глаза смотрели на меня чрезвычайно внимательно.
- Он заставляет держать себя в тонусе, - ничуть ни покривив душой, ответила я.
Мною в принципе было принято решение говорить только правду. В империи существовали артефакты, позволяющие выявлять ложь. Редкие и баснословно дорогие изделия, но я не сомневалась, что правящая династия располагает и такими. Признаться, я рассчитывала вызвать в свой адрес определенное расположение, рассудив, что для этого лгать и изворачиваться не стоит. Тем более что меня легко и в любую секунду могли вывести на чистую воду.
