Впрочем, сначала он легко отмахнулся от собственных ощущений, спутав их с уже привычным поверхностным интересом к очередной аппетитной красотке. К тому же общая пикантность ситуации будила его охотничий азарт. Вэйн решил, что ему просто интересно поиграть с человечкой, быть может, даже проявить немного показной заботы, что, разумеется, наверняка взбесит этого чистоплюя Ронга. За годы былой дружбы Вэйн хорошо изучил последнего и знал, что тот, в отличии от него самого, будет скрупулезно следовать правилам.

А затем… затем он принялся наблюдать за Катериной. Иногда взирая на неё из-под полога сумрака, благодаря которому мог подолгу оставаться незамеченным. И чем больше он смотрел на неё, тем больше она ему нравилась. Уже не столько привлекательной внешностью и ладной фигурой, сколько характером. Оказалось, залетная человечка обладает легким, добрым нравом. Она честна и порывиста. Бывает остра на язык, любит посмеяться над хорошей шуткой и до крайности сострадательна. А ещё она, несомненно, наблюдательна, умна и умеет держать удар, даже если всё складывается не в её пользу.

Курсантка Лютикова безмерно удивила его, когда вдруг по собственной инициативе принялась тренироваться в свободные вечерние часы перед отбоем. С её практически нулевой физ-подготовкой это решение было равноценно подвигу. Нередко она бежала очередной круг в полном изнеможении, молча глотая слезы собственного бессилия. И первое время опекавшие её Маджао и братья Канн иной раз просто несли девушку до казармы на руках.

О, как тогда Киллас завидовал их возможности прикасаться к ней, вдыхать аромат её пламенных волос! Катерина пахла как голубые мхи дремучей Джакханы, далекой северной провинции, откуда сам он был родом. Как усыпанные росой исполинские яблони и как сладкий вересковый чай, который Вэйн так любил в своем далеком детстве.

Разумеется, чем больше рос его интерес, тем больше информации он собирал о человечке, попутно интересуясь всем, что так или иначе могло её касаться.

Он так увлекся этими тайными наблюдениям, что как-то совершенно незаметно изменил своим давним привычкам. Бессонные ночи в секретных притонах Жерла случались с ним все реже. Все чаще среди распутных девок он безотчетно выискивал рыжеволосых, но того особого сочетания оттенков раскаленной лавы и лепестков едва зацветшего цветка так ни у кого и не повстречал.

Довольно скоро Киллас и вовсе поймал себя на мысли, что даже отыскав более-менее интересную ему шлюху, окончательно теряет всякий запал, стоит лишь ощутить её запах. Это было шокирующее открытие, но с некоторых пор Вэйн хотел вдыхать аромат лишь одной-единственной женщины. И вместе с тем, не иначе как по насмешке Богов, именно она была для него под запретом.

Впрочем, воля Богов не слишком-то его останавливала. В отличие от своей присяги императору. Катерина по сути являлась одной из официальных претенденток на статус будущей императрицы. За девушкой пристально следили из дворца. Так что приоритеты в данной случае была весьма очевидны. Сначала курсантка Лютикова должна была пройти предваряющие Большой отбор смотрины, и лишь затем, возможно, Килласу бы и позволили заявить на девушку права.

Темноволосый маршал посмотрел на Ронга, подозревая, что того гложут похожие мысли.

- Сейчас тебе лучше не мешать мне, - вырывая Вэйна из потока его нерадостных мыслей, сухо потребовал Ронг в своей излюбленной властной манере.

В этом и крылось главное различие меж ними. Будучи потомственным аристократом, с целым сонмом родовитых предков, Ронг как будто излучал власть, ничем не уступая в этом даже императору. Киллас был другой. Более прямой, вызывающий, резкий. Его сопровождала не столько аура древней силы, сколько шлейф чистой, едва укрощенной агрессии. Ронг вызывал почитание, Киллас - страх. Так сказывалось его простое происхождение, которое, впрочем, совсем не помешало ему дослужиться что до высшего воинского чина, что до статуса правителя Каменного края. По сути Вэйн основал свою собственную династию. Чем прежде немало гордился. Впрочем, сейчас ни прежние заслуги перед троном, ни его собственные немалые возможности не могли решить главную дилемму.

- Я сам с этим разберусь…

- Каким образом? - даже не думал уступать Киллас.

- Какое тебе дело, хватит уже и того, что ты натворил…

- Я не сдвинусь с места, пока ты не пояснишь. - Вэйн заложил руки в карманы своих брюк.

Ронг приглушенно зарычал, по мнению Килласа, слишком уж быстро теряя свою хваленую невозмутимость. Очередное доказательство того, как глубоко под кожей у него засела эта юная человечка.

Словно потревоженная их разговором девушка мотнула головой и коротко вздохнула. Она всё еще не пришла в себя, но уже, похоже, была к этому близка.

Демоны как приклеенные уставились на курсантку, имевшую неосторожность совершать свою вечернюю тренировку в простой батистовой блузе без рукавов, сквозь тонкую ткань которой сейчас отчетливо проступали контуры нижнего белья и темных ореолов стоящих торчком сосков.

Киллас почувствовал, как снова каменеет в его паху, а крайне чувствительные к возбуждению рога меняют изгиб и болезненно ноют от совершенно лютой потребности в немедленной разрядке.

- Рокта с тобой, - выругался он не своим голосом, в очередной раз потрясенный силой собственного желания. В таком состоянии он и в самом деле мог совершить непоправимое. – Клянись, что позаботишься о ней!

Но Ронг, разумеется, не стал разбрасываться клятвами, а лишь зло и угрожающе посмотрел на бывшего друга, решительно беря девушку на руки. Вэйна поразило, как от прямого соприкосновения их тел бледное лицо Катерины зарозовело и она доверчиво, с видимым облегчением прижалась к собственному куратору.

Это ранило, но в то же время оказалось достаточным, чтобы, сдержав собственнический порыв, позволить им уйти.

И только Боги знают, чего Вэйну это стоило.

- Греха большого нет в том,

и не мог же право отступать я,

когда она чуть не рвалась из платья!..

из к/ф «Гусарская баллада»

Итан знал: это ошибка - тащить Катерину в свою спальню. Но до его кабинета, в достаточной мере защищенного плетениями, было далеко, а прибегать к брэкрайту с бессознательной и очень ценной ношей на руках - явно плохая идея. Зато они находились в жилом крыле, где располагались личные комнаты маршалов, и до его спальни было меньше полусотни шагов. Он преодолел их за считанные секунды.

Положив уже приходящую в себя девушку на кровать, Итан, вряд ли до конца понимая, что делает, принялся стягивать свой китель.

Светлая, точно сияющая изнутри кожа человечки манила. Демон сходил с ума от потребности соприкоснуться с ней. Почувствовать на себе этот нежный шелк, ощутить жар её легкого дыхания. Услышать знакомые стоны, от которых стал уже зависим.

Не счесть, сколько раз Ронг представлял Катерину в своей постели. Полностью обнаженной, истекающей влагой, с радостью готовой принять его беспощадную страсть. И вот теперь, как ответ на его запретные фантазии, она оказалась здесь. Пленительная, распаленная, вся в его власти.

Это так взбудоражило Итана, что на какое-то время он, кажется, отпустил себя. Перестал сдерживаться, без остатка захваченный собственным слишком долго зреющим желанием.

Раздевшись по пояс, он склонился над девушкой, вклиниваясь коленом между её ног и нависая на вытянутых руках. От его близости она быстро пришла в себя и, затрепетав ресницами, медленно распахнула глаза. В них плескался жар и острая нужда.

- Итан, - восторженно выдохнула она и потянулась к нему.

Их губы слились сначала в осторожном, щемяще робком поцелуе. А затем поцелуй переродился, превращая Ронга в ненасытного и совершенно дикого зверя. Он зарычал, как битую скорлупу стряхивая с себя уже опостылевшую ледяную невозмутимость, делая поцелуй глубже и жестче.

Отзываясь на эту атаку, Катя вцепилась в его плечи, впиваясь в кожу коротко остриженным ноготками, придвигаясь ближе, как можно шире разводя свои подрагивающие бедра.