На заброшенной шахте действительно оставалась техника – здоровенные экскаваторы, покрытые ржавчиной и пылью, с вечно капающим маслом и резким запахом солярки. Но толку от них было мало: тяжёлые машины прожорливо сжирали горы топлива и двигались черепашьим шагом – для бегства они годились не лучше каменной глыбы.

Вдруг из толпы беженцев вырвался человек. Он махал руками, крича так, что голос срывался:

– Босс Ланский! Это я, управляющий шахты! Мы встречались! Возьмите меня с собой, прошу!

Водитель Ланского, прищурившись, повернулся:

– Берём его?

– Да у нас и раненым-то места нет, – буркнул Лев Станиславович, выругавшись. – Зачем мне ещё одна обуза? Жми газ, не смотри на него.

Управляющий остался стоять, как прибитый. Его лицо перекосилось от злобы и отчаяния. Рука сама тянулась к пистолету за поясом – выстрелить в эту жирную тушу Ланского, что маячила в окне внедорожника. Но сердце сжалось, смелости не хватило. Да и догнать колонну он всё равно бы не сумел. Машины скрылись в снежной пыли, оставив его одного на промёрзшей пустоши.

***

Косой издали наблюдал, как ревущая колонна автомобилей приближается. Он спокойно сказал старику Вану и остальным:

– Уверен, сюда выберется ещё немало людей из крепости. Не дергайтесь. Толпа привлечёт внимание зверья, а если какая тварь решит сунуться к нам – оставьте её мне.

Ван прищурился. Он был не дурак и сразу уловил, что Ярослав говорит с такой уверенностью, будто ему самому опасность нипочём. "Неужто он… сверх?" – мелькнуло у старика. Как ещё объяснить, что этот парень один вернулся из экспедиции в уральские горы, где полегло столько народа? И как объяснить то, что он без тени сомнения уложил тех, кто стерёг школьный двор?

Старик нерешительно кашлянул:

– Слушай, Косой, а можно спросить?.. Что же всё-таки случилось в горах Урала? Где остальные?

Ярослав помолчал, будто снова переживая всё это. Потом тихо произнёс:

– Двадцать человек ушли туда. Вернулись только четверо. Я, Станислав Хромов, Ярослава Журавлёва и Любовь Синявина.

Он вздохнул и продолжил:

– Там водятся жуки с человеческими лицами, они пожирают людей. Там же бродят подопытные – полулюди с поломанным разумом. Но знаешь… это ещё не самое страшное.

Перед его глазами встал кратер, из чрева которого выползали чудовищные когти, обожжённые магмой. Ярослав помрачнел.

В это время мимо проехала колонна Консорциума Потанина. Фары резанули по лицам, и Косой заметил в окне толстую физиономию – Лев Станиславович Ланский собственной персоной. Тот самый, что когда-то вручил ему баннер с надписью "Волшебные руки возвращают весну".

Старик Ван тяжело вздохнул:

– Косой, как же нам повезло, что ты рядом. Если бы не ты, я с Дауном давно бы уже костьми лёгли. Даже не знаю, как тебя благодарить….

Ярослав посмотрел на него серьёзно, глаза его блеснули:

– Благодать капли воды достойна ответа целым источником.

– Э-э… чего? – растерялся Ван. – Может, хватит таких пафосных фраз? Давай просто по-человечески друг другу помогать.

Косой лишь усмехнулся и не стал больше объяснять. Он поднялся на пригорок, откуда было видно далеко вперёд. На горизонте темнели новые человеческие волны – целые тысячи беженцев пытались вырваться из мёртвой крепости.

– Двигаемся подветренной стороной, – сказал он. – Там устроим привал. Вон те толпы позади – несколько тысяч голов. Пока они рядом, нам ничего не грозит. Но если мы не остановимся, вы свалитесь с ног.

Луна висела прямо над пустошью, холодная и бледная, словно сама смерть следила за бегущими. Люди брели весь день, ноги сводило судорогой, дыхание вырывалось из груди рваными облаками пара. Они едва держались на ногах. Косой понимал: нужно срочно дать им отдохнуть. Иначе они сами станут добычей для волчьей стаи.

Будь их группа всего из пары сотен душ, волчья стая вполне могла бы рискнуть: ударить внезапно, окружить, вцепиться в слабых и больных. Но когда за спиной тянулась тёмная река из нескольких тысяч человек – даже волки должны были призадуматься. Толпа такого размера походила на грохочущий поток, и любой хищник десять раз подумает, стоит ли соваться им под ноги.

Косой рассуждал трезво: если вдруг всё же случится беда, если появится зверь или что похуже, то всё, что ему оставалось – заставить Лёшку и остальных мчаться быстрее основной массы. Пусть толпа сама прикроет их собой. Жестоко? Да. Но в глубине души он был уверен: каждый второй из бегущих думал ровно так же. В этом мире давно уже не осталось места для жалости.

Ещё один вопрос терзал его: если они двинутся следом за этой людской лавиной к крепости 289, удастся ли прикинуться жителями крепости 334 и пройти внутрь? Или местные стражи на воротах быстро раскусят чужаков?

Он нахмурился, глядя на свет далёких фар, дрожащих на горизонте. Примет ли крепость 289 беглецов? Или же для тысячи уставших людей ворота останутся наглухо закрытыми?

Уже сгущались сумерки: небо окрасилось в густые синие тона, на горизонте мерцали последние угольки заката, а холодный ветер нес запах сырости и пепла. Ярослав Косой, не спеша шагавший впереди, вдруг остановился, собрал вокруг себя остальных и понизил голос, будто боялся, что сама ночь его подслушает.

– Слушайте… а что, если попробовать пробраться в крепость 289, притворившись жителями крепости 334? – он щурился, словно уже видел перед собой те заветные ворота и сторожей с факелами.

Старик Ван, тяжело опершись на палку, покачал головой и нахмурил густые брови:

– Не выйдет, Ярослав. У жителей крепостей есть документы, печати, отметки. А у нас – только пустые руки.

– Документы… – фыркнул Косой. – Скажу, что потерял всё по дороге, когда нас тряхануло. Да кто бы удивился? Мы же больше сотни километров тащились, едва ноги не отвалились.

Старик вздохнул, почесал за ухом и, уставившись в темноту, заговорил медленнее, будто на ощупь подбирал слова:

– Всё непросто. Крепости редко делятся информацией друг с другом, это верно. Скажешь им, что ты из 334-й – они не смогут проверить. Но раньше, чтобы попасть из одной крепости в другую, нужно было иметь письмо-разрешение. На нём стояла печать надзирателя. А теперь 334-й нет, а сам их надзиратель, отправлен Потаниным на Северную границу. И только боги ведают, у кого теперь его печать….

Ярослав цокнул языком, в его глазах блеснуло что-то вроде злорадства:

– Гляди-ка, выходит, ему ещё повезло! Сидел бы в крепости – накрыло бы его вместе со всеми. Вот и правда: нет худа без добра.

– Ну, выходит, Потанин и вправду спас ему жизнь, – нехотя согласился старик Ван. – Только ты, Косой, дальше думай. Тут ведь больше шестисот беженцев вместе с нами, и многие знают твоё лицо. Если ты решишь сунуться в 289-ю с этой легендой, рискуешь, что кто-то болтнет лишнее. А если крепость вообще никого не пустит? Тогда хоть ты будь хоть самой большой шишкой 334-й, всё равно окажешься здесь же – среди изгнанников.

Ярослав пожал плечами, будто на него вдруг накатило ледяное равнодушие:

– Может, и так. Но будь уверен: ворота 289-й крепости, скорее всего, для всех останутся закрытыми.

Его слова повисли в холодном воздухе, и в этот момент даже ветер стих, будто сам ожидал продолжения.

Раньше никто и представить себе не мог, что целая крепость может рухнуть за один день. Прецедента не существовало – не с чем было сравнить. Поэтому Ярослав Косой и его спутники могли лишь действовать на ощупь, решая проблемы по мере их появления.

Разумеется, было бы счастьем, если бы им удалось пройти за стены крепости 289. Но даже если ворота окажутся закрыты, Косой и его люди всё равно найдут способ выжить – они уже закалились в дороге и знали цену каждому дню.

А вот для "больших шишек", бежавших из 334-й, дело обстояло куда хуже. До 289-й им оставалось не меньше сотни километров – и само это расстояние могло измотать их насмерть. Даже если они дойдут до стен, многие, узнав, что входа для них нет, попросту сломаются и падут духом.