Красину тоже все это совсем не нравилось.

— А самые молодые. Скажем, ограничим возраст участников двадцатью годами.

За моей спиной возмущенно присвистнул Ладога, который был старше даже меня. Я поднял руку.

— А вот мне двадцать четыре. Мне, значит, участвовать нельзя?

— Ну, молодой человек, нежелательно, конечно. Где же вы были всё это время?

— Копил силы на образование, — огрызнулся я.

В душе у меня расползался лед. Холодный, безжизненный, даже без пингвинов. Какого дьявола эти тетки пытаются лишить меня замечательного занятия?

— Хорошо, что накопили, — поджала губы дама. — Но все-таки мы рекомендуем брать именно молодых.

— Может, мы сами решим, кого мы будем брать? — Швед уже еле сдерживался.

— Наша обязанность рекомендовать и предложить бонусы при выполнении условий. Ваше право решать — принимать или отказываться.

Швед сжал зубы и промолчал. К этому его жизнь не готовила. Ну зато меня готовила.

— У меня есть предложение, — опять поднял руку я. — А давайте мы сейчас выгрузим наши тестовые задания, ну у кого готово, на планшет нашему руководителю. Если вы сможете определить по ним возраст участника, я первый выйду из игры. А если нет, то нет.

— Молодой человек, мы с вами не в игры пришли играть, — возмутилась вестница постарше.

— Нет уж, соглашайтесь, — весело поддержал меня Красин. — Раз вы рекомендуете отбирать людей по возрасту, то, значит, сможете его и определить.

— Мы не собираемся вмешиваться в вашу зону ответственности! К тому же мы прекрасно знаем, что ваши творения физически не видно без специальных очков.

— Я вам одолжу свои, — Хмарь подняла вытянутую руку с очками. — Они у меня красивые, со стразиками.

— Не в дизайне же дело, — помотала головой вестница помоложе.

Но тут Красин внезапно утратил свой обычный вид человека, проглотившего рельсу и шпалу одновременно, и мутировал в мурчащего кота.

— Вы знаете, я бы и сам попробовал угадать… Такого еще никто не делал. Неужели вы откажетесь? — он заглянул в глаза вестнице помоложе.

— Ну если вы тоже участвуете, тогда ладно, — неохотно согласилась она.

Дама постарше с ужасом посмотрела на нее.

— А вы? — Красин продолжал лучиться теплотой и нежностью.

Даже до меня добило. Очень странные ощущения: нет ничего более подозрительного, чем добрый Красин. Я поежился.

— Хорошо, — осторожно согласилась та.

Красин кивнул, Швед закрыл защитную сетку, скомандовал нам проверить свои работы и перегрузить их из личного хранилища в общее. А Хмарь и Олич сбежали вниз, чтобы поделиться своими очками с вестницами.

— А я не готов, — заныл Форк.

— Значит, не участвуешь в этот раз. Позже сдашь, — ответил ему Швед.

— Тебе девятнадцать, — толкнул его в бок Мавр. — Считай, ты уже прошел.

Смех прокатился по залу.

В результате в хранилище поступила дюжина работ.

— Сначала вы, — кокетливо предложила Красину дама постарше.

— Ну нет, так не пойдет, — не согласился Красин. — Мы присваиваем работам номера, и каждый молча у себя помечает, сколько предположительно лет автору. Потом сравниваем.

— Но так нечестно, — возмутилась вестница помоложе. — Вы же могли видеть, кто что делал.

«Прелестно, — подумал я. — А потом они все повторят за Красиным, типа угадали».

Но не стал ничего говорить. Я свой динамит в пруд закинул, теперь ждем, пока всплывет рыба. Надеюсь, никакой экопатруль на помощь не придет.

Красин улыбнулся:

— Я покинул помещение перед тем, как ребята начали работать. Кто угодно может подтвердить. Так что я в том же положении, что и вы. Это будет чистый эксперимент!

На это вестницам нечего было ответить, и они, пыхтя, начали чего-то заносить в свои планшеты, пока Швед выводил над планшетом созданные работы. Версии элементов по сути распадались на две ветки: максимально простые решения и максимально сложные. Конструкция Хмари оказалась еще не самой навороченной.

Прогнали всю дюжину.

— Ну как? Готовы? Или еще посмотрим? — спросил Красин.

— Еще посмотрим, — сурово заявила вестница постарше.

И Швед погнал цепочку еще раз. На втором прогоне пятый элемент, похожий на гибрид торта со строительной площадкой, рассыпался на слои и разлетелся во все стороны.

Вестницы взвизгнули.

— Ну что вы, право⁉ Ничего не случилось, — ласково произнес Красин и встал, чтобы включить пушку. Детали беглого элемента моментально исчезли. Да сколько их там было-то?

— Это не опасно? — осторожно спросила молодая вестница.

— Может обжечь, — ухмыльнулась Хмарь с первого ряда, которая сидела и ждала, пока ей вернут очки. И тут же добавила. — Но не сильно.

— Давайте подведем итоги, пока мы вас совсем не запугали, — снова замурлыкал Красин.

— Давайте, — нервно выдохнула дама постарше, сорвала с себя очки и протянула их Олич. Вестница помоложе немедленно последовала ее примеру и отдала Хмари ее очки. Девчонки быстро забрали свое имущество, а Красин подсел к дамам поближе, подвинул свой планшет к ним, и они шепотом приступили к обсуждению.

— Надо же! Мы с вами совсем не совпали! — изумлялись вестницы.

Наконец они выложили свои планшеты в ряд с предполагаемыми цифрами и позвали Шведа, который должен был служить арбитром как человек, который знает, кто тут что делал.

— Итого, — объявил Швед. — У нас было двенадцать готовых работ из двух групп. Давайте так. Я называю автора, а вы встаете и говорите, сколько вам полных лет, потому что на память я тоже не помню. Итак, поехали. Авторы: Риц, Хмарь, Олич, Ладога, Мавр, Питон, Каравай, Варвара, Вертиго, Гефест, Макар и Тим.

Мы резво как в детском саду озвучили свой возраст. Двадцать четыре, восемнадцать, восемнадцать, двадцать восемь, двадцать и так далее. У дам вытянулись лица. Красин ухмыльнулся как тигр, сожравший козу.

— Почему у вас так много угаданных позиций? — возмутилась дама, сравнивая цифры на трех планшетах. — Как это возможно? Вы настолько хорошо знаете почерк каждого?

— Вовсе нет. Обе группы занимаются еще только два месяца, и личного почерка еще ни у кого не может быть. Я просто предположил, что люди постарше пойдут искать более экономичные и рабочие решения, а те, кто помоложе, будут стремиться выпендриться и сместиться куда-то в область фантастических конструкций. Но, заметьте, я тоже не все позиции угадал.

— Знаете! — возмутилась вестница постарше. — Теперь, когда мы увидели, как это опасно, я предложу действовать наоборот: брать людей с жизненным опытом. Постарше. Ведь эти ваши… элементы… могут обжечь, поранить, да и просто расстроить неопытного органика.

— Согласен, — опять со всей возможной нежностью улыбнулся Красин. — Обещаю, что мы во всем разберемся и соберем лучшую команду всех времен и народов, а также обеспечим идеальную безопасность с учетом всех наработанных практик. Скажите, вас проводить? Может быть, пообедаем? Мне бы не хотелось, чтобы вы уезжали от нас, как будто произошло что-то плохое. Ведь ничего ужасного не произошло. Мы поставили гипотезу, провели эксперимент, гипотеза не подтвердилась. Это и есть вся наша исследовательская жизнь. Я бы тоже хотел, чтобы все наши гипотезы оказывались верными, но, к сожалению или к счастью, этого не происходит. Зато происходит постоянное движение вперед, ради которого мы здесь все и собрались. Правда?

Дамы вздохнули, кивнули, соглашаясь то ли обедать, то ли со всем сказанным, и резво направились к выходу и покинули нас. Швед еле успел открыть сетку. Красин ушел за ними, а Бином остался. Он еще в середине процесса принял позу рука-лицо и, кажется, собирался остаться в этом состоянии до второго пришествия.

— А мы теперь что? — спросила староста пятилетней группы.

Швед вздохнул.

— Вот что сделаем. Те, кто своей работой удовлетворен, и успел ее сдать, ничего не делает. Идет обедать, ужинать, загорать, летать на дельтаплане, ну что вы там делаете, когда занятия закончились? Те, кто недоволен или не сдал, может доработать в минилабе и досдать в течение двух дней. Я хотел завершить всё сегодня, но сами видите — обстоятельства.