С этими мыслями я не заметил, как свернул не туда и отказался на станции. А не поехать ли мне куда-нибудь? Где я ни разу не был? Я взял карточку на два дня, почему-то она оказалась дешевле, чем на один, сел на поезд и поехал вниз по среднему диаметру, не особо задумываясь, куда я собственно еду. Минут через двадцать поезд объявил, что лично у него конечная, а кому надо дальше, пусть ждут следующего. Я решил, что это знак и вышел. Прошел по переходу и вышел на станцию, похожую на уютную нору: тихую, узкую, в шоколадных тонах. Здесь был какой-то особый режим шумопоглощения, и шаги пассажиров из топота превращались в шорох. Мне понравился эффект, и я дождался, пока большая часть толпы всосется на эскалатор. Когда на платформе осталось человек пять, звук совсем исчез, как будто здесь никого больше не было. Больше следить было не за чем, и я вышел на улицу вслед за толпой.

Пока я катался на поезде, на улице сгустились сумерки. Я и забыл, что на Севере со сменой сезона меняется и длина дня. Два месяца назад в это время был бы еще светлый день. Хотя о чем я, настоящая темень еще даже не началась. Я огляделся: вокруг были жилые дома с магазинчиками на первых этажах. Люди торопились домой, в окнах зажигался свет, мимо меня прошел старик с толстым джек-расселом на поводке. Джек-рассел деликатно провел носом рядом со мной, но не задержался, надо было спешить за хозяином. Я бы тоже хотел собаку, но на побережье в этом не было нужды, они там и так ходили стаями, а здесь, насколько я помнил, это целое дело.

Я стоял перед витриной цветочного магазина, где сидел шарообразный демон из искусственного мха, хотя при желании за красную шляпу его можно было причислить и к гномикам, когда за спиной послышалось:

— Риц! Ты как здесь?

Я обернулся.

Кира шла от станции домой. День был длинный, лучшая подруга, с которой они делили напополам квартиру, усвистала с другом за город. Вечером они обычно вместе готовили ужин или ждали доставку, ругаясь, что бескалорийной еды не существует, обсуждали общих знакомых и планы на выходные. Но сегодня дома никого не было, и торопиться было некуда. Кира лениво поглядывала по сторонам, размышляя, не пропустить ли ужин совсем, как вдруг она заметила у цветочного магазина парня, который до боли напоминал ее летнего попутчика. Он тогда ее безмерно оскорбил, когда не взял контакт на прощанье, а только улыбнулся. Мол, пока-пока. Ну теперь уж она его не упустит. Если это, конечно, он. Мало ли хвостатых блондинов в столице.

Она подкралась к Рицу сзади, рассмотрела его отражение в витрине и уверилась, что точно он.

— Риц! Ты как здесь?

Он обернулся, моргнул и заулыбался.

— Кира! Привет! А ты как?

Ффух, вроде нормально всё началось. Что бы она стала делать, если бы он ее не узнал? Вы кто, девушка? Я вас знаю? На эту ветку событий у нее вариантов не было.

— А я живу здесь недалеко. Ты цветы что ли выбираешь?

— Да не, просто увлекся. Меня сюда случайно занесло, вот, разглядываю окрестности.

— Ну и как?

— Симпатично. С собакой чуть не познакомился, залип на вашего демона, — он кивнул на витрину.

— Это не демон! Это садовое искусство, основной бизнес хозяина. Он еще довольно простенький, а в прошлом месяце у него тут сидели два фламинго с гармошкой.

— Как скажешь, искусство так искусство, — согласился Риц и улыбнулся.

Вот же черт хвостатый, опять не проявляет никакой инициативы. Да пригласи же меня куда-нибудь!

Прошла минута, молчание начало затягиваться. И Кира поняла, что если она чего-то хочет, то придется все делать своими руками.

— Слушай, а если у тебя нет никаких планов, может, поужинаем?

— Давай. А где? Ты местный житель, тебе и карты в руки.

С едой, к большому сожалению Киры, здесь было не очень. Рядом был всего один бар, с едой формата «можем колбасу на хлеб положить, если очень попросите», но сегодня не было и этого. Поскольку единственный повар уехал на курсы повышения квалификации на неделю. Что он там будет осваивать? Искусство нарезания колбасы? Персонал от щедрот предложил пиво, сухарики и орешки, но Кира с Рицем единодушно решили, что такой комплект их не устроит.

Кира вдохнула, выдохнула и решилась:

— Пошли тогда ко мне. Я как раз в этом доме живу. Закажем доставку.

Риц наклонил голову, соглашаясь.

— Давай я тогда вина возьму, — предложил он и кивнул головой на двухцветную вывеску метрах в двадцати. — Это место нас спасет?

Вином дело не ограничилось, и они взяли, муахаха, орехи, от которых только что гордо отказались в баре, и сыра. Хлеба уже не было, более быстрые граждане успели всё разобрать.

— Что закажем? — спросила Кира, когда они, наконец, добрались до Кириной квартиры.

— Я не владею этим кунфу, — лучезарно улыбнулся Риц.

— Что это значит? — нахмурилась Кира.

— Ну, понимаешь, когда мы отсюда уехали, у меня не было толком своих денег, чтобы заказывать что хочу. А когда я стал жить отдельно, у нас там ничего не было. Разве что карри какое-нибудь из соседнего кафе, но туда и ногами можно было сходить. Или, если совсем лень, доехать.А универовская столовая нас кормит на убой, и опять я не в курсе дела. Короче, бери на твой вкус, я оплачу. А вино прямо сейчас откроем.

Кира покопалась в настройках доставки, но любимая пиццерия была загружена до одиннадцати, пирожки тоже кончились, и даже местный даркстор был готов привезти только фруктовый салат и только через час.

— Ну всё-таки, — спросила она, чтобы потянуть время, — чего бы ты ты хотел?

— Да я не капризный, — улыбнулся Риц, разливая вино по стаканам. — В принципе у нас уже есть сыр.

— Я могу сделать оладьев, — осторожно предложила Кира. — Это быстро.

— Давай! — обрадовался Риц. — А можешь сделать с яблоками?

— Нет, потому что у нас нет яблок.

— А вот есть!

Риц покопался в рюкзаке и вытащил оттуда два яблока, которые он кинул туда во время завтрака и забыл о них.

— Во! Из нашей столовой. Нам их уже неделю каждый день дают. Праздник урожая.

— Ого! Одного хватит! Почистишь?

Риц кивнул, встал, нашел маленький нож, посмотрел в сомнениях на яблоко, сполоснул его под краном и стал аккуратно срезать шкурку спиралью. Кира достала сковородку с четырьмя круглыми отделениями, которые обеспечивали оладьям форму.

— Удобно, — одобрил Риц. — И глазунью, наверное, можно жарить?

— Моя подруга ровно для этого ее и купила. Мы, когда сюда въехали, решили питаться только яйцами. Типа моноеда. А к ней монопосуда: вот эта сковородка.

— И как?

— Неделю продержались, — вздохнула Кира. — Потом надоело.

Риц захохотал.

— Мне бы тоже надоело. А где подруга?

— Ее не будет сегодня, умчалась с бойфрендом на музыкальный фестиваль. Сам фестиваль начнется только завтра и продлится до послезавтра, но они захотели приехать пораньше. Чтобы их палатка стояла одна в чистом поле. Правда, что-то мне подсказывает, что они не одни такие умные, и одиночество им на этом поле не грозит.

Оладьи получились вполне пристойными, приятного золотистого цвета, и заменили и некупленный хлеб, и недоставленную пиццу. Вино они допивали на балконе, глядя на ночной город и полосу темного леса, отделяющую один район от другого.

— Так странно, — проговорил Риц, пристроив пустой стакан между цветочными горшками, поймал Кирины пальцы и поднес их к губам. — Только людям нужен свет по ночам.

— Иногда и людям не нужен, — прошептала Кира.

Позже, когда они лежали на диване, который раскладывали в такой спешке, как будто можно было куда-то не успеть, Кира стянула у Рица с хвоста сбившуюся резинку, которая из последних сил удерживала его волосы вместе, и помахала ей в воздухе.

— Скажи, почему ты носишь длинные волосы?

— А ты почему короткие?

Риц потянулся, чтобы отнять у нее резинку, но она отвела руку в сторону, он приподнялся на локте, от чего у дивана сместился центр тяжести, и они скатились на пол, как с горки. Вскочили, страшно хохоча, вернули диван в прежнее положение и на какое-то время забыли о посторонних вещах.