— А, во-вторых, опыт применения этих технологий утрачен. Попытки восстановить потерянное знание ведутся, но, возможно, нам мешает существующая система обучения и дальнейшей работы, от которой никто не готов отказаться. Тем не менее, работы в этом направлении, хоть и неактивно, но идут. И это не то же самое, что поиск единого источника.

Профессор строго посмотрел на группу тонких источников. Те потупились.

— Сегодня специалисты предполагают, что для успешной работы по прямой передаче программы от человека человеку, нужна развитая интуитивная телесность, с которой у современных людей, прямо скажем, неурожай.

Зал грохнул от смеха. Профессор дождался, пока все отсмеются, и закончил мысль.

— Но, повторюсь, наблюдения не прекращаются, эксперименты ставятся, и в какой-то момент мы увидим результаты. Возможно успеха в этом направлении добьетесь именно вы…

Я задумался и вспомнил, что мне рассказывал дед о пользе размышления телом. Не исключено, что мне помогает именно это.

Когда мне было пятнадцать, и я еще учился в школе, а дед уже мощно укоренился на том самом побережье, куда в конце концов переехали и мы с родителями, он специально прилетел летом, во время каникул.

— Значит, так, — заявил он с порога. — Через год тебя выпустят из вашего питомника, и придется думать своей головой. Но голова думает плохо!

Общий смысл его выступления состоял в том, в особо важных случаях думать надо не головой, а телом. Потому что оно аккумулирует столько информации, что некоторые вещи знает лучше мозга. Только молчит, если его не спросить, или реагирует настолько неявно, что без практики эти сигналы можно и пропустить. Он уволок меня в сад, и мы славно потренировались в определении моих текущих приоритетов. Результаты оказались несколько предсказуемы, но сам процесс отслеживания собственных реакций меня позабавил. Честно говоря, мне казалось, что я нечасто с тех пор следовал его совету, но возможно что-то делал, не особо задумываясь. Может поэтому, мне и не нужны были никакие пальцевые направляющие?

Я отмахнулся от воспоминаний и сосредоточился на лекции. Подводку профессор уже закончил и приступил к перечислению наиболее значимых вех в развитии органики процессов — изобретению рабочего поля, которое мы чаще всего разворачивали на планшете, рабочих очков, направляющих, методов модификации, передачи и хранения программ. Я пометил себе основные даты, хотя они наверняка были в учебнике. Но про даты уж точно спросят на экзамене, не сомневаюсь.

Через полтора часа лекция закончилась, Рудник задал нам прочитать или переслушать соответствующий параграф, подтвердил мои подозрения, что значимые имена и даты придется выучить, чтобы знать откуда что взялось и почему так, и отпустил нас. Следующая лекция у нас была в инженерном корпусе и туда надо было уже бежать. Я собрался и вылетел из аудитории.

По дороге меня догнали Олич и Хмарь.

— Ну ты несешься как конь, Риц! — возмущенно заявила мне Хмарь.

— Но вы-то догнали, — ухмыльнулся я и замедлился.

— А у нас, между прочим, есть к тебе вопрос.

— Мм?

— Ты ведь в инкубаторе работаешь, да? Ты со многими старшекурсниками знаком?

— Хм, — я мысленно прикинул. — Человек пять знаю.

— А спроси их, а? Правда ли, что на первом курсе отчисляют 25% поступивших? Причем в основном за несданные лабы.

— Что⁇!! — у меня вылезли глаза на лоб. — Звучит жестоко… Спрошу…

Когда после лекций и инкубатора я добрался до общаги, на улице было уже темно. Но в комнате никого не было.

Группа «104»

Риц: А куда все делись?

Дима: Сушку смотрим

Баклан:@Риц! Приходи к нам!

Риц: Куда приходить?

Макс: Да в прачечную же

Риц: Сушку?

Дима: Просто приходи

Дима: [отправляет видео]

Видео прогрузилось, и на темном фоне проступил контур танцующей рубашки. За десять секунд рубашка успевала провернуться дважды вокруг своей оси. Рукава ее то вытягивались вверх, как будто рубашка молилась, то падали вниз, как если бы ее охватывало отчаяние. Странное было зрелище.

С ума они там все посходили? Зачем им такая рубашка?

Озадаченный, я спустился вниз.

Я сбежал вниз по лестнице и обнаружил, что индикаторы загрузки на входе в отсек с кухней и прачечной, сходят с ума. Вернее, кухонный в полном порядке, горит зеленым, показывает, что никого нет, а вот индикатор загрузки прачечной пробегает от зеленого через желтый до красного, а потом начинает всю петрушку с начала. Перегорел что ли?

Перегореть ему было с чего. Прачечная оказалась битком набита обитателями нашего корпуса. Народ сидел и стоял на всех свободных поверхностях, обсуждая новый девайс. Из глубины доносились крики желающих перекупить место в очереди. К косяку отсутствующей двери прислонился Шанкс, наш комендант, и лениво посматривал то внутрь, то наружу. Заметив меня, он слегка оживился:

— О, Риц, и ты здесь! А не войдешь!

— Я уж вижу. Что это у вас такое? Даже индикаторы перегорели.

В глубине прачечной стоял здоровенный прозрачный цилиндр, а внутри него плескалась та самая рубашка, видео которой мне прислал Дима. Рубашка танцевала внутри цилиндра — я пригляделся и понял, что на самом деле она белая, просто подсветка внутри цилиндра зеленая. Прозвучал сигнал, голоса зашумели «готово! готово!», рубашка упала куда-то вниз, а у цилиндра открылась передняя стенка. Больше я ничего разглядеть смог.

— А это у нас новая инфракрасная сушка. С обдувом снизу, — пояснил Шанкс. — Все пришли на нее смотреть. А индикатор у нас больной, не может понять, как может быть столько народу при одной сушке, когда никто ничего не не стирает. Скажу, чтоб отладили.

— Да уж. А сушка такая зачем?

— Для вещей, которые нельзя совать в обычную. Получаешь из нее вещь почти что глаженую, или, по крайней мере, не мятую. Экспериментальная модель.

— Прикольно, можно теперь экскурсии водить. Отсюда не очень видно, но понятно, что красиво. А сушит-то как?

— Вроде никто не жаловался, но она пока всего три вещи высушила. Только после обеда поставили.

Шанкс сел в проеме и пожаловался:

— Опять придется следить за очередью, только мы от нее избавились, разрешив ночные стирки. Ты-то я надеюсь, ничего в ней не собираешься сушить?

— Если только ради прикола, у меня всё и так нормально сохнет.

— Ради прикола там вон сколько народу собралось. Все твои там.

— Они меня и позвали, но я лучше тут постою.

— И правильно! Удавиться в очереди очень глупо.

Дверца цилиндра снова закрылась, и на этот раз внутри заплясало блестящее платье. Можно кино снимать про живые вещи, честное слово. Тут мой браслет выкинул сообщение на экран.

Группа «104»

Баклан:@Риц, ты где?

Риц: Здесь я, здесь. Не могу пробраться, снаружи постою

Дима: Ох ты, сколько народу набежало!

Риц: А я о чем. Но мне и отсюда видно

Баклан: Скажи, круто⁈

Риц: Гениально! Но тут скучно, я пошел

Дима: Подожди, мы попробуем выбраться

Риц: Жду

Минут через пять, отдавив десяток ног по дороге, наши пробрались к выходу. Баклан тут же заметил Шанкса:

— Скажи, эта штука ведь платная?

— Неа. Бесплатная. Поскольку без гарантий. Каждый, кто что-нибудь высушит, должен оставить отзыв и не должен жаловаться, если сушка вещь уничтожит. Сушим на свой страх и риск, так сказать.

— Логично. Я слышу, там народ в очередь пишется?

— Ну так! Я же эту очередь и создал, когда тут началась свара. На неделю вперед нет свободных мест. Ничего, потом надоест. А если сушка что-нибудь сожжет, то и желающие подразбегутся.