— Он прямо мастер выпирать человека в момент проблем, которые возникают не по злому умыслу, а сами по себе.

— Может, он в этот момент чувствует, что ты исчерпал запас удачи? И такой, иди-ка ты отсюда, от тебя сейчас мешок проблем, нафиг, нафиг!

— А запросто! Кстати, это крутой скилл. Надо будет подрезать. Слушай, а покажи, что у тебя с ситом? Может, я что придумаю?

Оба кивнул. Надел свои направляющие и сформировал элемент. Мда, сито действительно получилось чудовищным. Куда его такое?

— Ой. Оно даже больше, чем в прошлый раз…

Элемент повисел над планшетом, Оба попытался его поджать, но у сита было свое мнение на насчет допустимого размера, и, спружинив, оно взлетело к потолку и распалось на кольцо и фильтрующую сетку. Кольцо спланировало вбок, а сетка налипла на потолок. Заорала сирена. И пока я судорожно нащупывал кнопку распылителя элементов, кто-то замолотил в дверь.

Я нашарил кнопку распылителя элементов — к сожалению, комнатный уничтожитель беглецов был далеко не такой мощный, как мобильная пушка, и нормально работал только под самым потолком, — и тот вяло приступил к работе. В результате сетка убралась быстро, а вот кольцо я выловил тем же способом, как учили при чистке хранилища, и начал подтаскивать его поближе к распылителю.

Всё это время за дверью орал Швед.

— Что вы там делаете? Что происходит? Быстро откройте!

— Не можем! — орал ему в ответ Оба. — Надо убрать элементы!

— Я помогу!

— А вдруг они вырвутся в коридор⁈

— Что вы создали, идиоты? Левиафана⁈

Оба подошел к двери и приступил к светской беседе.

— Швед, что ты орешь? Риц всё уберет и тогда откроем. Расскажи пока, кто такой Левиафан.

— Да ты издеваешься! Ты не можешь этого не знать.

— Я как-то пропустил. Я до восьмого класса не у вас учился, мы не проходили никаких левиафанов.

Тут ему удалось поставить Шведа в тупик достаточно надолго, за это время я дотащил кольцо от Обиного сита к распылителю. Как только я закончил уборку, Оба открыл дверь, и Швед немедленно ворвался внутрь.

— Ну и чего вы тут?

Я хотел пошутить, что мы тут, а ты там, ты там, а мы тут, но вспомнил, что Швед не только значимое лицо, но еще и мой ментор. И надо вести себя прилично.

— Мы изучали внезапно выросшие элементы у Обы.

— И что?

— И все подтвердилось, Оба почему-то больше не контролирует размер элементов, они слишком большие. Мы не поняли почему, уронили сито, а дальше я его уничтожал.

— Понятно, — вздохнул Швед. — Не могу вам сказать, что вы что-то неправильно сделали. А чего помощи не попросили?

— Красин его выпер, — кивнул я в сторону Обы. — Как только появились эти элементы.

— Но я сам нарывался, — вступился Оба за Красина. — Я тоже хочу сдавать экстерном.

Швед почесал голову:

— Непонятно, зачем тебе это? Сюда ходить и можно и без экстерна, а на практикуме узнал бы чего-нибудь полезное. Или ты торопишься? Чтоб сдать всё раньше всех?

— Типа да, — кивнул Оба.

— И доказать свою крутизну… В чем-то я тебя понимаю. Но только, знаешь что, тут все датчики зашкаливают от твоего перфоманса. Таких чудовищ порождать не надо.

— Да, ты не рассказал нам про Левиафана.

Я тихо фыркнул.

— Левиафаны потом. Сначала проверяем мою теорию.

Швед вернулся, закрыл дверь и скомандовал Обе:

— Снимай направляющие. Попробуй голыми руками, как он. Делай сито, как в прошлый раз.

Оба послушно снял направляющие, занес руки над планшетом и замер.

— Ну давай!

Наш восточный друг произвел сито стандартного размера. Оно аккуратно зависло над рабочей поверхностью.

— Я так и знал. Ты прокачался в хранилище и у тебя подрос органический балл. И теперь ты не справляешься с мощью, вливаешь слишком много. У твоей ролевой модели, — Швед кивнул головой в мою сторону, на что Оба даже глазом не моргнул, — те же проблемы. Пока мы это починим полным отказом от направляющих, а потом вы научитесь соразмерять усилия, и при дальнейшем росте таких монстров производить не будете. Вообще, конечно, это вы, ребят, рано выдали, обычно такие проблемы раньше третьего курса не проявляются. Ну да ладно. А какой у тебя был балл?

— 99.

— А! Сотня — важный барьер, и ты его перевалил. Поздравляю. Скажи мне, к какому ментору ты записался? Если еще ни к кому, я бы тебя взял в комплект к Рицу, вы одинаковые, буду вас оптом наблюдать.

— Я согласен, если ты организуешь мне повторный замер балла, хочу домой написать. Им это важно.

— Можно устроить прямо сейчас. Установка стоит, никого не трогает.

— И расскажешь, кто такой Левиафан.

Швед расхохотался.

— Пошли, хватит торговаться.

Довольный Оба смахнул нормализованное сито в хранилище, рассовал по карманам направляющие и очки и ушел со Шведом.

Из коридора донеслось.

— Ну так что с Левиафаном?

— Это морское чудовище.

— А выглядит-то как? Как дракон?

— Оно в разных формфакторах в зависимости от конкретного предания.

— Не, ну оно еще и разное! Ты даже не можешь его описать! И ты хотел, чтобы я о нем знал!

Тут они повернули за угол, и остального я не услышал. Оба все-таки редкая задница, зато какое упорство. И ведь нельзя сказать, что ему всё легко дается, приходится выгрызать. А что об этом думает его воображаемый друг? Эх, не успел спросить.

Вадим Караулов и Данила Корсак, командированные Северным Министерством внутренней связности на подмогу коллегам с Юга, откровенно скучали. Первую неделю после прилета они изнемогали от жары, но уже на второй акклиматизировались, поняли, кто виноват и что делать, но, не имея полномочий в регионе, могли только в режиме консультаций сообщать коллегам, что бы сделали они и с кем. Однако Юг в диффузных зонах, да и не только в них, привык вести дела неторопливо, предварительно взвесив все возможные последствия. Вадиму с Данилой это взвешивание было уже поперек горла. Очень хотелось домой, где их отдел уже обнаружил одного заказчика атаки на Приемную комиссию и ухватил за хвост второго. А здесь? Ну сколько можно выпить бутылок вина? До бесконечности и еще одну?

Проблемы со связью над морем были вызваны конкуренцией двух объединений, которые таким образом боролись с контрабандой — каждое на своем участке. Вывешенный на две тысячи километров экран, блокирующий связь, сбивал контрабандистов и их приборы с толку и принуждал жаться к африканскому побережью в поисках ясности, тут-то их и ловили. Не всех, конечно, но некоторых. Суда добропорядочных торговцев были оснащены лучше и не должны были подвергаться воздействию экрана. Но так было только в теории. На практике не все были оборудованы достаточно хорошо, а, самое главное, когда в дело вступала конкурирующая группа борцов и развертывала свой экран, а блокировки накладывались друг на друга, связи на море больше не было ни у кого.

Вадим для простоты разобрал всю эту толпу акторов в три блока: контрабандисты (контрас), борцы с контрабандой с западной стороны (западные антиконтрас) и борцы с восточной (восточные антиконтрас). От такого святотатственного упрощения у южных коллег подскочило давление, с целью борьбы с которым они выпили еще больше красного вина, чем обычно, и приступили к совещаниям. На деле, как объяснили Вадиму, в этой истории задействовано несколько десятков крупных групп, и никого нельзя сильно обижать, иначе… иначе может произойти нечто ужасное.

— А сейчас, вы считаете, у вас всё нормально? — в стопятидесятый раз интересовался Вадим.

— Приемлемо, — ласково отвечал ему Ангелос Костис, во внутреннем кругу известный как Профиль за выдающийся даже по местным меркам нос.

Этот ник был известен и за пределами служебного круга, что для государственных людей было скорее исключением, чем правилом, но Ангелос не возражал. Его персона была слишком известна в регионе, чтобы надеяться, что можно скрыть идентификатор, или пятерых любовниц, или самую большую в регионе винодельню, или страсть к скаковым лошадям.