В комнату вернулась Марго и начала перегружать данные из планшета в систему. За ней в дверь просунулись две головы: Обы и Барса.

— Мы вернемся завтра! Ждите нас!

Дверь за ними закрылась.

Ближе к вечеру я впал в ступор: вязальная работа опустошала нереально. Бодрить меня было некому, Баклан с Димой умчались по своим работам, Макс сидел у себя в городе, ожидая, пока мы починим Приемную комиссию, и я гнил в комнате один. Из оцепенения меня вывело обеспокоенное письмо мамы. Они с отцом уже обнаружили меня в списках и получили новости о крахе базы Приемной комиссии. Вот я сволочь! Уже три дня как поступил, а родителям забыл написать. Подумал, не упомянуть ли, что я принимаю участие в восстановительных работах и решил, что не стоит. И я сваял суперпозитивный ответ о том, что свое зачисление я успел оформить, всё в порядке, а комиссию скоро починят, и будет совсем хорошо. А на завтрак нам дают настоящую чернику. Да, нарядно. Хотел приложить фотку нашей комнаты, но глянул на нее свежим взглядом и решил, что не надо. Любой порядок, который я считаю идеальным, маме таким не покажется. Вот, вид из окна сниму. Отлично! В таком виде и отправил.

В дверь постучали. На пороге нарисовался Оба.

— Привет! Занят?

— Не…

— Я чай новый купил, пойдем пробовать?

— Пошли, — удивился я. Было понятно, что чай тут не при чем, и Обе надо надо поговорить. Про что, интересно?

За два дня, что я не был на кухне, там появились три рисоварки и чайник со встроенным термометром.

— О, по правилам будем делать! — обрадовался я.

— Да, 80 градусов, — важно кивнул Оба. — Я купил.

— Теперь у нас два чайника.

— Три. Соседи со второго этажа купили еще один, им этот термометр не нравится. Говорят, недостаточно точный.

— Ха!

После того, как чай был налит и формальности соблюдены, Оба приступил.

— Слушай, чего у вас там в хранилище? Расскажи. Я завтра-послезавтра тоже выхожу.

— Я слышал, спецсписок не участвует, — прищурился я.

— Не участвовал, — признал Оба. — Но мы над этим работаем. Завтра получим разрешение, и, надеюсь, в понедельник нас с Барсом уже поставят на смену.

— Эка ты заморочился…

— Я считаю, это будет правильно. Расскажи. Понятно, что будет инструктаж, но мнение участника важнее.

Но меня все еще одолевали сомнения.

— Слепок уже сняли, — пронзил меня взглядом Оба. — Я не враг. И Барс тоже не враг.

— Понял, — усмехнулся я. — Барс-то как, с тобой идет?

— А то. Такие события нельзя пропускать.

— Ладно. Но рассказывать-то и нечего. Действия однообразные, все данные свернуты в плотные индивидуальные объекты и лежат кучей в подвале. Больше похоже на клубки ниток, если у тебя в доме кто-нибудь вязал, то ты такое видел.

Оба нахмурился, достал планшет и поискал там что-то.

— А, понял. Круглое. Нет, не видел раньше. Но понятно. И что?

— Вот фокус в том, чтобы их собрать, поскольку это временная эвакуационная форма, и они там как бы закуклены, потом размотать и скормить машине. Там дальше по цепочке другие люди сидят, они все это переорганизуют в нормальный вид и укладывают в базу. Собственно, это и всё.

— А что тогда в этом сложного?

— Ничего. Немного занудно и руки затекают, но пока работаешь, не чувствуешь. И выходишь тупым, как корова в полдень.

— Почему в полдень?

— Потому что жарко. Контакты в башке перегреты и местами расплавлены.

— Ок.

— Теоретически возможны закладки, и вот они, фиг знает, как себя поведут. Но нам не попадались еще. Есть инструкция, что если чувствуешь, что с клубком что-то не то, сразу зовешь на помощь. Я вот получил по башке, потому что не позвал. Мне попался клубок с двумя нитками, и его было сложнее размотать, чем обычный.

— А ты?

— А я размотал. Потому что я не знал, что это тоже проблема. Но теперь вас об этом предупредят, уплотненные клубки надо сдавать страхующим. Их там двое, стоят, вернее, сидят на высоких табуретках за нашими спинами.

— А кто страхует?

— До перерыва у нас были Марго и Вадим, это главный от Минсвязности, а потом Вадим и еще один персонаж. Нормально всё, короче.

— Ясно, спасибо. Надо мне точно туда попасть. Хочу двойной клубок.

— Тебе ж его на память не оставят! Все скармливается машине.

— Ну и что…

— Как знаешь.

На этом тема была исчерпана, но тут я решил тоже кое-что спросить.

— Слушай, я тут твое полное имя увидел, ты реально Оба Два. А как ты тогда к нашим вечным шуткам относишься? Наверняка, только ленивый не пошутил.

— Да так и отношусь. С грохочущим внутренним смехом. Они шутят и не знают, насколько они правы. Никто, кстати, потом не говорит ничего, когда узнает полное имя, ты первый спросил.

— Любопытно было.

— Теперь ты знаешь. А ты почему Риц? С полным именем твоим всё понятно, типичное местное.

— Хех, не поверишь, нипочему. Я всем говорю, что в честь одного озера, но на самом деле это неправда. Просто тогда понравилось, как звучит.

— Аргумент! А озеро, кстати, красивое.

— Ты был что ли?

— Был лет пять назад.

— Везет!

Утро понедельника началось с расширенного заседания руководства университета и двух вовлеченных министерств с присутствием целых трех вестников прогресса.

— Мы собрались с вами, — огласила повестку Ада, — чтобы обсудить текущую ситуацию и шаги по ее преодолению. Итак. Краткий обзор для тех, кто к нам только что присоединился. В пятницу, второго августа, в результате агрессивных действий неизвестной стороны была разрушена база данных Приемной комиссии. Сами данные физически не пострадали, но пострадал доступ к ним. В данный момент команды наших студентов работают над восстановлением. Сверка текущего года проводится в ручном режиме и на данный момент восстановлено 25% данных по текущему году. К сожалению, работы придется продолжать до полного восстановления всего объема и за прошлые годы, его сверять будем позже в автоматическом режиме, но зачисление запустим, как только восстановим 100% текущего. Защиты обновлены, и до Нового года мы планируем провести более масштабные работы по защите данных.

— Объясните! — голос самой юной вестницы прогресса сорвался на писк. Ее товарищ подтолкнул к ней стакан воды. Она схватилась за него, как утопающий за спасательный круг, глотнула и закашлялась снова, теперь подавившись водой.

— Встань и руки подними! — велела ей вестница постарше.

— Может, по спине постучать? — заботливо предложил единственный в их компании вестник мужского пола.

— Я тебе постучу, — пригрозила старшая вестница.

Метод помог, и юная вестница кашлять перестала. Тем не менее, старшая вестница перехватила инициативу.

— Я раскрою мысль коллеги. Объясните, почему на ликвидацию вы привлекли студентов? Это же опасно! Вы сами определили уровень в 7 из 10, это много! Я не припомню на своей памяти, когда при аварии в учебном заведении выставляли такой балл. И почему до сих пор не ликвидирована проблема⁈ Это неприемлемо! Потом ваша администрация будет жаловаться на срыв набора, а каждый день, когда не функционирует зачисление, роняет ваш образ в глазах абитуриентов. Уверена, что отток уже есть. Имейте в виду, Министерство образования никоим образом не отвечает за ваш провал, и вам придется справляться самим.

Проректор Бином хмыкнул и взял на себя почетный труд разгрести этот поток.

— Коллега, вы за сорок пять секунд умудрились выставить нам два противоположных требования: не привлекать молодых и быстро ликвидировать проблему. Сделать и то, и другое одновременно невозможно.

— Но пока вы умудряетесь не делать ни того, ни другого: привлекли совсем юных первокурсников, а проблему не ликвидировали.

— Всё так. Мы привлекли тех, кто прошел конкурс и обладает нужными физическими и интеллектуальными характеристиками. Более того, тех, кто был рядом. Вы прекрасно знаете ситуацию с кадрами и транспортом, мы не можем быстро получить помощь из удаленных регионов. Каникулы, билетов нет. Кроме того, молодежь работает под контролем сотрудников из Министерства связности и…