Центурион крутил головой по рядам, пытаясь разглядеть зачинщиков, мы с Бакланом стучали в ритм кулаками, и вообще внезапно стало весело и похоже на концерт.

Основную опасность мы заметили не сразу, и отреагировали, только когда раздался визг студенток, сидевших на первом ряду.

В дверь один за другим вплыли два дрона-садовника с пилами наперевес. Вид у них был деловой и уверенный, и распиливать они явно собирались в лучшем случае стулья, а в худшем — непосредственно нас.

— Ползем к проходам под столом! — заорал Центурион. И вскочив, ринулся к первому ряду, чтобы вытащить тех, кто от ужаса примерз к месту.

«Хоть какая-то от него польза», — подумал я.

И понял, что случилось. Когда Ворон стучал своим планшетом, у него что-то вылетело из хранилища. Было оно явно крепенькое и здоровое, потому что, ускакав на улицу по коридору, выбило из слабых мозгов садоводов их оригинальную начинку. Случилось то самое, о чем мне предупреждал меня Швед. По закону малых вероятностей, все самое редкое всегда происходит именно с тобой.

Я сунул руку в карман. Вот, демоны, очки остались в общаге.

— Дай очки! — кинулся я к Ворону.

— Не взял, — растерянно сказал он.

— А ты? — я ткнул Килика.

— И я…

Блин, ну что же, значит, будет смертельный номер! Сделаем это без очков, как великие мастера древности.

Я выскочил в проход, сбежал до второй ступени, встал напротив первого полоумного садовода, сформировал ловчую сеть (вернее, понадеялся, что сформировал, потому что никакого визуального контроля у меня не было), и ударил по центру корпуса.

Ничего не произошло. Эта тварь принялась пилить стол, из-под которого Центурион вытаскивал девчонку с другой стороны. И хорошо пилила! Видимо, я недобросил, либо не смог зацепить элемент-подселенец. Я сосредоточился и ударил еще раз, целясь в верхнуюю часть, где должен был сидеть управляющий кристалл.

Бинго! На этот раз получилось. Садовод замер, обвалился глупым шаром вниз и закатился куда-то под сцену. Но зато второй растопырил обе пилы в разные стороны и начал вращаться вокруг своей оси. И это было куда хуже, потому что при этом он еще и качался в воздухе взад-вперед. Ну класс, еще только голову кому-нибудь не хватает отрезать.

Я ударил невидимой петлей, но промахнулся. Зато не промахнулся с насыщением, потому что кто-то, кто сейчас был скрыт от меня механической тварью, вскрикнул как от ожога, но разбираться было некогда, я чувствовал, что у меня уже кончаются силы, и я ударил максимально широко, чтобы уж точно захватить зону кристалла.

Есть. Дрон-садовод завершил вращательное движение, забыл про свои пилы и грохнулся между столами, вызвав еще порцию студенческих воплей.

Ффух, с этим всё. А кого же я зацепил?

Да что ж такое. Над упавшими дронами между первым рядом и сценой стояла Хмарь. В одной руке она держала рабочие очки, а на другой у нее красовался зеленый ожог в клетку. Пока я размахивал петлями, одна из них прилетела прямо в нее.

— Прости…

— Да ладно. Но какого хрена ты не попросил очки у меня? Лупить вслепую — ну такое.

Я медленно выдохнул.

— Не сообразил…

— Вечно с мужчинами так.

— Мы фиксируем опасное поведение! — запищала откуда-то из-под председательского стола Ника.

— Заткнись, дура, — гавкнула под стол Хмарь.

— Никто никуда не идет, пока я не скажу! — ворвался в дверь юный университетский СБ-шник.

— Чего это вдруг? У нас тут всё закончилось, — вяло поинтересовался я, усевшись на стол в первом ряду. Хмарь села рядом со мной и стала болтать ногами.

— Мы проверяем, нет ли еще взбесившихся дронов. Плюс к этим, — объяснил тот.

— Это всё они, — ткнула в нас с Хмарью пальцем Ника.

— Они что?

— Устроили это! — она пнула ногой валяющийся на полу дрон.

— Разберемся, — пообещал СБ-шник. Провел прибором дезактивации над дроном, от чего у того погасла последняя лампочка, вызвал хозслужбы и подкрепление.

Подкрепление прибыло минут через двадцать, первым делом спросило, не нужна ли кому медицинская помощь. Я посмотрел на Хмарь, но она помотала головой, а больше никто у нас и не пострадал. Только какой-то персонаж заорал, что у него разбито сердце, потому что он переживает за технику, которая ни в чем не виновата. Безопасник, прибывший первым, скептически посмотрел на него и сказал, что вот это не по части штатного доктора, но он может направить его к технопсихологу. Персонаж отказался.

Потом безопасники впятером быстренько опросили нас, дождались загадочного персонажа в черном костюме, пошептались с ним, заверили всех, что на улице всё ок и разогнали нас по корпусам.

На улице было уже темно, луны вечером не дали, и кампус освещали только фонари, а издалека — окна общежития. Было уже совсем холодно, и я посожалел, что не прихватил с собой второй свитер. Надо будет как-то теплее одеваться, пока я не привыкну обратно к родному климату. Баклан рядом со мной тоже ежился, зато Килику с Вороном было всё нипочем. Ворон продолжал кипеть от возмущения, по-моему, он даже не понял, что сам же и вынес мозги дронам. С другой стороны, какого черта? Студсовет вынес мозги нам, а мы — дронам. Баланс!

— Чего-то быстро, — протянул Баклан. — Я думал, полночи будем тут сидеть.

— Щас, — неожиданно хищно ухмыльнулся Килик. — Главное разбирательство будет завтра. Или вообще позже. Они не будут делать ничего без руководства органики.

— Почему? — заинтересовался Баклан.

— А из видео ничего не понятно. Обычная камера не фиксирует передвижения органических элементов. А сб-ники наши уже достаточно прошарены, чтобы понимать, что дело или в них, или в каком-то взломе, который глазами тоже не видно. Я краем уха слышал, как они говорили, что не в их компетенции всё это. Но им точно не понравилось, что Студсовет спровоцировал такую бучу. Так что вломят не только нам. Но вообще, Риц, ты крут! Я даже не сразу понял, что ты делаешь. А потом каааак понял!

Я уставился на свои башмаки и тут вспомнил про ожог на руке у Хмари.

— Слушай, — я осторожно коснулся ее плеча. — Пойдем, твой ожог залечим, а?

— Вот еще, — возразила она. — Само зарастет. Мне не больно.

— Оно, может, пока не больно, а завтра или заболит, или будет чесаться. Мы на Больеше уже на всё посмотрели. Тут, конечно, меньше поражение, чем у него, но все равно. Ну и вообще мне неловко, из-за меня же всё.

— Насчет неловко ты брось, потому что встреча с летающим дровосеком была бы еще менее полезна для здоровья, — улыбнулась Хмарь углом рта.

— Я настаиваю.

— Приглашаешь?

— Да-да, пошли к нам, Хмарь, — поддержал Баклан. — У нас есть Дима, он все сделает. Я ему уже написал, он готов и ждет.

— Что за Дима? — нахмурилась девушка.

— Это наш сокамерник, тьфу, сокомнатник. У него диплом санитара и волшебный ящик.

— А! Тот, который лечил Больеша? У которого потом узоры на голове остались?

— Тот самый. А узоры остались потому, что Больеш решил, что они ему идут. Кстати, и их уже нет. Смылись после столкновения с лавандовой пеной. Я уверен, что у его подруги еще осталась эта штука, если она с тобой поделится, главное, не размыливай полный шар, а только кусочек. А то случится страшное.

Баклан оживился и в красках пересказал пенный инцидент. А потом мы повели Хмарь к нам лечиться. На входе нас встретил Шанкс, попытался поднять хай вокруг позднего времени, но мы продемонстрировали ему и больного, и Диму, и он угомонился. Чтобы ему не было страшно за наш моральный облик, мы провели лечебное мероприятие в тренировочном зале, куда немедленно примчался Больеш, чтобы поделиться своим опытом и счастьем, что вовремя ушел с органики.

Мне показалось, что Хмарь немного разочарована, что лечить ее буду не я, но тут уж ничего нельзя было сделать. Ломать и крушить у меня в последнее время получалось лучше.

После того, как мы проводили Хмарь и вернулись, Макс начал образцово показательно вздыхать, намекая, что есть важный вопрос, который требует обсуждения. Он уже так делал раньше, но сейчас у меня не было настроения выспрашивать его драгоценное мнение. Зато было у Баклана.