— Ладно, мы на месте. Как ты и сказал, ещё полдень. До вечера должны найти, где спрятаться, — пробормотал Торгрим, разглядывая церковь из старого мира.

Не собор — твердыня. Приземистая, суровая, будто вырубленная из самого костяка земли. Камень серый, поросший лишайником и мхом, казался потемневшей кожей умершего титана. Фигуры святых истёрлись до бесформенных силуэтов, как призраки, забытые и богами, и людьми. Витражи давно выбиты — вместо них лишь черные, зубастые провалы. Крыша местами обрушилась, обнажив почерневшие от дождей и солнца балки, похожие на ребра гигантского зверя. Колокольня, накренившаяся, словно от стыда, утратила шпиль и теперь торчала обломком в небо, немым упреком былой гордыне.

— Давайте осмотрим всё, — спокойно сказал Игнис.

Прошло два часа. Команда знала каждую трещину в стенах, каждый укромный угол.

Было решено, что эльф и гном займут позиции снаружи, в кустах. Они должны первыми заметить приближение врага. Драконид и зверочеловек укрылись в подполе — место тёмное, укромное, откуда они смогут слышать каждое слово и шаг. Гоблину удалось забраться наверх в полуобрушенный чердак, возможно, бывший склад, стал его логовом. Оттуда он мог нанести удар внезапно, если потребуется.

Солнце уже опускалось за горизонт, окрашивая руины в багряное. И тогда они увидели их.

С севера, по холму, неспешно двигались всадники. Семеро. Все — в тёмной, матовой броне, украшенной шипами и рунами. Никаких гербов. Только глухие, черные латы, пожирающие свет. Кроме одного.

Один был одет иначе. И с ним, вероятно, пришла сама причина их присутствия здесь.

Он спешился у самого входа в церковь. Его движения были нечеловечески плавными — лишёнными малейшей суеты, будто каждое было заранее выверено и отрепетировано в другом мире. Ни рывка, ни звука, ни напряжения мышц. Он не слез с коня — он соскользнул с седла, как густая тень, и ступил на землю беззвучно, несмотря на броню, чёрную, как сама ночь.

Она не была тяжёлой, как у других всадников. Вместо этого её основой служила плотная, гладкая кожа, темнее сажи. Старый, но безупречно ухоженный материал обволакивал тело, словно вторая кожа. Поверх неё, как металлические наросты, были вделаны сине-чёрные пластины — не сверкающий металл, а матовый, поглощающий свет сплав, погружённый в молчание.

Предплечья защищали узкие наручи с рядами коротких, направленных наружу шипов. Такие же шипы торчали из коленей, края нагрудника, и даже наружной стороны перчаток. Не украшения, не бравада — они выглядели практичными, смертоносными, как зубы хищника, предназначенные для боя, не для угроз.

На его плечах лежал плащ — тяжёлый, чёрный, как вываренный в смоле, ткань которого почти не шевелилась даже от вечернего ветра. Он не колыхался — он висел, будто напитан свинцом. Подбитый чем-то, что гасило звук, он заглушал шаги. На горле плащ застёгивался крупным металлическим кулаком с когтями, стиснутыми в жёсткий узел. Капюшон был глубоким, закрывая верхнюю часть, бросая всё лицо в тень.

А под капюшоном — маска.

Без украшений. Без символов. Из того же тусклого, ледяного металла, что вставки на доспехах.

Не просто скрытая личность — её отсутствие.

Он стоял прямо, будто столб, но без тени напряжения. Слегка наклонив голову вперёд, словно слушал землю под ногами или впитывал что-то, недоступное другим. Правая рука лениво постукивала пальцами по рукояти меча — длинного, узкого, в ножнах из той же чёрной кожи. Он не отдавал приказов. Не оборачивался. Не двигался. И всё же его присутствие было абсолютным.

Всадники позади него застыли, как статуи. Ни звука. Ни движения. Даже ветер, казалось, обходил его стороной. Он был центром тишины, ядром холода среди последнего света уходящего дня.

— Ты тоже это чувствуешь? — прошептал Торгрим, затаившись в кустах. От незнакомца веяло чем-то сильным, подавляющим, древним.

— Тихо ты, — так же тихо, но жёстко произнёс Тилан.

И в тот же миг воин в чёрной броне повернул голову прямо в их сторону. Расстояние было приличным, укрытие надёжным — ни один звук не должен был долететь до него. Но в том взгляде не было сомнений. Он знал.

Спасло их лишь вмешательство: к церкви подъехал всадник, человек, тот самый предатель. В руках у него были бумаги, и лидер Хаоса, не выказывая ни удивления, ни гнева, медленно махнул рукой, приглашая его внутрь. У входа остались двое охранников — такие же мрачные как и их повелитель.

Минуло около получаса. Тишину разорвал взрыв — не огненный, а какой-то другой, нематериальный. Звук и воздух слились в одну глухую волну, ударившую во все стороны. Дверь церкви разлетелась, вылетев вместе с ней наружу Шама и Игнис. Из кустов в ту же секунду выскочили Тилан и Торгрим, спеша на помощь.

— Что произошло?! — Тилан подхватил Шаму под руку.

— Он знал, что мы здесь... — прохрипел он и сплюнула кровь.

Воины хаоса молча вытащили оружие и начали приближаться, шаг за шагом, как хищники. Но прежде чем они дошли до противников, их командир произнёс несколько слов на незнакомом, жестком языке. Солдаты остановились и отступили, словно связаны невидимой цепью.

— Пусть ваш друг спустится, — спокойно сказал он, указывая пальцем на крышу.

Там, на самом краю, затаился гоблин, уже взведший руку с ржавым ножом. Но чёрный воин, не глядя, вскинул ладонь — и волна силы беззвучно скинула гоблина вниз. Он рухнул прямо на драконида, громко охнув. Возможно, именно это и спасло его от смерти: переломался бы весь, если бы не плотная чешуйчатая спина напарника.

И вот теперь они стояли лицом к лицу. Команда объединённой армии напротив того, кто источал силу такую мощную, что воздух будто сгустился вокруг него. Ощущение было физическим, давящим, как во сне, где ты не можешь дышать.

— Ну же. Нападайте, — произнёс он, наконец. Медленно обнажил меч, сбросив ножны в сторону, и взял его в правую руку. Без стойки, без напряжения. Он просто стоял — уверенный, непоколебимый, будто бы вся сцена была лишь иллюзией, игрой, не заслуживающей всерьёз его внимания.

— Кто ты такой? — спросил эльф.

— Тот, кто уничтожит вашу армию. Затем остановит конец света в этом мире. А потом подчинит всех — и мы будем жить долго и счастливо, — ответил тот, не меняя тона. — У вас два пути...стать частью моих войск... или умереть здесь. Как тот, кто продавал мне ваши планы за горсть золота.

Он кивнул в сторону церкви.

— Что? — переспросил эльф, будто не поверив услышанному.

— Он получил информацию... а потом ему просто отрезали голову, — негромко сказал зверочеловек, опуская взгляд.

— Мы, конечно, в меньшинстве, — пробурчал гоблин, шевеля пальцами.

— Нет-нет. Что вы, — усмехнулся воин в маске. — Ваш противник — только я. Мои солдаты не вмешаются. Ну же... смелее.

Он говорил с лёгкой насмешкой словно давно перешагнул страх смерти. Нет — как тот, кто точно знал, что сегодня не умрёт.

Тилан выстрелил первым. Стрела летела беззвучно, нацеленная в щель между маской и наплечником. Лидер Хаоса даже не повернул головы. Его меч — длинный, узкий клинок из того же чёрного, поглощающего свет металла — взмахнул с непостижимой скоростью. Не чтобы парировать — чтобы отсечь. Лезвие встретило древко стрелы в полёте и раскололо его пополам с сухим треском.

Торгрим рванул вперёд с ревом, вздымая над головой свой топор-гигант. Он не рубил — он крушил, намереваясь размазать врага по земле ударом, способным расколоть скалу. Лидер шагнул навстречу. Не в сторону — прямо. Его меч вспорхнул, не встречая топор, а скользнув вдоль рукояти, отводя сокрушительный вес вбок. Почти одновременно его свободная рука в кованой перчатке врезалась острым локтём в шлем гнома. Пронзительный лязг.Торгрим захрипел, отшатнулся, ослеплённый болью и звоном в голове. Лидер развернулся, меч описал короткую дугу — и плашмя ударил в грудь. Искры взвились от тяжёлой кирасы. Торгрим рухнул на колени, задыхаясь, потеряв ориентацию.

Игнис обрушился, как лавина. Его двуручный меч засвистел, рассекая воздух горизонтальным ударом, способным перерубить коня пополам. Лидер хаоса присел, клинок врага пронёсся над капюшоном. В тот же миг он метнулся вперёд, под удар, и вонзил свой меч не в тело, а в землю — как опору. Вскочил в воздух, перевернулся сальто, словно акробат, и оказался за спиной драконида.