— И вам не хворать, — я снова мысленно порадовался тому, что конструкция экзоскелета делает меня выше на голову даже самых высоких людей. Подобное обстоятельство явно добавляло мне очков при первом знакомстве, так как собеседник изначально оказывался ниже и на интуитивном уровне опасался широкоплечей громадины.

Незнакомец явно ожидал, что я позволю опустить ему руки, но, не дождавшись этой фразы, решил самовольно сделать это. Мужик резко опустил их вниз, после чего сделал шаг вперед с протянутой рукой в знак приветствия. В эту же секунду раздались щелчки снимаемых предохранителей и характерный звук автоматов, когда стрелки перехватываются за цевье. Атмосфера вмиг стала напряженной, да и я сам ощутил укол адреналина — но не из-за того, что ребята из третьего рубежа слишком нервные, а из-за шипения пневматики, раздавшейся из глубины вагона.

Слегка отклонившись назад, я увидел, как сидевшая на ящиках София поджала руками ноги, тогда как пустой костюм Вольдемара был развернут ко мне передом. Все в застывшем железе говорило о том, что этот голем готов сорваться с места по первому же мысленному приказу и броситься защищать мою персону. Я едва заметно покачал головой из стороны в сторону, давая всем видом понять Софии, что пока ей не следует проявлять свои «таланты» на всеобщее обозрение, особенно когда я сейчас имею дело с незнакомыми людьми.

Переведя взгляд обратно, я с удивлением обратил внимание на то, что мужик как ни в чем не бывало застыл в своей позе, не опустив руки и не сделав шаг назад. Даже несмотря на направленное в его сторону оружие, он продолжал улыбаться, демонстрируя свою белоснежную улыбку, выделявшуюся на его смуглом лице.

— Имя мое Захария, можно Харитон.

— Рэм, — кратко ответил я, пожав крепкую, мозолистую ладонь.

— Знаем, знаем, — Захария улыбнулся еще шире, однако я почувствовал, как он еще крепче сжал мою руку.

Безразличное выражение на моем лице сменилось легким интересом. Я не спасовал и так же с силой сдавил ладонь Захария:

— Вот как и откуда вы меня знаете? — моя бровь с удивлением поползла вверх, когда мужик в казачьей папахе сдавил еще сильнее.

— Оно ж известно! В нашей сечи ты самый популярный блогер! — с ярко выраженным гэканьем произнес мужчина. — Но я лично тебя запомнил как самого первого расхитителя городских музеев! — он кивнул своей кудрявой головой вбок. — Вижу, твои парни тоже следуют примеру своего атамана, раз из нашего добра оставили только папахи, но и на том спасибо, — Захария всем видом пытался показать, что сейчас шутит, непринужденно кивнув в сторону нескольких ребят из третьего рубежа, державших в руках их ружья и казачьи шашки. — Благо у этих хлопцев не такая хватка, как у тебя, а то вообще голышом бы стояли сейчас. — он громко рассмеялся, явно ожидая, что я пойму его плоскую шутку.

Однако моя планка не просто опустилась, она рухнула:

— Че, нах⁈ — Захарий явно напал не на того, так как я не был фанатом уж слишком примитивного юмора, особенно в свою сторону, и уж тем более меня всегда бесило, когда собирались испытать мою силу. Я перестал сдерживаться и сдавил со всей силы. — Ты пришел ко мне и вместо уважения или нормального приветствия решил шутки шутить и вором меня называть⁈

Сложно перебороть в силе хвата того, кому руки заменяют еще и ноги. До ушей донесся хруст костяшек крепкой ладони мужика, напомнивший мне хруст моих любимых грецких орехов.

Мужик искривился от боли и упал на одно колено. С боков послышались крики воинов из третьего: «На землю, млять!», «Мордой в пол, сука!», «Вам пизда!». Однако воинственные вопли меня не волновали. Сквозь закипающий гнев я все же расслышал характерный шелест сервоприводов.

Кончики моих пальцев уже коснулись большого пальца, однако я и не думал ослаблять хват. Посмотрев поверх его головы, я увидел, что вся дюжина пришлых мужиков уже мирно лежит и пыхтит в сырой асфальт.

— Шутка, шутка, атаман, я пошутил! — улыбка наконец испарилась с его лица, мужик скривился от боли. — Не гневайся, я лишь хотел испытать твою крепость!

— Испытал⁈ — я сделал глубокий вдох. — Херовое начало знакомства, Захария, — уже спокойно произнес я. — В нашей цитадели слова имеют значение и вес. Никто не занимается пустословием, особенно когда время играет против нас. — я наконец расслабил хват и почувствовал, как кровь снова хлынула в мои побелевшие пальцы.

Что случилось с рукой Захарии, можно было прочесть по его довольному и одновременно сморщенному лицу:

— Твоя правда, твоя… но так у нас заведено. Мне приходится подначивать людей, чтобы даже по рукопожатию понять, с кем имею дело, — он затряс явно болевшей кистью. — Видишь ли, я в нашей сечи отвечаю за безопасность. Когда мы встречаем новых выживших, я всегда первым общаюсь с их лидером, дабы понять: добр человек али злой. Ни разу не ошибся, так что люди мои спокойны, если я первым иду узнавать, с кем нам предстоит иметь дело. И стоит ли вообще.

— А твоих людей уже успокоили, — я кивнул за спину мужика. Захария вздохнул, было заметно, что он точно не в восторге от того, что у меня, как и у воинов из третьего, нет желания воспринимать юмор чужаков. — И чем дольше ты будешь скрывать причину вашего прибытия, тем дольше они проваляются на асфальте. — он обернулся назад и увидел уткнувшиеся в затылки стволы.

От моего внимания не ускользнуло несколько недовольных взглядов исподлобья от лежащих товарищей. Было очевидно, что они, так же как и мы, не в восторге от того, что Захария решил начать разговор с неуместной шутки, которую мы не восприняли. Вдохнув воздух через сомкнутые зубы, он провел рукой по черным усам и снова повернулся ко мне.

— Мда, неловко вышло, — он пожал плечами. — Не сердчай на меня за глупую шутку, но ты и впрямь известная у нас личность! Можно сказать, что я, они, — Захария указал на лежащих товарищей, — и наши семьи обязаны тебе жизнью! Если бы не твои видео, то мы бы точно сгинули. В общем, благодарны мы.

Я поморщился. Речь мужика резала слух, особенно резало его гэканье, столь типичное для коренных местных из ближайших поселков и станиц.

— Лучше бы с этого начал знакомство, а не с тупой шутки. Кстати, почему ты так странно выражаешься?

Захария как ни в чем не бывало снова растянулся в улыбке:

— Так это, — он снял папаху со своей кучерявой головы, — мы стараемся соответствовать духу наших предков! — он горделиво повертел ее в руках, словно стряхивая одному ему видимую пыль. — Ежели тебе не по нраву либо речь моя звучит ново, то я могу выражаться как и раньше. — мужик хмыкнул.

Я мельком глянул на остальных и заметил, что у половины из них на головах так же были папахи:

— Да, выражайся как раньше, так ты сэкономишь мне кучу времени, а они, может, даже не застудят себе почки.

Захария подобрался всем телом, он передернул плечами, словно почувствовал недовольный взгляд своих товарищей:

— Так вот, повторюсь: в первые дни, когда еще работал интернет, мы увидели твое фото из музея. Ну, то, где ты в кольчуге, еще надпись «гарная» была. «К апокалипсису готов!» — он улыбнулся, отчего стал похож на довольного кота, после этого пригладил усы. — Я сразу понял, что ты наш хлопец, раз решил кольчугу со щитом взять. Потом еще видео твои про электрический забор и все остальное. Если бы не это, то сгинули бы мы.

— Так, — нахмурившись, ответил я. — Продолжай.

— Мы тогда с мужиками, после постройки укрепления, через пару дней чухнули ночью в музей. А сам понимаешь, наш Краснодарский край — вотчина Черноморских казаков. Вот там и было навалом этого добра, — он продемонстрировал мне свою папаху, — бурки, шашки, ружья и так далее. Изрядно мы там поживились, и все это добро предков нам жизни и спасло, представляешь⁈ — Захария тяжело вздохнул. — Однако ежели не твои видео про проволоку и остальные премудрости, то погибли бы ми сами, да семьи наши. А весь этот антураж с казачьей тематикой, — он осторожно наклонился ко мне, постоянно оглядываясь на моих людей, чтобы случаем не схлопотать маслину, — это все для того, чтобы людей наших сплотить. Как ни крути, в крови у нас и традиции, и вера предков. — он кивнул на моих людей. — Я и сам вижу, что ты знаешь, как слово правое может людей вдохновлять.