— Ты думаешь веревки удержат гриммара? — насмешливо спросила Астрис.

А ведь она права! Наверняка бабка и со стянутыми за спиной руками будет способна творить свою омерзительную магию.

— И что нам делать? По башке ее бить каждый раз, как она очнется? — поинтересовалась Рани.

— Мозги выбьем, — Астрис скинула с себя куртку.

— Ты чего делаешь⁈ — Рани не поняла, что собирается сделать долнесса Леодан.

— Руки ей все равно связать надо, — Астрис скинула с себя и кольчугу, — веревка есть?

Рани кивнула. Хоть они и строила из себя безжалостного бойца, но с простейшей операцией по связыванию рук не справилась. Пришлось подключаться и мне.

— Вот так это делается, — показал я узлы девушке.

— Запомнила, — ответила она и я почему-то не стал сомневаться в том, что в следующий раз она правильно свяжет любого пленника. После смерти Микаля в душе девушки появилась злость. Крепкая, обжигающая. Из кроткой и милой девушки Рани превратилась в хладнокровного бойца.

Астрис же, по моему мнению, занялась какой-то ерундой. Она накинула кольчугу из теневой стали на голову бабке.

— Дай остатки веревки, — попросила она и я ей кинул моток.

Девушка приладила Давине кольчугу на голове на манер мешка.

— Не сказал бы, что мне это нравится. Убивать врага это одно, а издеваться над ним…

— Я не издеваюсь. Я обезоруживаю. Если бы вы были гриммарами, вы бы поняли. К примеру — я оперирую энергией через руки. Давина, скорее всего…

— Скорее всего⁈ А поточнее можно? — попросила Рина.

— Это очень личное, гриммары на эту тему предпочитают не разговаривать. Я могу только догадываться, что она творит иллюзии силой мысли. Теневая сталь отторгает течение энергий, рассеивает его. И в теории может помещать Давине колдовать.

— В теории? — переспросила Рани.

— Как очнется, переведем в разряд фактов. Если новую галлюцинацию не получим конечно, — отрезала Астрис, — смотрите и герои нас догнали!

«Герои» имели крайне бледный вид. Стражникам Астрис тоже досталась порция ужасов от Давины. Однако они смогли в кратчайшие сроки прийти в себя и вместе с нами приступить к обыску в доме.

Запустение и заброшенность — так можно было описать то, что творилось в комнатах поместья. В иные комнаты было сложно попасть из-за завалов старья. Создавалось впечатление, что весь этот бардак из никому ненужных вещей собирался в доме поколениями. Тряпье в тюках, бытовая мелочевка в сундуках, старые шкафы, заставленные черепками — все было покрыто толстенным слоем пыли. Который говорил нам о том, что к этим вещам уже много лет никто не прикасался. И в комнату не заходил.

Более-менее порядок был наведен в столовой, но на столе стояли приборы только на одну персону.

— И где же наш Калон скрывается? — пробормотала Астрис.

— Мне кажется мы ошиблись с выбором дола. Здесь его не было, — высказал я свое мнение.

— И ладно, зато Давина получила по заслугам, — с некоторых пор месть стала для Рани смыслом жизни.

— Сюда! — раздался громкий крик из коридора, — нашли!

— Пессимисты вы, — Астрис на бегу сформировала водяное копье, предвкушая встречу с убийцей своего отца.

— Подожди! — я помчался за ней, выхватив вилы. Ох уж эти мстительницы, чую хлебну я с ними горя полной чашей!

Однако тревога была ложной, гадского кваллена наши солдаты не нашли. Однако обнаружили кое-что крайне интересное. В небольшой комнате бардак полностью отсутствовал. Я бы даже сказал, что в ней был наведен порядок. Правда очень странный. На стенах, затянутых в алую блестящую ткань, были развешаны портреты. Причем одного и тоже человека. Парня лет двадцати пяти, героического блондина в военном красно-белом мундире. То на улаке, то пешим, то с какой-то дамой.

— Это что за комната для любования? — сказал я, рассматривая стены.

— Это не для любования. Это комната памяти. Знакомьтесь — сын Давины. Он погиб, когда георг усмирял северных долленов, — сказала Астрис указывая на один из портретов, — после его смерти, дол и пришел в упадок. Давина его забросила, погрузившись в горе.

— Родители не должны хоронить детей, — повторил я всем известную фронтовикам истину. Может Давина и не была законченной сволочью до момента гибели ее сына? Я заметил еще один портрет, отличавшийся от остальных. И прихватил его с собой.

Когда мы вышли из дома, старуха уже пришла в себя. Она сидела, привалившись к крыльцу.

— Почему вы оставили меня в живых? — звенья кольчуги позволяли ей хоть и плохо, но видеть. Может быть она и хотела попробовать применить свою магию, но метод обезвреживания Астрис сработал.

— Потому что убить человека всегда успеется. Но лучше перед этим с ним поговорить, — парировал я.

— Не о чем нам с вами разговаривать, — грубо отрезала бабка, — думаете приехали, раздали еду, и я решила, что вы такие добренькие-хорошенькие?

— Он еще лучше, чем ты думаешь. Дурнее, конечно, но лучше, — Астрис снова отпустила в мой адрес острую шпильку, — я бы тебя сразу прихлопнула и…

— Твой сын погиб по прихоти георга. Мы боремся с его преданными слугами — почему ты считаешь, что мы враги?

Давина предпочла отмолчаться. Я сел рядом и показал портрет, который я захватил из комнаты памяти ее сына.

— Это кто? — на нем был изображен другой парень. Чернявый и помладше. И кто-то чем-то похожим на кровь, нарисовал на его лице большой красный крест.

— Это — георгин, — вместо бабки ответила Астрис.

— А кто такой георгин?

— Сын георга же, — Рани тоже была в курсе хитросплетений местных титулов.

— Почему ты нарисовала этот крест? Да еще и кровью? — продолжил я расспрашивать Давину.

— Они забрали моего мальчика… — снизошла она до объяснений. Но потом снова замолчала.

— И ты решила забрать жизнь сына георга в ответ? — предположил я.

— Скорее всего, просто мечтала об этом, — выдвинула свою версию Астрис, — покуситься на семью георга — кишка тонка…

— А у тебя не тонка⁈ — Давина попыталась накинуться на Астрис. Но забыла, что у нее стянуты руки, поэтому просто завалилась на спину. А потом завыла. От боли и бессилия.

— У нас — нет, — я присел рядом с рыдающей старушкой, — мы Калона победили. Теперь он от нас по всему острову бегает.

— Врешь! Ты все врешь!

— Ни капли. Поехали в Микград…

— Куда⁈ — Давина не поняла о каком месте я говорю.

— Теперь замок кваллена так называется. Мы его переименовали.

— Не может…

— Может. Увидишь своими глазами. Правда пока что только из тюремной камеры. После твоего предательства доверие надо заслужить.

— Она нас снова предаст, — угрюмо произнесла Рани, — давайте от нее избавимся.

— Не предаст, — я положил портрет георгина возле старушки. Так, что она могла на него любоваться, — мы ей подарим новый смысл в жизни.

— Подарите? Мне? И какой? — в голосе старушки слышалось сомнение.

— Пообещаем тебе помочь расправиться со всей семейкой георга…

Старушка рассмеялась. Смех у нее звучал хрипло и как-то совсем нерадостно.

— Да вам никогда не удастся даже приблизиться к столице!

— А я не говорю, что мы отправимся за георгом завтра. Или через месяц. Но рано или поздно мы с этим сатрапом пересечемся. И тогда…

— Ты отдашь мне георгина! — потребовала Давина.

На обратной дороге я задумался о том, что меня окружают люди, чьими поступками управляет месть. Хорошо это или плохо — неважно, это данность.

— Ты смог меня удивить, — заявила Давина, когда мы проезжали в ворота Микграда.

Я и сам был удивлен. Замок стоял на месте. Пожаров и пьяных драк не наблюдалось. Даже навоз улаков был аккуратно убран с внутреннего дворика.

Встречать наш отряд выехала Вольха.

— Приветствую! — поздоровался я с ней, — какая ты молодец…

— Я — задолбалась! Я не хочу быть комиссаром! Я в лес хочу!

— Стой-стой-стой! Что случилось? — попытался я остановить рвущийся из нее поток слов.