— Из кого⁈ — не поняла, о чем я старушка. Хотя какая старушка, с тех пор, как она начала носить при себе крупный кобаж, она стремительно менялась. Морщинки вокруг глаз расправляться начали, в седых волосах стали мелькать рыжие прядки. Да и осанка вроде улучшилась. Я спрашивал у Астрис, со всеми гриммарами такие чудеса происходят. На что та мне ответила, что нет. Гриммары как и обычные люди стареют. Не так быстро, но стареют. А вот обратной дороги для них не существует, от старости они тоже помирают.

— Из гнилой аристократии или буржуазии!

— Ну уж точно не из тех, кто всю жизнь в земле ковыряется, а потом идет крушить и жечь все вокруг!

Накал страстей достиг той точки, после которой мы с Иларой разругались бы в пух и прах. Пора это дело было заканчивать.

— Ты от революции сбежала? — примирительным тоном спросил я.

— От восстания илотов, — уточнила Илара.

— Хорошо, илотов. Но потом же смогла осознать, что по неправильному пути пошла? Начала права вилан защищать, да?

— Да они совсем другие! — настаивала она на своем.

— Тьфу ты черт, опять за рыбу деньги! Зря мы этот разговор начали!

— Вот именно! Зря! — Илара вернулась в повозку и задернула за собой занавеску.

Таким неихитрым образом я потерял для себя собеседников в долгом пути. Нет, Рани и Илара со мной общались. Доброго утра желали или доброй ночи. Но длинных бесед у нас больше не получалось. Промолчали мы до самого Отверна, да и погрузившись на корабль тоже не вели длинных светских бесед. Чудо что вместе с нами поплыл Рябой, весельчак и балагур, у которого припасено историй на век вперед. Он не кривил душой, рассказывая, что помотался он по Белгази, кем он только не работал, в какие передряги только не попадал. И был, по моему мнению, самым полезным членом нашей экспедиции.

Именно он заметил первым, что мы приближаемся к земле. И не просто к земле.

— Я вижу шпили Закобара! — заявил он, вглядываясь в полосу горизонта.

Я в тот момент тоже находился на палубе, но сколько не напрягал взгляд, ничего разглядеть не смог. Причем не только я, матросы и капитан «Сокола» тоже ничего не увидели. Но через пятнадцать минут стало ясно — Рябой не обманул. Я увидел тонкие полоски, уходящие от земли в небо.

— Это шпили?

— Да, Закобар невероятно красив! Точнее это самый прекрасный город, в котором я был. А женщины там, ууу, — Рябой мечтательно закрыл глаза, — ты себе шею свернешь! Беленькие северянки, жгучие южанки…

— У мужиков только одно на уме! — громко возвестила о своем прибытии поднявшаяся на палубу Илара, — в мое время Закобар был обычной рыбацкой деревенькой.

— Ну значит вы будете сильно удивлены, — пообещал Рябой.

Удивлены — слишком слабое слова. Чем ближе мы подплывали к городу, тем большее впечатление он производил. Мне доводилось видеть высокие здания, но шпили города и в самом деле уходили в небеса.

— Как они смогли такое построить⁈ — для меня существование таких конструкций уму было непостижимо.

— Как-как, магия же, — объяснила мне Илара очевидный факт, — ты не видел, на что способны маги земли. Для эти шпили сотворить — детские шалости.

До меня начало доходить, что я связался не с теми людьми. И не до меня одного.

— А я думала, что Отверн это большой город, — на палубу поднялась и Рани.

— Отверн⁈ Город⁈ — усмехнулась Илара, — девочка моя — Отверн это деревенька!

В справедливости ее слов мы смогли убедиться, подплыв к Закобару. Порт располагался в бухте, окруженной высокими холмами. Но даже они были меньше, чем возведенные магами башни!

— Зачем они нужны?

— Они окружают район для гриммаров, — ответил мне Рябой, — и служат дозорными вышками. Незамеченными к Закобару подобраться невозможно. Ни с суши, ни со стороны моря.

Над бухтой тоже, скорее всего, тоже поработали маги. Ее акваторию ограничивала песчаная коса в форме полумесяца. А в самой бухте…

— У Кивара бы припадок от счастья случился! — воскликнула Рани.

— Я думаю, он и повнушительнее флоты видел, — сказал я. Но потом сам же в своих словах и засомневался. Куда же еще внушительнее⁈

Причалы выдавались от берега далеко в бухту. Я попробовал их сосчитать, но не смог. Да и сложно было их нормально разглядеть посреди настоящего леса из матч и такелажа. Из всего этого месива навстречу нам выскочило суденышко. Стоявший на ее носу мужик размахивал полосатым черно-белым флагом.

— Это лоцман! — Рябой был знаком с местными обычаями, — нам надо следовать за ним.

Капитан «Сокола» тоже знал, что делать и наш корабль медленно последовал за лоцманом. Я вообще гордился теми кораблями, которые мы смогли заполучить для Боргосского экспресса. Но как Отверн по сравнению с Закобаром выглядел заштатным городишкой, так и «Сокол» на фоне роскошных кораблей смотрелся как занюханная рыбацкая шхуна. Не у меня одного глаза имелись, лоцман нам тоже определил место где-то на отшибе, куда мы малым ходом добирались около часа. Пользоваться паруса в этой толчее было самоубийственно, поэтому нам с лоцмана кинули трос, который примотали на носу «Сокола». На кораблике-проводнике видимо имелся маг воды, потому что лавировал он бодро вопреки направлению ветра и волн.

С причала нам кинули канаты, мы схватили их и подтянули «Сокол» к причалу.

— Так, все кто идет на берег… — я собрался провести инструктаж, как надо себя вести в порту. Но не успел, на палубу упала обширная тень. И среди команды начали раздаваться изумленные возгласы.

Рядом с «Соколом» причаливала настоящая громадина. Она-то и затмила нам солнце. А как не затмить, если высотой она была в четыре этажа! Точнее — в четыре палубы!

Дерево, из которой был изготовлен корпус прибывшего и вставшего рядом с «Соколом» корабля, по моему мнению подошло бы лучше для изготовление какой-нибудь дорогущей мебели. Красное, с искрящимися оранжевыми прожилками, оно было отполировано до зеркального блеска. Как он мог сохраняться в суровых условиях? До меня тут же дошло — магия! Любое невероятное событие в Белгази объяснялось одним словом.

От бортов красавца на причал опустилась широкая дощатая платформа.

— Это яхта кваллена небось? — предположил я.

— Ты что, Георгий? Это же торгаш, по обводам понятно. Гляди, какие бока себе наел. Знать в основном на боевых кораблях плавает, более изящных, — просветил меня Рябой.

И он снова не ошибся. С платформы на берег начали спускать грузы на здоровых повозках, которые толкали сразу по шесть, а то и десять человек. Тюки, сундуки, ящики — это все потянулось бесконечной «змеей». Грузы заполонили причал и возле «Сокола» так, что нам пришлось ожидать полной разгрузки торгового судна. Однако мы не скучали.

— Это что за страхолюдина⁈ — вскрикнула Рани.

Команда наша столпилась у борта, глазея на диковинки, которые сгружали с торговца. И более точного слова, чем «страхолюдина» я бы тоже подобрать не смог. Несколько человек, держа в руках толстые цепи, стягивали на пристань существо. Больше всего оно было похоже на льва, только его тело вместо рыжей шерсти было покрыто крупной черной с синим отливом чешуей. Грива тоже была чешуйчатой и мне было видно, что края этой чешуи блестели как остро заточенные лезвия. На кончике хвоста у зверя имелась шипастая булава. Он молотил хвостом по доскам, выбивая из них щепки.

— Это марут, самая опасная зверюга из всех мне известных, — сообщила Илара, — вы бы отошли от борта, вдруг они его не удержат.

Чешуйчатого льва все-таки удержали. Мощные цепи и кованный ошейник сделали свое дело, но своих конвоиров он основательно вымотал. Следом по помосту согнали стадо птиц, похожих на земных страусов. Только перья у них были яркими и пестрыми. И маленькие головы, больше похожими на крокодильи, чем на птичьи.

После птичек помост заходил ходуном, его доски затрещали под весом следующего «экспоната». Видимо для такой внушительной туши четырех лап было мало, поэтому он передвигался на шести. Я нечто похожее в зоопарке видел и называлось оно бегемот. Наш земной зверь был покрупнее, но этот явно поджарым. И быстрым. Он перебирал лапами со скоростью и достоинством. Зверюга то ли была умна, то выдрессирована соответствующим образом, но ей цепи не требовались. Ее сопровождал один единственный человек, который отдавал команды жестами. И она эти команды четко выполняла.