Увидев широко распахнувшиеся глаза Леры, испуганно уставившиеся куда-то вдаль, мимо него, тоже повернулся в ту сторону. Со стоянки выходили сапёры, один из них нёс в руках непрозрачный пластиковый пакет. Оба забрались обратно в микроавтобус. Следом за ними туда нырнул мужчина, приехавший на «фольксвагене».

Ждали ещё минут тридцать. Один из ППСников садился в машину, переговаривался по рации, передавал кому-то приметы фотографа. Максим про себя усмехнулся — вряд ли, скорее всего, бесполезно. Если не побоялся засветиться перед дедом, значит, внешность поменяет. Быстро, однако, «мерседес» Самойлова взорвали в районе полуночи, в Москве, а часов через пятнадцать уже работали с его машиной здесь, в Великом Новгороде. Исполнители разные? Маловероятно.

Наконец дверь микроавтобуса откатилась в сторону.

Здание следственного комитета находилось буквально в двух шагах от Кремля, ехали туда минут пять. Сесть за руль своей машины Максиму ожидаемо не дали.

В кабинет следователь пригласил одного Максима, Кристине и Лере предложил подождать на диване в небольшом холле. Спросил, не хотят ли кофе.

Открыв дверь и хлопнув по выключателю, на ходу представился:

— Кожевников, Игорь Александрович, присаживайтесь, Максим Андреевич, кофе будете?

Свет люминесцентных ламп ровным белёсым потоком лился на стол. Две аккуратные стопки бумаг слева. Выключенный монитор компьютера правее. На одной из стен висели часы с чётким, громким ходом. На пустой столешнице в центре виднелись многочисленные, въевшиеся в пластик круги от чашек — Игорь Александрович, похоже, был заядлым кофеманом.

Максим отказался. И тут же наткнулся на проницательный взгляд.

— Тогда приступим?

Расстегнув пиджак, Игорь Александрович не стал его снимать, сложил перед собой переплетённые пальцами руки и, оперевшись на них, уставился на Максима. Но тут же вспомнил:

— О, минуточку!

Достал из кармана телефон.

— Влад, у меня перед кабинетом две девушки сидят, угости кофе…

Помолчав несколько секунд, улыбнулся:

— Про меня тоже не забудь.

Убрав телефон обратно в карман, снова принял ту же самую позу.

— Максим Андреевич, что произошло? Почему вы решили, что ваша машина может быть заминирована?

Максим поинтересовался:

— Она действительно была заминирована?

Игорь Александрович приподнял брови, домиком, снова улыбнулся, чем сгладил свой ответ:

— Максим Андреевич, то, что заминирована, вы же наверняка уже догадались. Боюсь, большего я вам сообщить не смогу, во-первых, эксперты ещё работают, а во-вторых…

Он замолчал. Максим кивнул:

— Понял. Я тоже боюсь, что не смогу точно сказать, почему так решил, какое-то шестое чувство сработало, показалось, видел этого мужика сегодня, того, который рядом с дедом стоял, когда мы шли мимо…

Максим поморщился. Игорь Александрович не торопил.

— Понимаете, мы только что перед этим посмотрели в интернете репортаж, где рассказывали о другом взрыве, но там с жертвами.

— Та-а-к, о каком, где?

— В Москве.

Дверь открылась, и сотрудник, копия Игоря Александровича, только помоложе, без седины на висках, вошёл в кабинет с чашкой кофе в руке. Из коридора тоже потянуло кофейным ароматом.

Благодарно кивнув, Игорь Александрович обратился к нему:

— Владислав, а вот так, навскидку, можешь доложить, что за ЧП сегодня в Москве случилось? Вроде как взорвали кого-то, а?

Владислав, уже собравшийся было выйти, невозмутимо остановился и сел на один из стульев, стоявших вдоль стены сбоку от стола.

— Около половины первого ночи, двадцать третий километр трассы М-11, «Мерседес-Бенц» W205, вероятно, радиоуправляемый заряд. Погибли двое: владелец, Самойлов Дмитрий Сергеевич, исполнительный директор финансовой группы «ФинКапиталГруп», и его водитель, Попов Виктор Антонович.

Жестом показав Владиславу — достаточно, Игорь Александрович перевёл взгляд на Максима.

— И какое отношение взрыв в Москве имеет к вам, Максим Андреевич?

Максим вздохнул — ну всё, сейчас начнётся. Но рассказывать надо, сами ведь докопаются, только хуже будет. И Максим решительно качнул головой:

— Не ко мне. Дело в том, что на диване у вас перед кабинетом сидят жена и дочь Самойлова Дмитрия Сергеевича, Самойлова Кристина Михайловна и Самойлова Лера Дмитриевна.

В кабинете повисла тишина. Только тиканье, монотонное и неумолимое.

В два часа ночи в центре Новгорода они смогли снять лишь президентский люкс. Максим хотел было устроиться в номере попроще, но на него умоляюще уставились две пары одинаковых глаз, и он понял, что не сможет им отказать.

До гостиницы их отвезли на патрульной машине. Игорь Александрович заверил, что все патрули предупреждены, и в гостинице они могут быть совершенно спокойны.

— Но, Максим Андреевич, вы ведь понимаете, покидать город ни вам, ни Кристине Михайловне с дочерью пока не следует.

Разумеется, Максим понимал.

Кристине и Лере было страшно. Они долго не хотели уходить из гостиной в свою спальню с кроватью кинг сайз посередине, всё такие же бледные и молчаливые. Пошли спать тогда, когда Максим сказал, что, похоже, уже не уснёт, и посмотрит пока телевизор.

После того как у них наступила тишина, минут пять бездумно переключал каналы, остановился на каком-то старом фильме. А ведь, похоже, и правда не уснёт.

Сейчас, когда остался один, мысль заработала чётко. Их выследили, это однозначно. Все эти четыре часа в кабинете Кожевникова Максим с тревогой наблюдал, как мучительно Кристина и Лера пытаются вспомнить всех, кто мог знать о том, где они находятся. Завтра утром в Москве допросят Костика и Ангелину, в них никто не сомневался, но узнать могли через них. Хотя Максим был уверен, что информацию заказчику дал сам Самойлов. Тут, правда, возникала маленькая неувязка — куда точно они отправились из клиники, Дмитрий Сергеевич не знал. Мог, конечно, прикрепить отслеживающее устройство, но Лера всё время находилась в машине, вряд ли бы не заметила.

Максима Игорь Александрович тоже долго допрашивал на предмет, кем он приходится Самойловой, никак не хотел поверить, что они не любовники. Но поверить пришлось. Обещал пробить информацию по клинике, хотя гарантий не дал, в их компетенцию это не входит.

Максим не заметил, как заснул, так и не выключив телевизор. Проснулся почти в десять. Когда вышел из ванной, Кристина сидела на диване, кутаясь в кардиган, будто мёрзла. Глаза заплаканы. Максим сел напротив.

— Плохо спала? Доброе утро.

Подняла на него глаза, кивнула:

— Доброе утро, плохо, почти совсем не спала…

Чувствовалось, что-то ещё хочет сказать. Максим подождал.

— Понимаешь… я хотела с ним развестись, но до того, как… до клиники… никогда не хотела… когда-то у нас всё было хорошо… Лера…

Кристина сжала веки, и её ресницы стали мокрыми. Максим почти физически почувствовал, как ей тяжело. Хотел взять её руки в свои, не решился. Вдруг она напряжённо посмотрела ему прямо в глаза.

— Мне кажется, я хотела этого, чтобы его не было! Там, в клинике, когда не спала, я думала об этом!

Всё, хватит. Максим пересел ближе, взял её руки в свои и сжал холодные пальцы.

— Когда теряешь, всегда кажется, что виноват, — запнулся, сердце ухнуло, но он продолжил, — только это не так, Кристин, человек не властен над этим, мыслями никто не убивает.

Максим помолчал, несколько секунд они просто смотрели друг на друга.

— Тебе надо это отпустить, может, постараться пока не думать об этом, а? Мне кажется, ты ещё многое узнаешь о своём муже, о чём даже не догадывалась, и эти твои мысли в клинике…, — он улыбнулся, — покажутся тебе цветочками по сравнению со всем остальным, так что…

Она устало вздохнула, пожала плечами:

— Может быть. Да, я уже тоже поняла, что очень плохо знала своего мужа.

Внезапно они оба заметили её руки в его руках. Смутились. Отпуская их, Максим постарался спросить как можно беззаботнее: