— Ну что, нашёл их? Всё удалось⁈ — в моих руках ворон еле-еле дышит, но говор его довольный.

— Каваар. Киа-ва-вааар. Кер-кер-кер! «Нашёл. И он тоже нашёл. Будут через десять минут»

И весть его одновременно и прекрасная и сокрушительная. Десять минут... Да за десять минут от нас тут и мокрого места не останется.

— Лааадно, — говорю ему тихо и мой взгляд падает на лежащее чёрное копьё, оставленное кем-то из местных. — Будь другом, подай мне.

Ворон послушно притаскивает мне оружие, хоть и получается у него это с трудом. Взяв чёрное древко, я поглубже вонзаю его остриём в мрамор ступеней и медленно встаю по нему, скрипя зубами. Шаг вперёд и спиной опираюсь на копьё, решая хотя бы помирать стоя.

Десять минут.

Вроде бы так мало, но вместе с этим и чертовски много. Даже отступление не особо поможет, ведь при более детальном рассмотрении, когти тварей оказались на удивление сильны и остры. Под их напором оконные проёмы превратились в зияющие бетонным крошевом дыры, а это значит, что при отступлении в подвалы, и пол продержится немногим дольше.

В общем, мы в заднице и умирать пора красиво.

Но не успеваю я собраться с духом, как за спиной звучат крики и нечто алое вырывается из поместья, заставляя поднятые мужиками створки снова рухнуть. Следом раздаётся голос Елизавета полные гнева и страха.

— Яра! А ну назад! Назад я сказала!

Вот только похожая на клубок пламени Яра её как-будто не слышит. С высоким скрипучим смехом она поднимает голову и в свете солнца блестят её алые аккуратные рожки. Кожа её багряно розовая, мышцы рук и ног отчётливо проступают в своей мощи, а каждый палец заканчивается острым длинным когтем. Не вижу её лица, но по тому, как она группируется перед рывком, я узнаю ту самую жажду, которую замечал в гусике.

И всё последующее в моём восприятии растягивается в долгую нить тянущихся во времени событий. Волна Одержимых налетает и к ним навстречу бросается Яра.

Обгоняя их по скорости, она филигранно вонзает коготки в грудь первого, вырывает у него кристалл, с хрустом вонзается в камушек зубками и ловко прыгает ко второму.

Следом из-за спины моей стелется по ступенькам чернильная тень, наскальзывает на Одержимого и словно продавливает ему грудную клетку. На краткий миг я вижу, как из этой тягучей тени проступает хищное лицо, лишь немного напоминающее Мари.

И дальнейшее поражает меня больше, так-как в спину бьёт неистовый ветер и в его потоках вылетают два цветных силуэта. С ястребиным кличем они влетают в строй Одержимых метя во всё те же кристаллы и после них твари остаются либо рассечёнными вдоль, либо вовсе располовиненными.

А уж когда земля перед поместьем вспухает и нечто, покрытое чешуёй, начинает ломать Одержимым ноги и утаскивать их под землю, у меня и вовсе дар речи пропадает. Только и могу, что схватить за руку и прижать к себе Елизавету, которая продолжает причитать.

— Семён! Они! Они меня не слушают! Они же!!! — мать в страхе, мать в гневе, мать в ужасе и всё это прямо передо мной, но я не разжимаю хватки.

С каким-то ярым кличем из дверей поместья выходят Светлозёрские, с пиками наперевес, создавая перед нами строй и смыкая ряды. Они нещадно колют забравшихся на ступени тварей, но дальше порога не идут, тактически удерживая позицию. И точно также поступают оставшиеся прикрывать тыл в поместье молодые волчицы, вместе со своей матушкой Варварой. Они рычат, они скалятся, они даже успешно валят и загрызают забредших с верхних этажей недобитков, да только в их диких порывах нет ни малейшего желания ворваться в гущу боя.

Всё потому, что они боятся. Боятся не наступающего роя, а тех, в кого превратились девушки.

И буду честен, даже меня пугает их напор. Пугает та сила, та лёгкость, та лихость и хищность, с которыми они раздирают Одержимых. Каждый съеденный кристалл придаёт им сил, каждый убитый враг подхлёстывает их стремление. За те несколько секунд боя, они умудрились уничтожить почти три десятка тварей и на этом останавливаться не намерены.

Я смотрю на происходящее одновременно в немом восхищении и в тихом шоке и совсем не слышу шагов за спиной. Только на удивлённое рычание волчиц оглядываюсь и вижу ослепительно сияние, берущее меня за грудки и разворачивающее к себе.

В сияющем существе я узнаю Беллу и её поцелуй касается моих губ прежде, чем я успеваю хоть что-то сделать. Поток всепроникающей силы снисходит на меня ослепительным сиянием, блаженной музыкой, небесной манной, что вкуснее всего, что я когда-либо пробовал. Краткие секунды экстаза длятся словно сама вечность и их завершение словно тяжелейшая пощёчина. Будто в ледяной омут она макает меня в реальность и в померкшем сиянии я вижу взгляд Беллы.

И всё понимаю.

В нём нет и намёка на осознанность, а значит девушка находится в состоянии аффекта. И не только она. Все остальные тоже.

— Семён!!! Пусти меня!!! — вновь удар в скулу и я осознаю, что до сих пор продолжаю крепко удерживать Елизавету.

Вот только её полновесный удар не принёс мне ни капли урона, как будто я полон сил. Хотя почему как будто? Стоит взглянуть на почти погасшее сияние вокруг Беллы, я всё прекрасно понимаю. Это она меня подзарядила и, в отличие от энергии из кристаллов Одержимых, её заряд не стремится покинуть моё тело сквозь астральные бреши. Наоборот, он стремится остаться и исцелить.

— Моя ты умница… — шепчу ей, и после смело иду вперёд, таща за собой Елизавету. — Светлозёрские! Держать ряды! Никого не пускать дальше порога! По моей команде, отступайте!

Моему громкому крику не смеют перечить и строй расступается передо мной и снова смыкается, стоит мне сойти со ступеней. Увидев доступную мишень, ко мне тут же ползёт обделённый на три ноги Одержимый и я отмахиваюсь от него белым наконечником. И, к моему удивлению, режущий свет с него срывается раза в три сильнее обычного. С рассечённым кристаллом тварь падает замертво, а я прихожу к выводу, что тип посылаемой в артефакт энергии всё таки роль играет.

Но и об этом думать не время, так-как девы в своём порыве далеко разбежались. Жрут, ломают, калечат и уничтожают, с каждым новым съеденным кристаллом обретая силы на следующий порыв. Рой арахнидовых хоть и пытается наступать, но с каждой секундой в их волнах всё меньше уверенности. И тут главное подобрать точный момент, чтобы…

— Семён, спаси же их!!! — почти в ухо кричит мне Елизавета, видя, что её тумаки на меня не действуют.

— Тише ты! Именно этим и занят, — успокаиваю её, идя по бранному полю и отправляя в храназ запрос на Особый камень Одержимых. — Вот, держи. Съешь, когда скажу. Он даст силы и тебе придётся связать всех девчонок.

— Так я же не дотянусь, — сомневается Елизавета, беря камень в ладони и глядя вперёд, где в дали беснуются её дочери.

— А это уже моя забота, — отвечаю ей, вкладывая Усиление в зрение.

Ну же, девочки, давайте. Надавите ещё немного. Убейте ещё немного. От их изначального воинства уже нет и половины. Они же на инстинктах живут. Две трети потерь для них будут критичны. Ну же…

И когда наконец ряды тварей резко разворачиваются и отступают, я достаю из храназа припрятанный Камень Червя. Поднимаю высоко над головой этот арбузик и вдобавок подсвечиваю его белоснежной энергией Беллы. И это срабатывает. Я вижу, как по звериному во весь опор мчит к нам огненная демоница Яра, как чернильной тенью стелется по земле Мари, как взрыхляя почву стремительно движется покрытая чешуёй Герда и как с клёкотом падают с неба пернатые Ада и Рая.

— Лизка, Сейчас!!! — кричу подруге и она всё делает верно.

Хрустит мерцающий всеми цветами радуги камень под её зубами и белые нити в немыслимом множестве выстреливают во все стороны. Каким-то чудом я успеваю броситься к Лизке под ноги, чтобы не попасть под раздачу, а вот девушкам везёт меньше. То ли они их не видят, то ли не обращают внимания, но в Елизаветины ослабляющие путы попадают все без исключения.

Их слаженный нечеловеческий крик нас почти оглушает, но Елизавета не останавливается и продолжает наплетать на них следующие и следующие. Прямо на наших глазах огненная аура Яры спадает, а рожки её уменьшаются. Мари так и вовсе из теневой лужи превращается в нормальную девушку, вот только кожа её всё такая же чёрная. Выползшая из земли Герда теряет чешую, а с неба в неконтролируемом падении падают близняшки. Благо они летели плечом к плечу и их я успеваю поймать прежде, чем они касаются земли.