БИБЛИОГРАФИЯ

современных русских писателе!!. Исходим МЫ у Асмиса, знакомого с Конго, и жестокие для нашего самолюбия сравнения с африканскими дебрями, в смысле неиспользования богатых даров. отпущенных России природой в Азии. Эта дары и — составляют 14 предмет интереса для Асмиса, цель его командировки, выполненной очень старательно. Его соотечественники нашли несомненно ИНОГО цепных и подробных указании на открывающееся перед ними эяоаоииче-птигг возможности в русской Алии не только в тексте, где атому отведено много места, те манным образок, вероятно, в особых докладах, к которым он нх отсылает (о хлопководстве; о проекте Сеииреченской ж. д., продолжение проекта группы (лахеева*). Всякий русский, читающий Асмиса, лишена раз должен крепко отметить у себя в памяти каково главное >стремление Германии и в чем практические предпосылка >е умной и методичной игры с Россией.

На примере германо-русских

отношении особенно показательна одинаковость (в экономической плоскости) судеб России п Азии, влекущих к себе с особой притягательной силой немецкую торгово-промышленную предприимчивость, растущую от избыточности населения и планомерно направляемую правящими сферами. Тому, что хоть немного следит за германской политикой в Азии, известны поразительные успехи Германии на всех ее рынках. В настоящее время упреки, адресованные Ас-инеом Немецкому коммерсанту и промышленнику, не желавшим-де искать сбыта вне внутренний) рынка, были бы лишены всякого основания. Германия вновь является серьезным фактором азиатской экономики. На многие мысли наводит чте-

•*) Очень убедительны и ценны замечания А. о значении этого прое!та, в смысле включения его в европ.-азиат, ж. д. сеть через Кульджу и палее (с. 199).

ние Асмиса и мы рекомендуе: ознакомление с ним, несмотр на отмеченную нами относител! ную устарелость книги. Это ос" стоятельство ведь крайне любе пытно само по себе, показыва нам каким быстрым темпом вое станавливается жизнь; завязь ваются порванные войной и ре; волюцией связи и крепнет новз сеть отношений, охватывают» Азию. Нам представляется хе рактерным знамением пережг ваемых нами дней, что, наряд, с развитием отношений в плс скости экономической межд, Европой, Америкой и Азиев причем удельный вес последней мировом обороте увеличиваете (она перестает быть одним пассит мим моментом его, по выступает активно, как производитель продавец), мы видим попытк • Запада искать идеологически пути сближения с Востоком. I тут мы скажем: было бы стыдне [о нашей общественнс сти, чтобы и здесь вновь и еш раз мы оказались на поводу чужой м оды. Для нас вс эти вопросы не мода, и в ни мы должны иметь свою самс стоятельпую оценку. В них ж должны разбираться лучше че| Запад и иначе чем Запад. В ни ( мы можем действительно обр^ сти ту новую, страстно некому! нами, уверенность в оправдание сти наших судеб, которую ю тщетно искали на Запад от Мс, сквы. Тут, наконец, в дни же лапин умом и сердцем слиться, родиной, оправляющейся от дев желой лихорадки, выходящей к горнила революционной горя 1 ки, в дни эмигрантских споро о приводном ремне, перекину том оттуда сюда, который едш ственно и может дать силы не 1 реносить оторванность от родно стихии, осмыслить существов; ние, в эти дни ведь как-то сам собою ткутся крепкие нити мея 1 ду оживлением интереса к Ве стоку, к Азии (нас в данно; случае не интересует служебны; его характер) на родине и те^ настроениями, которые ро;гилие, за рубежом и ширятся, несмотр на анафематствование тех, кп

БИБЛИОГРАФИЯ

рапируись в складки плаща ивплизации тас1е т Еигоре, таахивается с ужасом от вар-ара скиеа. Мы от родственни-ов, хотя бы и дальних, не отре-аемся и для своего сознания репостн ищем корней в родной емле, как бы некоторые из них е казались горьки. Так верее. Мы ставим точки на к в ны-аботке сознания после революционной грозы мы не впадаем и в азнеиоклонство, ни в евро-оненавистничество. Мы хотим оставить каждую вещь на свое 1естп. Мы считаем, что недопу-тимо продолжать в отношении ШЯ линию преступной нео-'ведомленности и неспособности (внимания происходящих в ней роцессов, или же упорного стре-(ления подводить эти процессы ;од установленные Западным Ко-•аном процессы. Мы знаем, что {ораном далеко не иечерпывает-я жизнь Ислама. Мы, далее, не падаем в болезнь европонена-истничества. Ненависть есть асто удел слабых. Мы чувству-м себя сильно и прочно на почве Л.ЗИИ. Имеем в пей верный упор. )щибк и и промахи, которые мы наблюдаем сейчас и азиатской юлнтике России, для нас служат шшь ценным уроком, но не читают твердой основы нашего 'беждения. И мы чувствуем, что ;[ем крепче и обоснованнее будет тановнться это убеждение во '.се более широких кругах общественности, тем увереннее бу-|[ет она себя сознавать и тем покойнее и вдумчивее относиться к Западу. Каждому свое.

***

| Переходя к самому Асмису, |>тметим у него лишь некоторые сета. Так о тогдашних настроениях в Монголии, позволяющих |.ам понять последующее провозглашение республики и теперешние близкие отношения ее '' Москвою, мы читаем у Асмиса, ,1то среди высшего класса монголов наблюдалось три течения: ) маленькая группа лиц, сохра-щвших симпатии к бывшему донархическому китайскому режиму, не пользующаяся у наро-

да влиянием; 2) группа безразличных, «диких», желающая лишь, чтобы ее не трогали, тоже малочисленная и без влияния; .) группа, сознающая необходимость реформы: она наиболее крупная и представлена уже и среди министров и среди высших чинов администрации. Что касается простонародья, то оно в общем скорее было удовлетворено происшедшей переменой, принесшей облегчение податного бремени. Асмнс подчеркивает, что русское влияние в Монголии зиждется на целом ряде факторов, а не на одной (очень незначительной) военной силе. Китайское же влияние совсем на убыли.

Встречаем мы и у Асмиса постоянные упоминания о рассеянных повсюду по пути его бывших пленных. Он приводит как куриоз пример одного австрийца, бежавшего из плена в бурятский улус и совершенно обу-рятившегося. С демографической точки зрения исследователю послереволюционной русской Азии нельзя будет пройти мимо этого факта наличия многих пленных, зачастую обосновавшихся в ней прочно.

Асмис подробно рассказывает нам об одном из самых кровавых эпизодов революции на Востоке, о судьбе Николаевска на Амуре, попавшего в 1920 г. под власть красного отряда Тряпицыпа.бывшего кельнера гостиннпцы «Россия» во Владивостоке. Его злым гением, вдохновительницей массовых убийств и систематического разрушения города, была его любовница, некая Нина Лебедева. Надо указать, впрочем, что Тряпицын, виновник звериной кровавой орпш, об'явил себя независимым главнокомандующим Камчатки, Охотска и Николаевска. Считают, что им было убито в Николаевске около 8000 чел. в том числе 700 японцев. Известно, что Николаевские события долго были одним из камней преткновения японо-русских переговоров. Тряпицын и Лебедева были расстреляны

Ы1Б.1И0ГГЛФИИ

по приговору революционного фибунала 16 июня 1920 г.

Следует отмстить, что в описываемое Асмисом время (1022) большевики верили в неминуемую близость революции в Японии, и что ответственные советские работники в разговорах с автором строили планы о сотрудничестве РОССИИ, Германии и Японии (советской) иа Востоке для противовеса англо-саксонскому блоку (Англии, Доминионы и С. Штаты). Во войне Германии с Францием, близость которой также не возбуждала сомнении. Россия будет воевать па стороне немцев.

Иа средне-азиатских впечат гений Асмиса (1923) отметим некоторые черточки. — Об орошении в Голодной степи. Как все русские начинания «хорошо в идее, громадно по размаху, но не расчптано с экономической стороны к со стороны выполнения». .'»го, гл. обр., о создании малярийного очага благодаря, орошению, проведенному для хлопководства.—Басмачество Ас-мне ведет от бесчеловечной резни вКоканде. В уличных боях там пленных не брали». Из руководителей антиболыпевицкого движения спаслось едва -17 человек. Они соединились С участниками кирпичного восстания против русских в 1916 г., вернувшимися из ссылки, и образовали действенную силу басмаческого движения. В 1921-22 г. против русских боролось 50-00.000 человек, главк, обр. в Фергане; с мая 1923 г. отсутствие безопасности было так велико, что сообщение между городами поддерживалось с опасностью для жизни и фактически русская правительственная власть простиралась лишь на большие города. Ни уголь, ни нефть не могли добываться иначе, и то лишь в некоторых участках, как под воинской охраной. «Сов-знак» агонизирует.