Возвращаясь к Эссертону мы находим у него следующие строки об Осиповском восстании. Контр-революцпонная партия обратилась ко мне за финансовой поддержкой, прося сумму в два миллиона рублей для выполнения своих планов и установления нового порядка вещей... но а не счел возможным рекомендовать это ассигнование»**). — Как всегда Э. более речист, когда дело касается непосредственно Индии. Он излагает всю историю создания большевиками п 1919 г. Индийского Временного Правительства в Ташкенте, где главную роль играл некто Бэр-кетулла, Министр Иностранных Дел, «опасный анархист», изгнанный в свое время из Индии и получивший инструкции в Берлине относительно правительства, во главе которого должен

| *) Как известно, Туркестан нуждается в привозном хлебе и в этом одна из важнейших сторон

, его экономики.

**) Эссертон не верил в прочность русско-туземного сотрудничества, а также неоднократно

' подчеркивает вражду между главными басмачами."

был стать Махэндра Пэртаб. Пэр-таб пытался позже проехать в качестве афганского дипломата в Китай, но Э. воспротивился. Рассказывает Э. как против брошюры большевиков, выставлявших себя собзниками Ислама и громивших кровожадную эксплуатацию Востока Англией, он выпустил известное воззвание константинопольского Шейх-уль-Ислама о несовместимости большевишшх идей с мусульманской доктриной.

Упоминается у Э. о временном правительстве, образованном в Фергане ген. Мухановым (бывшим командиром VI корпуса и б. военным атташе в Афинах) совместно с Мадамином. Сын генерала приезжал в Кашгар, «чтобы пробудить интерес». «Я часто видел этого очень способного юношу лет 19, и не раз думал, что с ним случилось после возвращения в Фергану». Правительству этому не суждено было осуществиться, благодаря отсутствию средств и распрям в туземкой среде, закончившимся тем, что Мадамип был предательски обезглавлен Шнр.Мамедом на пиршестве. Все это совпадает с материалом, приводимым у Ка-станье, но последний спутал два созвучных имени лиц образовавших правительство в Дже-ляльабаде: Монстров и Муханов. Второе имя, кажется, более верно. Согласно Э. (с. 230), наряду с Мухановым, действовал капитан Монстров.

Относительно эмира Бухарского мы чктаем, что он безрезультатно обращался неоднократно к Эссертону, прося его помочь спасти его казну (оценивавшуюся в 35 миллионов фунтов стерл.), попавшую в руки большевиков. После своего бегства из Бухары эмир прислал в Кашгар письма английскому королю, вице-королю Индии и Эссертону. Он описывал в них события и «просил чтобы его государство, которое он без каких бы то ни было условий предоставлял в наше распоряжение, было включено в состав Британской Империи».

БИБЛИОГРАФИЯ

Эссертон касается также по-ложения вещей в Кульдже, где

большевикам удалось утвердиться с лета 1920 г. Их агенты: Ли-мерев, Борчак, Ноликов. Туда же скрылись со своими частями после отступления Колчака генералы Дутов и Анненков. Э. с большой похвалой отзывается о первом и описывает обстоятельств* его смерти от руки наемного убийцы, подкупленного большевиками. Чго касается Анненкова, то он вел себя очень вызывающе в отношении местных властей, что кончилось для него в 1921 г. заключением в тюрьму. Ему помогло вмешательство японцев и самого Эс-сертона. О Колчаке Эссертон говорит немного и не сообщает нам ничего неизвестного. Специальная глава посвящена Э. описанию Монголии и деятельности в пен Семенова, мать которого была знатной монголкой. Не без удовлетворения он вспоминает "также, как ему удалось противиться проникновению болыневиикнх миссий в Кашгар (Шестра В 1919 г.; Попов; Тигар и Печатников — 1920) под совершенно резонным предлогом —- отсутствия нормальных договорных отношений между советами и Китаем.

Об эпизоде с Энвером Эссертон говорит: «я слыхал из хорошего источника, что Энвер имел в виду быть Наполеоном Средней Азии, спасителем которой он должен был явиться и освободить народ из рук филистимлян, олицетворяемых" большевиками; что он думал об образовании большого мусульманского государства-буфера против России в* Азии и хотел положить краеугольный камень Азии для Азиатов. Но Энвер исчез, а с ним и его проекты вероятно оказались за бортом».

Как нам ни хотелось бы более полно использовать материал эс-сертоновекпх наблюдений, приходится с ними расставаться. Вот что он говорит в заключение, иногда по английски как бы наивного и неловкого, но несомненно полезного труда, дающего

столько сведении о редко описываемых так подробно областях Азии.

«Китай и Россия являются двумя главными земельными собственниками в Ср. Азии и На Востоке; каждое кэ этих государств имеет обширное население, естественные богатства, пока еще не разработанные, ко-

торые сделают их самодовлею-

щими и независимым! от остального мира. Их пол1 тические, торговые и экономические воз-1 можности могут повлиять на равновесие сил в Азии и отразятся косвенно, а вероятнее и прямо, на судьбе Европы. Тогда могут оказаться правильными слова Наполеона, произнесенные в 1Х0Г) г.: «Судьбы Европы решатся когда-нибудь в Азии».

Только что мы обмолвились, говоря о книге Эссертона, об английской наивности, неловкости в изложении. Уточним нашу мысль. Нам кажется, и чтение Эссертона укрепляет наше предположение, что вся английская политика и Азии отнюдь не основана на каких то незыблемых принципах, выливающихся в стройную систему. Англичанин прежде всего и повсюду преследует таИег оГ 1ас1, констатирует фактическое положение (часто неверно) и от него и для него действует *).Так как эти положения могут на небольшом расстоянии, в пространстве ли, во времени ЛИ, значительно меняться, то соответственно с ними меняется и английская политика, имеющая в основании своем здоровый инстинкт охранения интересов Империи. Эта гибкость и приспособляемость, кажущаяся на наш взгляд чуть-ли не циничной в маневрах внешней политики, есть типичная черта английского склада мысли и характера.

*) В августе 1919 г. Сэр Перси Кокс, заключая в Тегеране драконовский договор с Персией), ошибается, поставив на отсутствие России.

БИБЛИОГРЛфИЯ

!е же находим определенно вы-аженной в отсутствии у англи-ан писанной конституции, хотя х парламентаризм является 1а1ег рагНатепгогит и послужил образцом для политического стройства многих государств. Мы овершенно согласны с недавно ысказанным ХЛЧскпат 81еесГом

печати мнением. «Что дей-твительно представляет сильную сторону английского метода (который является менее !етодом, чем отражением тем-[ерамента), это то, что в нем гет ничего абсолютного, что он 1есь состоит из бессознательной иносителышсти и что этой своей •собенностью он приближается ■ условиям самой природы». )тцм об'ясняется такая на взгляд пзная нелепоеть, не находим фугого выражения, как посыл-<а в Ташкент специальной мис-•ии для контакта с большевика-1И в самый разгар боев с этими ке большевиками в асхабадском Направлении. В этом элементе фрапиональности есть, с другой люроны, что-то и от спорта, и от шртной игры. Эта же «прра-шональность» — близость к приводе, реалистическая политика нами усматривается, например, и в факте одновременной поддержки чуть ли не сепаратистских стремлений, под влиянием событий, зарождавшихся в некоторых умах наших среднеазиатских соотечественников-мусульман, и безусловная энергичная борьба с аналогичными стремлениями в Афганистане и в других смежных с Индией и внутри индийских областях. Англичане, как бы одновременно, ведут игру с несколькими козырями и безжалостно отбрасывают те из них, которые могут быть биты; тому примеров из более близкого нам опыта по персидским событиям 1917-19 г. г. мы могли бы принести не ма-ло *). Цел ь нашего кажущегося

*) Характерна в этом отношении была игра последних месяцев в Аравии: поддержка одновременно Хашимнтов в Мекке и их противника Ибн Сауда Вахабитского.

отступления от основной темы данной статьи, заключается в желании оттенить разницу в подходе к предмету и способе изложения, которая ощущается очень резко при переходе от чтения эссертоновскнх, иногда как-то не связанных, часто повторяющихся, но (поэтому) живых и жизненных заметок к аккуратно зарегистрированной, отчетливо сфотографированной, чуть ли не разграфленной Азии 1922-23 г. г., которую мы видим у Немца Асмиса. У него вас больше всего интересует отражение дальневосточных событии, но они как раз и больше всего уже отодвинуты в прошлое многим случившимся на Д. Востоке с 1922 года. Тогда ведь не было договорных отношений ни с Китаем, ни с Японией, тогда не достаточно ярко обрисовалась политика в Монголии, а о Чжап-Тсо-Лине или Кантоне Асмис и догадываться не мог. Вообще отношение Асмиса к большевикам при всей об'ективностн скорее склоняется к доброжелательности (надежды при помощи Рапалло через русскую дружбу отыграться в Азии)." Он всегда отмечает положительные черты (у Эссертона термин «опасные фанатики» покрывает и исчерпывает все относящееся к России советской; приглашающее к анализу правило «с1о по1 соп-Гоипс! Кизиа апс! Ьо1зпеУ1к5» нм не соблюдается), будь то боевая выправка красноармейцев или исправное получение в Чите 5000 золотых марок по почте из Москвы, или движение поездов и пароходов по расписанию. Более того, он находит слова, которые не могут остаться без отзвука в нашем сознании, когда, например, находясь перед величественной картиной Амура в близи его устья, говорит: «о безграничной величине русского государства в Азии может составить себе правильное представление только тот, кто проехал по этому краю». Мы рады были встретить сознание (хотя бы только пространственной) мощи России в Азии и у некоторых