. продолжает ' тепе рь ■ще жить I. Р 1СПМ1 и захватил

| круги мыслящих .1Н1-кй. которые стоят в стороне от

ниной революционной

В. Ссвмпш

«Путь» орган русской ре.ш-

'■озной мыс.ш N 5 (оьтнбрь-

юибрь 192в г.) и V « (январь 1927 г.).

едние два номера <•!1ути» е содержательны чем ире-11с; они дают целый ряд сных статей, затраги-IX наиболее актуальные ' 1.1 современного ре.111-го сознании. Фи . риала теперь окончатель-елелилась. Эш орган ре-1 о мыслящей и р«-лигиоз-1ванной интеллиген-ши. Представители Православии церкви в нем пом части} ют; а поскольку участ-.. уют, участие их случайно и 1 Гцего облика Журнала не-

существенно. Исключение представляет только один ва постоял-ных сотрудников отец С. Булгаков, но ведь и он всем своим прошлым связан с традициями ( и даже антирелигиозными) русской интеллигенции. Правда, о. Булгаков в последних своих произведениях как будто пытается порвать всякую связь градацией ■ не признав* в ней ничего цепного. Особенна ясно это сказывается в его речи на годичном акте Парижского Богосав-вемого Института 7 нюня 1926г. напечатанной в 5-ом номере -Пути» под заглавием: «Благодатные Заветы Преп. Сергия Русскому Богословств»-ваыпо». Речь зта не только но духу и своему идейному содержанию не выходит за пределы традиционного богословского мышления. но и всем своим стилем, своим витиеватым и несколько напыщенным слогом напоминает обычное семинарское красноречие. Нельзя сказать, чтобы речь от этого выиграла, И Ив еоВССМ попятно-, почему

о. Булгакову пваадобияосьпроиз»

вести такое насилие над собственным стилем. Но ЭТО, В конце

концов, дело вкуса. Более

существенно, однако, другое недоумение, которое вызывает эта речь, да и некоторые другие писания автора. О. Булгаков повидимому понимает и принимает в точном, буквальном смысле все факты и события, о которых повествует священное предание в Пиб.тин и в Житиях Святых. Если зто действительно так, то такав точка зрения требует со стороны ее защитника своего обоснования и оправдания почему, н каком смысле и в каких пределах священное про [а-ние неприкосновенно дли научной критики? Разве признание ее правомерности неизбежно связано с отрицанием религиозного СМЬДО1а Предания или реальности ского опыта и чудес? Именно теперь, когда среди интеллигенции вновь оживает религиозное чувство и религиозная мысль, в таких вопросах необходима полная ясность ■

И111.11101 I \ФП>1

ооределенвоггь. Этого гребует религиозная искренность. Иначе безоговорочное и некритическое оризаанне Предания может стать опасным соблазном.

Мало убедительной нам кажется также концепции Троицы, которую автор развивает в >той I гье, всходя м I духовного емые 1.1 взаимоотношении межд)

норным, вторым и третьим ЛН-ЦОМ (-И ■ «ТЫ», II «ОН»). ЕСЛИ перине и второе ЛИЦО III II ты) деИСТВИТеЛЬНО Образуют имеете

некоторое высшее единство, со ставляющее необходимую ее нову всякой духовной жизни, т гретье .тин (он) л т стрз кт5 ры этого единства никакого иа-чеиин не имеет; это не что пине как го же ты . но в т гое в чисто объективной, предметной \ сп вновне.

1 1 го вопрос об отношении нею ричесной критики к релнгио; ному преданию ни.нитей актуальным И НасуЩНЫМ именно 1!

наше время п именно для Православного богословия, — ЭТО пока ывает весьма убе ипе п.-ио статьи Н. А. Бердяева к 6-ом

номере Ими- I 1а\ К8 О РЕЛИГИИ п Христианская апологетика». Б. справедливо настаивает

на РОМ, ЧТО ИСТОРИЯ религии

должна быть столь же ■"• пред-посылочной наукой, как и всякая Крутая наука; ей не Могут быть поставлены никакие внешние цели: ни апологетические, ни волемнчески-обличительяые. Дли нее и священное предание может быть только явлением историческим не больше. Но имеете С тем задача се строго определена применяемым сю методом и лежащей в ее основе научно-позитивной установкой. Поэтому вопрос о религиозном смысле" изучаемых ею явлений не подлежит ее ведению. Каждый раз, когда она берется за его решение, она выходит за сферу своей компетенции, перестает быть строгой наукой. Вопрос этот может обсуждаться и решаться лишь с точки зрения, имманентной самому религиозному сознанию. Н. Бердяев иллюстрирует эту мысль на

двух проблемах истории релч| гии, представляющих для хр стианской апологетики осооЦ интерес это проблема отнош пин языческих религии к хр стианству и проблема жил Иисуса Христа.

Если современная псторь религии обнаружила, что мь I им языческим религиям бы. присущи те же самые продета ленин об искуплении, о стран щем боге, о благодати и д] которые раньше считались I ключнтельиым достоянием хр стианства, п> это обстоятелмИ . не может умалить религиозно! значения христианства; оно лига свидетельствует о гом, что л языческие религии были <р лигиями» в настоящем смыс* слова, и что им не чужды осжи гого религиозного < л кровени которое во неси полноте сво. проявилось и христианстве. Сро ство христианства с другим»; р-лигиями не доказательство е.] исторической условно! ти, а д казательство его уннверсалН стн.

Не иначе обСТОШ Дело И С ВТ"1

рой проблемой. В научном нести довании ее, как справедливо м мечает автор, молено установи,' два противоположных течении из которых одно привело к с рнцалию реальности Хрнст», т. е. божественной природы,: готовностью признать умале-ную реальность чслов< ка Пис са (либеральное, протестанте» богословие). Другое, иаоборс привело к отрицанию реальвЬ сти Иисуса, т. е. человечески природы, с готовностью П№ знать Христа, как 1х>га, «никс-да на земле ни жившего» (1г бертсон, Смит, Древе. Кушу. Ни то, ни другое направлен; "загадки Иисуса») решить ^ может, ибо и то и другое прох,-дит мимо того понятия, котор* определяет собой духовный ОПТ христианства: понятия Бого»-ловечества. — Смысл этого с-нятия не доступен эмпири^-ской науке и при помощи т: данных, которые находятся! ее распоряжении, обоснов^ быть не может.—Этими укаэаиаг

БИБЛИОГРАФИЯ

ми, конечно,не разрешаются все трудности, на которые наталкивается христианская апологетика при анализе проблемы Христа, но общее направление, в котором следует искать решение вопроса, намечено правильно и, во всяком случае,постановка проблемы, отличается той ясностью и определенностью, которая одна только может обеспечить плодотворность как научного, так и религиозно-философского (•следования.

Вполне естественно, что редакция "Пути» отозвалась и на самый тревожный для церков-

"I жизни русской эмиграции вопрос — на спор между Православными иерархами и на постановления последнего Карло-вацкого Собора, приведшие, как И следовало ожидать, к церков-'ному расколу. Вопросу этому .посвящена статья самого редактора в о-м номере Пути», под заглавием «Церковная смута н евобода совести».

В позиции, занятой архиерейским собором, 13. усматривает опасный уклон в сторону клерикализма, который чужд духу Православия и грозит уничтожить самое ценное , что в нем есть, и что составляет его духовную основу, • свободу совести. Уклон этот особенно опасен тем, что последние меняны его не религиозно-церковные, а политические, что он вызнан монархически-реставрационными устремлениями правой эмиграции, добивающейся восстановления прежнего дореволюционного строя, при котором церковь находилась в полном подчинении у Государства. ' Из этого политического ослепления и полного непонимания тех задач, которые современность ставит и политическому церковному строительству, и проистекает враждебное отношение КарловЯцких епископов 1; новым творческим движениям в Православии и незаконные их поползновения присвоить себе «исключительные харизматические привилегии в учении и учн-гтельстве», поползновения про-

12

тиворечащие началу соборности, которое лежит в основе Православной Церкви.-—Но болезнью клерикализма больны не только представители старого отмирающего церковного строя, по и значительная часть русской православной молодежи; захваченная реакцией против религиозного и церковного индифе-рентизма дореволюционного поколения, молодежь эта испытывает потребность в твердом авторитете и готова приписать высшим представителям церкви чуть ли не панскую непогрешимость. —■ Но эта «детская болезнь» православного ренес-санса долита быть преодолена. Печальные события па последнем архиерейском собрании должны, по мнению В., освободить русскую молодежь от иллюзий и соблазнов клерикализма и напомнить ей, что «вне свободы духа невозможно христианское возрождение». — Статья Б. подняла целую бурю в церковно-заннтерссованных кругах русской эмиграции; особенно резкий отпор она встретила среди молодежи, участвующей в религиозном движении. Возражения эти вызваны, по-видимому, не только резким боевым топом статьи,в котором могли усмотреть недостаточно почти» тельное отношение к авторитету церкви и ее представителей, но и некоторым разногласием по существу. Против общих положений статьи Н. Бердяева трудно спорить. Поп, конечно, прав, утверждая что принципиально свободе совести п христианстве принадлежит примат перед авторитетом. Но если он объясняет готовность молодежи признать внешний авторитет «страхом перед свободой совести, робостью, нежеланием взять на себя бремя свободы, бремя ответственности», то это объяснение навряд ли можно принять без оговорок ; во всяком случае оно не вскрывает более глубоких и, как нам кажется, законных мотивов той клерикальной настроенности молоде-жи, которую осуждает Бердяев.