Мотылекъ — душа гусеницы. ЗлЬ-душа, безъ привхо-

дящаго- Но ото показываетъ, что «душа» — не немат^рьяльна- Она

— осязаема, видима, есть; но только — иначе, чгьмъ въ земномъ Ъуществованш. Но что-же это и какъ? Ахъ, наши сны и снови,ТБтя иногда реальнее бодрствовашя. Гусеница и бабочка показываюсь, что на земл-Ь мы — только «жремъ»; а что «тамъ» будетъ все — полетъ, движете, камедь, мирра и (решаясь.

Загробная жизнь вся будетъ состоять изъ свъта и пахучести. Но именно — тоги, что ощутимо, чти физически — пахуче, что плотски, а не безплотно — издаетъ запахъ. Не безъ улыбки можно ответить о «соблазнахъ мгра сею», что въ нпхъ-то п «течеп.». какъ-\ бы истекаетъ пзъ души вещей, изъ энтелехш вещей — уже теперь «жизнь будущаго вт.ка», и что вкусовая и обонятельная часть нашего лица, и вообще-то напбо.тъе прекрасная и «небесная», именно н прекрасна отъ очертанШ губъ, рта п носа. «Что за уродъ, въ комъ пт.тъ носа и губъ», или есть въ нихъ повреждеше, и таже просто — некраспвая лптя. Апокалипсическое въ насъ улыбка. Улыбка — всего апокалппсичнт>е.

Радость, ты — искра небеса, ты божественна. Дочь елисейскнхъ нолей....

Это — не аллегор1я, это — реальная, точнт.е — это ноуменальная правда. «Хорошо соблазняться» и «хорошо быть соблазняемымъ». | Хорошо, «черезъ кого — соблазнъ входить въ м1ръ»: опт, вносить

край неба на плосковатую землю. Загадочно, что въ Евангелш ни разу не названо ни одного запаха, ничего — пахучего, ароматнаго; какъ-бы подчеркнуто расхождеше съ цвт>ткомъ Библш — «П'кньй пт-сней», этою п*снею, о которой одинъ старецъ Востока выговв-рилъ. что «все стояние игра не достойно того дня, въ который была создана «П>ьсия тьсией». II вотъ, Евангел1е такимъ образомъ пред-ставляетъ «ату» и «будущую жизнь» совстшъ наобороть: «путн»-то жизпи, насколько они физюлогичесте пути, и есть главное и небЩ ное Шрестолъ Апокалипсиса'): это есть «подлежащ.е», которое «оправдалось».

А тотъ «путь жизни», «жизнь дула — есть «обстоятельственный путь», проводимый въ праздности, эстетикт. н разговора хъ...

И долго на сват» томилась она это — земная жизнь гусеницы, ползающая и жрущая

Желатемъ чцвнымъ полна

это —мотылекъ, бабочка, утопающая въ эфир*, въ солнечныхъ лу-чахъ. Того самаго Солнца, которое «п со звездами и съ лунно» — гольки «окружает* роды женщины»-

II тьссиъ любви замшить не могли Ей скучйъш пгьст -земли.

II — никакого «ада и скрежета зубовнаго» шамъ. а — собпра-ше нектара съ цнбтовъ. За муки, за грязь и сорт, и «землсвдете» гусеницы, за гробъ и подоб1е. — но толы;о подобие смерти въ куши к4, — душа возстапетъ пзъ гроба; и пережпветъ, каждая душа иережпветъ. и грт>шпая и безгрешная, свою невыразимую «пт.сню-нт.сней». Будетъ дано каждому человеку по душъ этого челог.'Ька и по желатю этого человека. Ампнь.

Изъ Таиаствъ Христовыхъ

«Не бо врагомъ Твоимъ тайну повтшъ, ни лобзашя Ти дамь-яко 1уда....»

Какъ это сказано... О, какъ сказано... И чудятся как1я-то действительно страшныя тайны за сказавпгимъ такъ, пли, особенно, за Ивидтшимъ что-то.

С ы н ъ

Чтобы сынъ родился — нужно допустить какой-то недостаток^ въ отцъ- Отецъ — это такъ полно. Отецъ — это все. Отецъ —• это Солнце и душа и правда солнца. Везде лучи Его до концовъ Вселенной. Отецъ и — кончено.

АПОКАЛИПСИС ЛАШЕГО ВРЕМЕН!

Что-же значить, чти Гыиъ родился? Только если Отецъ въ чемъ-то недотворплъ? Или. моисетчь быть, опт. не научилъ или не доучплъ? Но и «нравственный законы» онъ уже припесъ (на Си-нат.). Вовсе не одно сотвореше «глыбъ», «солнца и луны», и «свита» и «ночи». Что-же? Какъ-жеУ

Нельзя понять иначе, каш, заподозрим. Отца въ недостатки 'полнотв. «Отецъ — это еще не все и не копен,?,». Ну, тогда понадобился п Сынъ.

Солнце

»'Шйввтъ-хв Солнце? Вотъ самое загадочное, — и даже единственно загадочное, — О немъ.

Всв решительно ученые, до единаго всв, отъ Лапласа до гимназиста, убвждены, что оно «конечно не живетъ»; что оно есть «предмета»....

Но почему не гаснетъ? «Погаснетъ». Но ввдъ времени было довольно, чтобы погаснуть. Довольно-ди?? О, кажется....

«Отъ него жизнь на землв». Отъ »еыыи? Повидпмому. Живое отъ механнческаго? Странно. «Да. Но такъ учатъ атомы». «Они все стучатъ».

Ну, а если оно «живетъ»? Тогда 1-ая мысль кидается къ Христу- «Значить, Ты — не Вотъ». Странно.

«Солнце живетъ». Допустимъ эту гипотезу. Допустпмъ не какъ фраз\\ а какъ действительность. Но какъ-же оно живетъ? «Въ та-комъ о ив»? -— Въ такомъ огнв прекращается жизнь. И, еслп-бы такъ, то значнло-бы, что для «жпзнп» предвдовъ температуры нвтъ.

Странно.

Нвтъ, повидпмому — «не жпветъ». «При такой горячности — все скипитъ, сварится»- Имветъ ли оно душу — вотъ вопросъ. «Что будетъ съ душой при очень высокой Ь?

Неввдомо.

Почему планеты движутся около солнца? Почему не «стоять» около солнца? «Тогда-бы упали». Ну, п «упали» — ничего. «Мала куча».

Все-же въ «двпжешяхъ планета» и въ самомъ «солнтгЗЬ наука ничего не понимаетъ. даже раз -наука. И Лапласъ понпмаетъ столько-же. сколько гимназпстъ.

Да, еще: что заключается внутри чего, солнечная система заключается внутри Евангел1я. или Евангел1е заключается внутри солнечной системы?

ВЫПУСКЪ пятый

I. Немножко и радости. 2. Опасная категория. 3- Огонь Хри-

стовъ. 4- Тайны мгра. 5- Искушеше въ пустынгъ. 6. Солнце.

у. НеИ%{о. 8. Туфли.

Немножко и радости

«Пршдите володъть п княжитп нами. Земдя-бо наша велика п обильна, а наряда въ ней нътъ>>.

Нестерова .штопись.

«Всю тебя, земля родная,

Въ рабскомъ вид* Царь Небесный

Нсходилъ благословляя».

Тютчевъ.

Удивительное сходство съ евреями. Удивительное до буквальности- Историки просмотрели, а славянофилы не догадались, что это вовсе не «отречете отъ власти» народа, до такой степени ужъ будто-бы смиреннаго, а — иеумшостъ власти, недаровитость къ ней, или, что лучше и даже превосходно до единственности: что это прекрасный даръ жить улицею, околодочкомъ, и — не бол$я не гр-вшпт.е.

«Съ насъ довольно и сплетень, да кумовства».

Ей-ей, подъ немцами намъ будетъ лучше. Немцы наведутъ у насъ порядокъ, — «какъ въ Рпгв». Устроятъ полищю, департаменты. Согласимся, что вт>дь это было у насъ всегда скверно и глу^ по. Министерш заведутъ. Не будутъ брать взятокъ, — наконецъ-то... и о чемъ мы выли, начиная отъ Сумарокова, и добыли до самаго

Щедрина «Бо наряда — нътъ». Ну ихъ къ черту, оолвановъ.

Да, еще: наконецъ-то, наконецъ немцы научать насъ русскому патрштпзму, какъ делали ихъ превосходные Впгель и Даль. Но та-кихъ было только двое и что-же могли они?

Мы-же овлад'вемъ ихъ душою такъ преданно и горячо, какъ душою Вигеля, Даля, Ветенека (Востоковъ) и Гпльфердпнга Вт>дь ни одпнъ руссшй дугШло въ нт>мца не переделался, потому что они во-истину болваны и почти безъ души. Почему такъ и способна «управлять».

АПОКАЛИПСИС НАШЕГО ВРЕМЕНИ

Покореше Россш Гермашею будеть, на самомъ д^лв и внутренне» и духовно, — покореше Германш Росмею. Мы наконецъ изъ нпхъ, — изъ лучшихъ ихъ, — едълаемъ что-то похожее на человека, а не на шталмейстера. А то за «шталмейстерами» и «гофмейстерами» они лицо человеческое потеряли.

Мы паучимъ ихъ танцевать, музыканить и пъть пъсни. Мо-жетъ быть даже научпмъ молиться. Они за это будуть намъ рыть руду, т. с пойдутъ въ каторгу, будуть пахать землю, т. ё. стануть мужиками, работать на станкахъ, т. е. сделаются рабочими. И будуть заниматься аптеками, чъмъ и до сихъ поръ нп одинъ руссий не занимался. «Не призваше». Будутъ изготовлять намъ «французские горчпшнпки», тоже — какъ до сихъ поръ.

Мы дадимъ пмъ пророковъ, попытаемся дать имъ поняие о «вятостп, — что едва-ли мыслимо. Но хоть попытаемся. Выучпмъ говорить, пъть пъсни п сказывать сказки.

Въ тайнъ вещей мы будемъ ихъ господами, а они нашими нянюшками. Любящими и послушными намъ. Они будутъ намъ служить. Матерьяльно служить. А мы будемъ ихъ духовно воспитывать. Ибо и нигплизмъ нашъ тогда иройдетъ. Нигплпзмъ есть отчалше •человека о неспособности дълать дъло, къ какому онъ вовсе не приз-ванъ.