Такъ-что 1исусъ Христосъ у,къ никакъ не научилъ наеь м1ро зданш; но и сверхъ этого и г.тавиымъ образомъ: «дъма плоти» ою объявилъ грешными, а «дела духа» праведными. Я-же думаю, то «дела плоти» суть главное, а «дела духа» — такъ, одни разговоры

«Дела п.тотп» и суть космоготя, а «дела духа» приблизили но выдумка.

II Христосъ, занявшись «делами духа» — занялся чъмъ-Т( въ м1р-1; побочнымъ, второстепенным^ дробнымъ, чает1шмъ. Она взялъ себт. «обстоятельства образа дМствгя», а не самый «образ! дъйгшя». — т. е. взялъ онъ не сказуемое того предложешя, конь рое составляетъ всемирную псторш и человеческую жизш>. а — только одни обстоятельственный, тпневыя. штриховых слов*

«Сказуемое» — это еда. питье, сешкушеше. О всемъ этом^ 1исусъ сказалъ, что — «грешно», и — что «дела плоти собл»8 | няютъ васъ». Но если-бы «не соблазняли» — человеке и челов*| честно умерли-бы . А какъ «слава Богу — соблазпяютъ», то — то же «слава Богу» ■— человечество продолжаеть жить.

Позвольте: что за «слава Богу», если человеке (человечество' умеръ?

Какъ-же онъ могъ сказать: «Азъ семь путь п жизнь»? Нпчег!: подобнаго. Ничего даже приблизительна го. «Обстоятельственны.! слова».

Напротивъ, отчего есть «звезды и красота» — это понятно ужа изъ насаждения рая человекомъ. Уже он?, прекрасенъ, и это ест);

ШОКАЛИПСВС НАШЕГО ВРЕМЕНИ

утренняя звезда. Я хочу сказать, что «утревдиою звезду» Богъ далъ человеку въ раю: и тайнымъ создатель Эдема онъ выразплъ и вообще весь планъ сотворешя чего-то изумительнаго, великолепная, единственнаго, неповторимаго. Все къ этому рвется: «лучше», «лучше», «лучше». Есть меры и измеримость: Богъ какъ-бы пз-рекъ — «Я — безмерный, и все сотворенное мною рвется къ безмерности, безконечносги, нескончаемое™». А, это понятно. «Тамъ онпксъ и камень бдолахъ» (о рае). Напротивъ, когда мы читаемъ Евавтелхе, то что-же мы понпмаемъ въ безмерности? Да п не въ одной безмерности: мы вообще — ровно ничего не понимаемъ въ

М1рЪ\

«И потъ, на неб* великое (Вамс! 1е — жена облеченная въ с< п це ; подъ ногами ея -г= лу. а ; н 1 а голов* ея в*-нець пэьдв* а! дцатн зв-вздъ О а имЪла во чрев* и кричала отъ мукърожде: ля>.

(Апокалипспсъ, 12).

Тутъ м.1 понимаемъ, что роды, именно, челов*чеете рсды, лежать въ центр* кос-

МОГ01ЛП.

Библ1я — нескончаемость.

«1исусъ-же сказалъ : «Есть скопцы, которые изъ чрева матерьяго родились тако ; и есть скопцы, которые оскоплены отълюдеи: и есть скопцы, которые сами сдьлали себя скопцами ради Царства Небесного. Кто можетъ вм*стить это да вм*сти.

(Евангел1е отъ Матвея, 19).

Тутъ мы совершенно ничего не понимаемъ, кром* того, что это — не нужно.

Евангелте — тупикъ.

Теперь: «гре.хъ» и «святость», «космическое» и «космичность»: I; калятся, что если уж. где можетъ заключаться «святое», «святость» — то это въ «сказуемомъ» м1ра, а пе «въ обетоятельствахъ образа действия». Что за эстетизме. Поразительно велнколете Евангелия: голоря о «де.тахъ духа» въ противоположность «деламъ плота» — Христосъ черезъ это именно показашъ, что «Азъ п Отецъ ■— не одно». «Отецъ» — такъ Онъ и отецъ: посмотрите Ветхи Завить. — чего - чего тамъ нктъ. Отецъ не иренебрегаетъ еамома-^МшIIмъ въ болЪзняхъ дитяти, даже вт, капрвзахъ и своеволш е о: в вотъ №0.1(5. въ Ветхомъ Завете, мы находима всяческое». Всв «расти кипятъ, ннкаие случаи и исключительности — не обойдены. «Отецъ» беретъ свое дитя въ руки, моетъ и очпщаетъ его еухимъ и мокрымъ. отъ кала грязна го и мокраго. Посмотрите о лечешп болезией, парши, коросты. Въ пустыне Онъ идетъ надъ ими ппьнью — днемъ (облако, зной), в столбомъ огненнымъ — ночью освшцагтъ путь. Похитили золотая вещи у епштянъ. и это не скрыто: ибо такъ естественно, такъ просто: ведь они работали на нихъ въ рабстве, работали — безпдатно. Этлшъ таинственнымъ » глубокимъ попечешемъ о человеке, какпмъ-то кутающимъ и пеле-

В. РОЗАНОВ

нающимъ. — отличается «отцовекШ завить» отъ сыновняго.

Сынъ — именно «не одно» съ Отцомъ. Пути Физшлогш суть, пути космпчесше. — и «роды женщины» поставлены впереди «солнца, луны и зв'бздъ». Тутъ тоже есть объясненге, чего абсолютно лишено Евангел1е. Действительно: тутъ показано, въ вндънш Апокалипсиса, что и луна, и звезды, и солнце — все для еблегчешя «родовъ». Жизнь поставлена выше всего. И именно — жизнь человека. Пирамида ясна въ основанш и завершенш. Еванге.пе оканчивается скопчествомъ. тупикомъ. «Не надо». Не надо — самыхъ родовъ. Тогда для чего-же солнце, луна и звезды? Еванге.пе со страннымъ остетпзмомъ отвт>чаетъ — «для украшетя». Въ производстве жизни — этого не нужно. Какъ «солнце, луна и звезды» явилпсь не для чего въ сущности, такъ и роды — есть «не нужное» для Евангелия, и М1ръ совершенно обезсмысливается. «Все понятно» — въ Библш, «ничего не понятно» — въ Евангелги.

И вотъ — Престолъ Апокалипсиса, посреди коего сидятъ жи-вотныя. Что за представлеше небесъ? Но разве роды коровы ниже чъмъ-нибудь родовъ женщины? Это — «пути Божш». Въ «оправ-данш всего» Апокалипспса — именно и лежитъ оправдаше Божеское, оправдаше Отцовское, и съ болячками, и съ коростами, и съ поносами, и съ запорами дитяти - человека. Какъ чудно! О, какъ хорошо! Славны и велпки пути Твои, Господи, и славны они въ* болезни и въ исщвленш- Апокалппсвсъ изрекаетъ какъ-бы правду Вселенной, правду цплаю — вопреки узенькой «евангельской правде», которая страннымъ образомъ сводится не къ богатству, радости и полноте М1ра, а къ точке, молчанш и небытш скопчества. Воистину — «поколебались основашя земли». Христосъ при-шелъ тапнственнымъ образомъ «поколебать все основашя» сотворенной «будто-бы Отцемъ Его» Вселенной. И что Коперпикъ на вопросъ о солнце и земле началъ говорить, что они дМствують «по кубамъ разстояшй», — то это совершенно хрнтанскш от-ветъ. Это — именно «обстоятельство образа дейстьчя». А «для чего они действуютъ» — это и не ведомо, и не интересно.

Тапнственнымъ образомъ хрисианство начало обходиться «ггу** стяками». На вопросъ о земле и луне оно ответило «кубами разстояшй», а на вопросъ о гусенице, куколке и мотыльке оно ответило еще хуже: что такъ «бываетъ». «Наука хриспанская» стала сводиться къ чепухе, къ позитивному и безсмыслицБ. «Виделъ, слы-шалъ, но не понимаю». «Смотрю, но ничего не разумею» и даже «ничего не думаю». Гусеница, куколка и мотылекъ имеютъ объяс-неше, но не физиологическое, а пмепно — космогоническое. Фи-з'ологически — они не объяснимы; они именно — неизъяснимы. Между гЬмъ космогонически они совершенно ясны: это есть все живое, решительно все живое, что прюбщается жизни, гробу и вос-кресешю.

Въ фазахъ насекомаго даны фазы М1ровой жизни. Гусеница: — « мы ползаемъ, жремъ, тусклы и недвижимы». — «Куколка»

АПОКАЛИПСИС НАШЕГО ВРЕМЕНИ

— ото гробъ и смерть, гробъ и прозябаше, гробъ п обт.щаше. — Мотылекъ — это «душа», погруженная въ мхровой эфиръ, летающая, знающая только солнце, нектаръ, и — никакъ не питающаяся, кром* какъ изъ огромныхъ цвт>точныхъ чашечекъ. Хрнстосъ-же сказалъ: «въ будущей жизни уже не посягаютъ, не женятся». Но «мотылекъ» есть «будущая жизнь» гусеницы, и въ ней не только «женятся», но — наоборотъ Евангелш — при сравнительной неуклюжести гусеницы, при подобш смерти въ куколкт,, — бабочка вся' только одухотворена, и, не вкушая вовсе (поразительно!! — не только хоботокъ ея вовсе не приспособленъ для т>ды, но у нея пт>тъ и кишеч*нпка, по крайней м'Ьр'Б, у нвкоторыхъ!!), страннымъ обра-зомъ — она-им'ветъ отношеше единственно къ половымъ оршнамъ «чуждыхъ себт. существъ», приблизительно — именно Дерева жизни: растеши, непонятныхъ. загадочныхъ. Это что-то, иередъ всякой бабочкою, — неизмеримое, огромное. Это — л'Ьсъ, садъ. Что-же это значить? Таинственнымъ образомъ жизнь бабочки указуетъ иди предвт>щаетъ намъ, что и души наши поел* гроба - куколки — будутъ получать отъ нектара двухъ или обоихъ божествъ. Ибо сказано, что сотворена была Вселенная отъ длогимъ (двойственное число Имени Божчя, употребленное въ разсказъ' Библш о еотворе-нш м1ра), а не отъ Элоахъ (единственное число); что божествъ — два, а не одно: «по образу и по подобт которыхъ — мужемъ « женою Шрворцлъ По П} и чс.ювжа.