Да и неверно, разумеется, что православие в народе умер-ю. Оно парализовано в массах, но живо в личностях. В церкви кивут сейчас все классы русского общества. Только в ней в «ши дни и можно встретить подлинно всенародное единение.

Две России стоят друг против друга. Социально они пе-эемешаны обе; в обеих верхи и низы, темная масса и интелли-енция. Если хотите определить их, то следует, прежде всего, этбросить политические мерки. Россия живет сейчас с аполити-кским сознанием. Никто не думает в ней о реставрации, мало <то думает о демократии. Что разделяет людей, так это два типа, 1ва идеала жизни: меньшинство живет запросами духа, большинство — хозяйственными злобами дня. Меньшинство почти целиком' сейчас в церкви. Большинство — в организациях правящей партии, но и в неорганизованных массах ее врагов. Россия Православная — против России-Америки (тоже провидение Блока). Революция провела в народном сознании глубокую трещи-

ну, которая, вероятно, не зарастет и в ряде поколений. Эта трещина та самая, что прорубил Петр: только проходит она теперь иначе, не по классовым линиям, а сверху до низу рассекает народное тело. Классовое образование интеллигенции отныне, самом деле, невозможно.

Обе России национальны. Революция самым факток своей победы и обороны от белых и европейских армий развил» в себе мощное национальное чувство. Ему не хватает исторической перспективы, но сама революция, ставшая историей, дает эту недостающую традицию. Принимая в свои святцы декабрист народовольцев, революционная Россия, отправляясь от них, прис щается и к дворянско-интеллигентской культуре. Это пока ли задание, но оно будет выполнено. А за приятием дворянск культуры неизбежно ее преодоление. Народ пойдет путем инт^ лигенции — хотя бы опаздывая на столетие — через Толст в церковь. Раз исцелен дух страны, он будет животворить и те

Церковная Россия живет традицией древней Руси. Ей тру но принять Петра, — особенно трудно теперь, когда ее не ] держивает созданная Петром государственность. Однако, ей' столь же необходимо, как революционной России —■ приобщить к православной культуре. Лишь в этом слиянии залог подлини кя нацонального творчества. Конечно, это слияние необычайно тру но, и может ставиться лишь, как предельная задача. На путнщ ней стоят различные проекты решений, различные «идеологи! которыми будет жить Россия XX века. Но думается, что од черта должна резко отличать их от большинства идеологий революционной Росси: они будут соединять в себе элеме древне-русской и новой, петровской, культуры, в разных со1 таниях и разных стилях. По существу и правде, не может быть и спора о том, кому принадлежит гегемония. Но гегемон должен не забывать об изначальном ушербе, который сделал неизбежнй| г многовековой раскол: не презирать золотых сосудов Египта прекрасных хананеянок, уже готовых обрезать свои волосы.

Е. Богданов

ИСКУССТВО И КУЛЬТУРА

(к проблеме эстетики)

Эстетики, пожалуй, единственная пз философских наук, кото-до сих пор не коснулось брожение, охватившее в последне время !Ю духовную культуру и в особенности философское мышление, ак будто даже ослабел интерес к этой области философского твор-гства; по крайней мере в послевоенные годы не вышло ни одного упного систематического труда по общим вопросам эстетики. Вся юргия философской мысли как будто исключительно направлена I более актуальные проблемы, проблемы культуры, философии рении, философии истории ц т.п. Однако, если ближе всмотреться те специальные исследования по вопросам теории живописи, поэ-ш и других искусств, которые появились в последние 10-15 лет, то )льзя не увидеть, что и здесь идет напряженная работа; что и эсте-1ка подходит к некоторому поворотному пункту, что и в ней замеча-'ся коренная перестройка всех ее философских основ. О таком по-:роте свидетельствует — помимо многого другого — одно весьма чпественное обстоятельство: отчужденность философской эстетики конкретного живого искусства, которую она до последнего време-I никак не могла принципиально преодолеть и которая ее обрекла на мертвенную отвлеченность и бесплодность, начинает теперь йезать и эете'шка впервые подходи! вплотную к своему предмету. пам крупным достижением она обязана прежде всего тому, что за Заработку эстетических проблем принялись помимо философов и Ьедставптелп самого искусства п истории искусства. Благодаря рому эстетическая мысль получила иное направление; эстетика ма строгться не сверху, а снизу. Место общих систематических (►нструкций и психологических размышлений занял анализ куль-|фы и структурных элементов самих произведений художествен-юго творчества. И вот именно этот не-философский подход к эсте-■гаескпм вопросам оказался философски наиболее плодотворным, кботы Г- Вельфлпна и его последователей, а с другой стороны шко-№2 русских формалистов, представляют собою не только ценный ■иад в теорию живописи, но имеют и чисто философское значение, шывая эстетике то направление, в котором она должна искать юй подлинный об'ект.

Самое главное затруднение для эстетики — эти установлем| предметного единства эстетического бытия. Нет единого искусства! есть лишь множество искусств, пользующихся для осуществлена^ своих художественных заданий совершенно разным материалом разными способами изображения. В чем же нх общая предметна основа? На первый взгляд вопрос этот допускает как будто два ре шенпя: если эту основу нельзя обнаружить в самом искусстве, творениях, то ее следует искать вне его, а это значит: либо в эстетическом суб'екте (творящем или воспринимающем), либо "в тех смыслах, тех идеях, который воплощаются в художествен! образах. Оба эти пути были испробованы эстетикой, и оба они за велп ее в безнадежный тупик. Нп тон, ни другой концепции не удг лп.-ъ нащупать предметное (объективное) единство искусства. И сте ектпвно-пспхологичегкая п объективно-идеалистическая теория Щ ходят мимо того, что наиболее существенно для художественно! творчества, — мимо той среды, в которой оно осуществляется в 01 дельных искусствах, и тех форм изображения, которыя определи своеобразие каждого из них. Все — с точки зреппя указанных ннй — не больше чем эстетически безразличный материал, котор может быть подвергнут любой художественной чеканке, но сам" себя не привносит в художественное творчество ничего такого, было бы эстетически ценно и определяло бы его по существу, последнего времени суо'октивно-психологическая и об'ектпвно-1 ологическая ( рационалистическая) концепции играли в руководящую роль. В этом — основная причина ее ответствен] доктринерства п ее отрешенности от живого искусства и жпвот] чества. Освободиться от засилия этих ложных тенденций эст< ческой мыс.тп удастся только в том случае, если она — на пер: порах — откажется от чисто систематических конструкций и грузится прежде всего в ту предметную стихиющз которой розЗД ется и в которой осуществляется художественное творчество в дельных искусствах.

Это требование вовсе не означает отказ от научной методики безоговорочное подчинение философской мыс.тп логически неопрёД лпмой и безответственной пптупцпп. Как раз наоборот: только путем эстетика может пайти тот твердый упор, который ей оббСЯ чивает предметную обоснованность п логическую четкость ее ОСЯО ных понятий и положений. Изучение структурных форм, опре ляющих прпроду отдельпых искусств, вот ближайшая задача тики, не подходящей в искусству извне, а руководящейся искав чительно его впутрешгпм жизненным ритмом.

Правда, понятле формы — со временем получило в филос фии столь широкое употребление, что утратило свою однозначное!, и потому как будто мало пригодно для определения самого суш ства эстетического. Тем не менее эстетике без него не обойгис-

. СС'ГВО И КУЛЬТУР/

и ей не удалось выработать другого более подходящего попятил, •орым можно было бы его заменить; оно бзгаэкй шииау художе-генному творчеству п за ним стотге многовековая, идущая из ан-ш<м ли традиция. Необходимо лишь точнее очертить определяю-:е ет моменты и указать его отличие от тех его значений, кото-е лежат впе эстетической плоскости. Согласно традиционному пгмаяию. форма художественного произведения противополагает-ёго содержанию, т. е. его сюжету, его предметному смыслу. "О не-яоятельности этой противоположности — с точки зрения эстети-Ш теперь уже не может быть двух мнений; она обусловлена вне-божественным подходом к искусству, т. е. подходом, который пере-шт центр тяжести па смысловую сторону и считает ее основой ху-кествешюго произведения, существующей и независимо от своего вствепного воплощения; или же противоположность эта обознача-пределах самого художественного произведения различие т. наз. ■кального» п предметно-смыслового фактора; но в таком учае она, уже предполагает эстетическое бытие как нечто данное, & некотороую особую реальность, а потому не может иметь для гетики основополагающего значенпя. Форма же в смысле етрук-эной формы есть именно то организующее начало, которая опре-мет еобою все в художественном произведении, т.е. все, что не одит в структурную форму и в ней не укоренено, либо эстетически ообще не реально, либо же есть момент отрицательный, унпчто-1ющпй эстетическое единство творения искусства, его художест-вную целостность. Структурная форма обнимает в одинаковой ре и формальные факторы и предметно-смысловые факторы в дожествонпом произведении. В этом смысле сюжет, композиция, и> такой же формальный момент, как и все те факторы, которые условлены самой природой чувственного материала. Структурная >рма не напечатлевается художником на обрабатываемый им ма-л, как нечто чуждое, извне привносимое, а осуществляет и вы-аигет лишь те эстетические возможности, которые в нем самом замены, которые укоренены в его собственной природе. Только на «ом понятии формы п может быть построена объективная зстети-I как учение о предметном строе эстешческого. Понятие «при-(а», которым пользуется школа формалистов, заменяя им понятие !фмы — несмотря на все свои мото.готические удобства — с фило-'фской точки зрения не может считаться основополагающим. Фор-и, понятая только как прием художественного творчества, нриобре-ет характер чего-то су&'ективно-произвольного и внешнего по от-даенпго к самому материалу. Между тем правомерность формально подхода к искусству обусловлена пменно органической связью 'жду формой (как совокупностью и единством приемов) и мате-|шюм. II формалисты совершенно правы, когда настаивают на том, ;'0 напр. поэтика должна исходить прежде всего из языковедения что поэтому каждой главе науки о языке должна соответствовать обая глава теоретической поэтики. В самом деле в звуковом со-