К тому времени многие обозреватели высмеивали президента, чьи показатели неуклонно падали. Карикатурист Гарри Трюдо изобразил его в виде вафли. В статье на обложке Time он был назван архитектором «Невероятно уменьшающегося президентства». Биограф Джо Кляйн позже назвал выступление Клинтона в эти первые месяцы «любительской игрой».[826]
Хотя Клинтон был потрясен этими противоречиями, он утешал себя надеждой, что ему удастся достичь своей главной цели 1993 года: добиться принятия закона, реформирующего американскую систему медицинского страхования, построенную на скорую руку. «Если я не получу медицинское обслуживание», — сказал он, — «я пожалею, что не баллотировался в президенты». Как он подчеркивал, призывая к реформе, частные расходы на здравоохранение продолжают стремительно расти — с 246 миллиардов долларов в 1980 году до 880 миллиардов долларов в 1993 году.[827] При этом более 35 миллионов американцев — около 14 процентов населения — не имели медицинской страховки, ни частной, ни государственной, а ещё 20 миллионов, как утверждалось, не имели адекватного покрытия. Большинство из этих людей были бедными или безработными. Их бедственное положение наглядно демонстрирует сохранение бедности и неравенства в самой богатой стране мира.
Выбрав реформу медицинского страхования в качестве своей главной цели, Клинтон удивил многих солонтистов на холме, которые ожидали, что вместо этого он займется реформированием системы социального обеспечения. В конце концов, во время предвыборной кампании он обещал реформировать систему социального обеспечения, а в феврале 1993 года заявил, что Америка должна «покончить с социальным обеспечением в том виде, в котором мы его знаем», чтобы оно «перестало быть образом жизни». Сенатор от Нью-Йорка Дэниел Мойнихан, либерал, охотно взялся за пересмотр системы социального обеспечения и отрицал, что страна столкнулась с «кризисом здравоохранения». По его словам, большинство американцев имеют вполне приличную страховку. Президент проигнорировал призывы Мойнихэна. Выбрав вопрос здравоохранения, Клинтон пошёл более либеральным курсом, чем это казалось в 1992 году, когда он вел кампанию как центристский «новый демократ».[828] Кроме того, реформа системы медицинского страхования представляла собой сложный проект, который не удавался предыдущим президентам, начиная с Гарри Трумэна. Тем не менее, он продолжал действовать, поручив разработку плана команде, возглавляемой его женой и старым другом Айрой Магазинером.
К несчастью для сторонников реформ, Магазинер и миссис Клинтон окутали свою деятельность тайной. Они практически игнорировали Конгресс, включая умеренных республиканцев, а также Министерство здравоохранения и социальных служб, где в противном случае подобное предложение могло бы получить поддержку. Вместо этого они прислушивались к мнению множества ученых и других «экспертов», иногда на собраниях по 100 и более человек, которые спорили до самой ночи. Когда в сентябре в результате этого трудоемкого процесса был наконец разработан план, он оказался до невозможности громоздким — 1342 страницы.[829] Либералы были расстроены тем, что Клинтон, возможно, опасаясь политических последствий в 1996 году, если он призовет к повышению налогов для поддержки плана, финансируемого государством, не рекомендовал «единую систему», подобную той, что существует в Канаде. Скорее, план требовал, чтобы большинство работодателей оплачивали 80 процентов медицинских услуг своих работников. Ключевым элементом этой системы должны были стать региональные страховые альянсы, которые должны были способствовать «управляемой конкуренции» между частными медицинскими страховщиками, снижая тем самым страховые взносы. Правительство должно было платить за незастрахованных, обеспечивая всеобщий охват.[830]
Большинство либералов согласились с тем, что план, хотя и сложный, обещал уменьшить экономическое неравенство в Соединенных Штатах. Некоторые крупные работодатели также поддержали его, надеясь, что он позволит снизить стоимость медицинских услуг для их работников. Однако с самого начала предложение столкнулось с резкой оппозицией со стороны заинтересованных групп, в частности, мелких страховщиков, опасавшихся, что крупные компании вытеснят их из игры, и многих мелких работодателей, которых коробило, что им придётся оплачивать 80 процентов медицинских страховых взносов своих работников. Возбужденные, они потратили миллионы долларов на телевизионную рекламу, осуждающую этот план. На Капитолийском холме Гингрич поднял свои силы на борьбу с этим планом. По его словам, Клинтоны «идут против всего хода западной истории. Я имею в виду, что централизованные, командные бюрократии умирают. Это конец той эпохи, а не её начало».[831]
Такие противники серьёзно подорвали шансы на реформу, как и Клинтон, когда он отказался рассматривать компромиссные варианты, которые позволили бы добиться меньшего, чем всеобщий охват. В 1994 году, когда комитеты Конгресса начали рассматривать его планы, противоборствующие группы интересов эффективно мобилизовались. Как и предупреждал Мойнихан, к планам Клинтона охладели не только «эгоистичные группы интересов»: Большинство американцев (тех, у кого есть медицинская страховка), казалось, были довольны своей системой платных услуг и не оказывали особого давления на создание новой и сложной системы. Так что самая амбициозная мечта Клинтона даже не дошла до голосования в демократическом Конгрессе. Окончательно она рухнула в августе 1994 года. Потерпев поражение, президент был вынужден отказаться от этой идеи, оставив миллионы американцев без страховки и миллионы людей, ещё больше зависящих от желания или способности работодателей обеспечить их.
На фоне подобных разочарований Клинтону все же удалось добиться некоторых из своих менее значимых целей в 1993–94 годах. Отчасти благодаря демократическому большинству Конгресс одобрил две его кандидатуры на должности в Верховном суде — Рут Бейдер Гинзбург в 1993 году и Стивена Брейера в 1994 году. Поскольку эти новые судьи заменили либерала (Гарри Блэкмуна) и умеренного (Байрона Уайта), назначения Клинтона не сильно изменили идеологический баланс в Суде: Консерваторы по-прежнему сохраняли непрочное большинство во многих горячо оспариваемых делах, которые возникали в течение следующих десяти лет, и за это время состав Суда не изменился. Но присутствие Гинзбург и Брейера, казалось, обеспечило про-хоккейное большинство в Суде, тем самым умерив культурную войну за аборты, которая в предыдущие годы вызывала массовые митинги в Вашингтоне. В течение следующего десятилетия политические конфликты вокруг абортов немного утихли.[832]
В первые два года своего правления президент одержал победу ещё в нескольких схватках. В 1994 году он подписал закон, запрещающий продажу девятнадцати видов полуавтоматического штурмового оружия. Законодатели одобрили закон о «моторных избирателях», позволяющий гражданам регистрироваться для голосования при получении водительских прав; скромно финансируемую программу национальной службы, которая предлагала федеральную помощь на оплату колледжа молодым людям, выполняющим общественные работы; закон об образовании под названием «Цели 2000», который выделял 2 миллиарда долларов на помощь штатам в продвижении образовательных стандартов; и закон о свободе доступа к входам в клиники.
За исключением Закона о входах в клиники, согласно которому воспрепятствование работе клиник или мест отправления культа стало федеральным преступлением, эти меры не привели к значительным результатам. Огромные лазейки ограничивали сферу действия мер по контролю за оружием, которые в любом случае не затрагивали около 25 миллионов единиц оружия, включая примерно 1,5 миллиона полуавтоматических штурмовых ружей, уже находившихся в частных руках. После принятия закона в 1994 году производители оружия, слегка модернизировав штурмовое оружие, продолжали выпускать и продавать его.[833] Регистрация избирателей на автотранспорте не способствовала повышению активности избирателей. Скромно финансируемая программа «Цели 2000» побудила чиновников от образования разработать тесты успеваемости на уровне штата, но не оказала существенного влияния на школьную практику, которая (как и всегда в истории американского образования) по-прежнему диктовалась местными властями.[834] Тем не менее, эти законы раскрыли важный аспект деятельности Клинтона на посту президента: Несмотря на то, что ему не удалось достичь такой важной цели, как реформа здравоохранения, он оставался настойчивым сторонником федеральных социальных программ. Готовясь применить право вето, он противостоял попыткам консерваторов сократить государство всеобщего благосостояния.
