— Ты можешь поговорить со мной, если тебя что-то беспокоит. Я больше не мудак, помнишь?

— Ты думаешь, курение и разговоры решат все?

— Нет, — твердо сказал он. — Но иногда то, что рядом есть кто-то, кто слушает, может иметь решающее значение.

Я выдернула сигарету из его губ и сделала затяжку сама, позволяя горячему никотину наполнить мои легкие. Мы стояли там в тишине, передавая её взад-вперед, и смотрели в ночное небо.

Наконец нарушив тишину, которая, казалось, длилась целую вечность, Гарет сделал последнюю затяжку, прежде чем отшвырнуть ее в темноту.

— Нет смысла сводить себя с ума, беспокоясь о слушании. Ты невиновна. Вот и все.

— Мне чертовски страшно, Гар, — сказала я, испуская долгий, прерывистый вздох. — Я невиновна, но эта запись говорит об обратном.

Задняя дверь позади меня открылась, и сквозь нее пробился луч света, когда Уор и Тэйн вышли наружу, чтобы присоединиться к нам.

— Кто испугался? — Спросил Тэйн, делая Гарету жест «дай мне», который закатил глаза и протянул ему сигарету, которую тот прикурил легким движением запястья.

— Наверное, все, — сказала я удрученно. — Я волнуюсь из-за того, что возвращаюсь на слушание. Ты же знаешь, что она будет ждать меня.

Уор кивнул.

— Скорее всего.

Тэйн толкнул локтем брата.

— Спасибо, приятель, от этого ей станет намного лучше.

Уор нахмурился.

— Я не собираюсь ей лгать. Велик шанс, что у Эстель припасено какое-то дерьмо в рукаве, и нет лучшего времени, чтобы попробовать это, чем во время процесса по делу об убийстве? Она живет ради зрелища.

Я нервно прикусила внутреннюю сторону губы.

— Как, черт возьми, я могла впутаться в это дерьмо?

Уор обхватил меня рукой, притягивая ближе к себе и окутывая своим теплом.

— Ты не можешь выбирать семью, в которой родилась.

Тэйн бросил на брата странный взгляд, но ничего не прокомментировал.

— Всю свою сознательную жизнь я целенаправленно дистанцировалась от них. Меня всегда заботили только Рен и Шон. Но теперь меня как будто втягивают обратно, и выхода нет. — Я издаю глухой смешок. — Мне следовало знать лучше, чем думать, что мир забудет нас после того, как мой дядя ушел в отставку.

Рука Уора обхватила мое лицо, его большой палец успокаивающе водил кругами по моей скуле. Я чувствовала, что Гарет и Тэйн внимательно наблюдают за нами.

— Я думаю, что больше всего она хочет Сиренити. После налета объекты лаборатории были разрушены. Если она планирует перестроиться, ей понадобится сильная гибридная кровь, — размышлял Гарет.

Я моргнула, переваривая услышанное.

— Черт возьми, ты прав…

Я даже не думала об этом. Теперь, когда Эстель была свободна, что мешало ей начать все с нуля?

— Но, в любом случае, какова ее цель? Создавать гибриды? Какую пользу это ей принесет?

Тэйн невесело рассмеялся, с его губ повалил дым.

— Я знаю Эстель столетиями, и она никогда не испытывала особой любви к людям. Рискну предположить, что она планирует полностью устранить их.

— Что, с гибридной армией или что-то в этом роде?

Он пожал плечами.

— Возможно. Или, может быть, она планирует массовый выпуск препарата, дающего людям возможность самим становиться дарклингами.

Я покачала головой.

— В этом нет никакого смысла. Если человек хочет стать дарклингом, разве он не может просто попросить вампира изменить его?

— Это так не работает, — сказал Уор. — Мы говорим о глобальном масштабе. Если Эстель действительно хочет исключить людей из генофонда, то что бы она ни делала, это будет в огромных масштабах, и это будет непроизвольно.

— И у вампиров закончились бы запасы еды, — сказал Гарет.

Мы все посмотрели на него, с ужасом осознавая происходящее.

— Черт, — сказала я, проводя рукой по лицу. — И гибриды могут выжить, питаясь вампирской кровью. Сиренити сказала мне, что технически ей больше не нужна человеческая кровь. Осознание того, что именно задумала Эстель, вызвало у меня отвращение до глубины души. — У меня такое чувство, что мой дядя понятия не имел, во что ввязывается. Он ненавидел дарклингов. Он ни за что не согласился бы помочь ведьме превратить всех в гибридов.

— Вероятно, она солгала ему, — предположил Тэйн. — Он хотел уничтожить дарклингов, поэтому она наложила на себя чары и притворилась, что может превратить всех нас в людей, хотя на самом деле она собирала ДНК для своих сывороток.

У меня кружилась голова. Всего этого было слишком много. Я ни хрена не смыслю в науке или биологии, но знаю, что если у тебя достаточно богатства и власти, ты можешь нанести огромный ущерб и убедить кучу людей выполнять за тебя грязную работу.

Если бы мы не нашли Эстель и не ликвидировали ее, существовал вполне реальный шанс, что похищения возобновились бы, и мы вернулись бы к исходной точке. Эстель, обвинившая меня в убийстве, была лишь первым шагом к тому, чтобы убрать нас с ее пути.

— Мы будем рядом с тобой, — сказал Уор, его темные глаза впились в мои. — Никто больше не причинит тебе вреда, я обещаю.

Низкое рычание донеслось от Гарета, и когда я посмотрела на него, его глаза были яркими, в них отражалась луна.

— Они тебя не тронут.

Тепло распространилось по мне, несмотря на прохладу в ночном воздухе, когда начал падать снег.

— Итак… партнеры, — сказал Тэйн через мгновение, его яркие глаза метались между Гаретом и мной. На его лице была дерзкая ухмылка, которая заставила меня закатить глаза.

Гарет демонстративно придвинулся ближе ко мне, и я положила ладонь ему на плечо. Его кожа была горячей на ощупь.

— Я все еще пытаюсь переварить это сама. — Я рассмеялась. — Надеюсь,… Я надеюсь, что это не странно. — Мне стало неловко.

— Пока я еще могу это делать, — сказал Тэйн, наклоняясь ко мне, крепко целуя, прежде чем отстраниться с игривым блеском в глазах.

Я взглянула на Гарета, который просто покачал головой с вечным хмурым выражением лица.

— Если ты пытаешься разозлить меня, это не сработает, — сказал мой партнер. — Моя пара получает то, что хочет.

Тэйн удивленно поднял бровь.

— Это правда? И чего хочет твоя прекрасная, обаятельная, идеальная пара? — Его взгляд скользнул по моему телу, и я запоздало осознала, что на самом деле одета не по-зимнему в шорты и просторную ночную рубашку.

Я оглядела их троих, которые наблюдали за мной голодными глазами. Моя кожа горела, а в животе порхали бабочки.

— Черт возьми, ребята! — Крикнула Сиренити, выходя на улицу. Я подпрыгнула, прижав руку к груди, когда мое сердце подскочило к горлу. — Почему вы все собрались здесь, а не внутри, где тепло?

Тэйн выпустил дым в небо, прежде чем затушить сигарету об один из пустых цветочных горшков Уора.

— Мы наслаждались чрезвычайно романтическим моментом.

Моя кузина фыркнула, пошевелив бровями, когда на моих щеках появился румянец.

— Хорошо, тогда продолжайте, — дерзко сказала она, прежде чем скользнуть обратно в дом. Она помедлила, прежде чем дверь захлопнулась, и добавила: — Не забудьте предохраниться!

Я наклонилась, зачерпнула пригоршню рыхлого снега и бросила в нее. Она взвизгнула и захлопнула дверь, а парни захихикали.

— Почему мы сидим в твоем сарае? — Спросила я, откидываясь в шезлонге. Уор раздавал ледяное пиво, а Тэйн нашел в коробке старый проигрыватель, который действительно работал.

— Я подумал, мы могли бы дать им немного места, чтобы освоиться, — сказал он, потягивая из бутылки и неторопливо оглядывая меня.

— Я нахожу это довольно удобным, — сказал Тэйн, подставляя под иглу старую пыльную пластинку. Заиграл старый блюз.

В сарае было холодно, но просторно, и с четырьмя телами, заполнившими его, согреться не займет много времени, особенно после того, как Тэйн волшебным образом зажег несколько походных фонарей.

Для каждого из нас были шезлонги, так что мы сели в круг. Мерцающий свет отбрасывал приятное оранжевое сияние на темное пространство. Это был не старый покосившийся сарай, а скорее небольшое складское помещение, похожее на гараж, в котором почти ничего не было, кроме дюжины коробок и каких-то безделушек или спортивного инвентаря.