Бастиан наклонился и прошептал мне на ухо.

— Послушай, — мягко сказал он, накрывая мою руку своей, чтобы успокоить меня. — Я знаю, что сейчас все выглядит плохо, но у тебя отлично получается.

Я молча кивнула, не решаясь заговорить из-за этого сильного фасада, который напускала на себя с тех пор, как приехала сюда. Мне казалось, что он рассыпается по крупицам.

Наконец, пришло время моему адвокату самому допросить меня. Бастиан тепло улыбнулся мне, давая понять, что он со всем разобрался, когда я уселась перед залом суда.

Он допрашивал меня примерно так же, как это делало обвинение, заставляя меня вдаваться в подробности о вещах, которые должны были быть частными. Я рассказала присяжным о своих отношениях с тремя мужчинами в моей жизни и о моей истории с Саванной.

Они знали все о любовной связи Гарета с ней, и все, что это сделало, — это выставило меня ревнивой убийцей. Ничто из этого не сработало в мою пользу.

Но, наконец, когда все казалось таким мрачным, и я начала терять надежду, Бастиан приказал всем посмотреть на экран в передней части комнаты.

Далее он объяснил, что команда судебных следователей пришла к выводу, что тот, кто был ответственен за убийство Саванны, на самом деле наложил на себя чары, чтобы выглядеть как я, зная, что в переулке установлены камеры.

Поначалу присяжные не выглядели убежденными, пока Бастиан не выдвинул серьезные обвинения. Мне разрешили вернуться на свое место, поскольку он вызвал нескольких свидетелей. Там были эксперты-криминалисты, пара полицейских и даже смуглый врач, которые все подкрепили свои утверждения доказательствами.

Он говорил красноречиво и сразу перешел к делу с каждым из них. После этого судебный процесс прошел гладко. Наступил переломный момент, и я почувствовала, что могу дышать немного легче.

Суд объявил короткий перерыв, пока присяжные принимали свое решение. Я сидела в вестибюле, потягивая воду из бутылки, пока Тэйн нежно растирал мне спину, а Гарет размышлял.

Прошло целых два часа, прежде чем нас провели обратно в комнату. Я стоически сидела, глядя вперед, видя, как вся моя жизнь проносится перед моими глазами.

Пока мы ждали вердикта, Бастиан пытался заверить меня, что все будет в порядке.

— Мне жаль, что до этого дошло.

— Это не твоя вина, — перебила я его. — Ни в чем из этого не было твоей вины. Это была моя. Мне никогда не следовало идти на тот бой. Следовало остаться в консульстве, как просил Август. Но я, блядь, никогда не слушаю, и посмотри, к чему это меня привело.

Судья откашлялся и посмотрел на Бастиана, который встал, потянув меня за собой. Я дрожала как осиновый лист, не в силах отдышаться.

— Дамы и господа, присяжные заседатели, — серьезно начал он. — Вы приняли решение?

Я почувствовала, как мое сердце бешено колотится о грудную клетку, как животное, пытающееся вырваться из клетки.

— Да, приняли, — последовал их ответ.

Это было оно.

Я точно отправлюсь в тюрьму.

Прощай, свобода…

Я ошеломленно смотрела на дорогу впереди, пока мы ехали обратно в крутую заснеженную гору.

Невиновна.

Невиновна.

Невиновна.

Слова повторялись в моей голове снова, и снова, и снова. Поездка была тихой. Тэйн даже не потрудился включить музыку, а Гарет на этот раз предпочел сесть на заднее сиденье, всю дорогу держа руку на моем плече.

Нам потребовалось еще два часа, чтобы вернуться. Я едва могла собраться с мыслями, но все, что действительно почувствовала, было огромное облегчение. Меня чуть не вырвало, когда был зачитан приговор.

После того, как все закончилось, ребята увезли меня оттуда в рекордно короткие сроки, запихнув в машину, прежде чем умчаться из Сола. Я никогда не была так благодарна за то, что меня бросили, как сейчас.

Мы добрались до домика, и я, не теряя ни секунды, распахнула дверь и рванула с места стремительным спринтом. Я прошла мимо хижины, слыша, как парни кричат у меня за спиной, но мне не хотелось останавливаться.

Я перекинулась за считанные секунды, моя одежда слетела с меня и клочьями упала на заснеженную землю.

Мои лапы стучали по лесной подстилке, дыхание вырывалось изо рта, горячий воздух смешивался с ледяным ветром, пока я бежала быстрее, чем когда-либо.

Свобода… Я была свободна.

Я продолжала бежать, пока не выбилась из сил и не рухнула на влажную землю, довольная тем, что могу просто лежать в своем волчьем обличье до конца вечности, если это означает, что я смогу оставаться такой.

Мое сердце наполнилось радостью, когда я подняла лицо, чтобы посмотреть на ночное небо, и впервые, как мне показалось, за целую вечность, я почувствовала оптимизм.

Я сидела на краю горного утеса, возвышавшегося над замерзшим озером, позволяя падающему снегу маленькими белыми точками ложиться на мой черный мех. Я тяжело дышала, пытаясь отдышаться, мои мышцы были растянуты и их покалывало после этого спринта.

Я чувствовала запах и слышала шаги приближающихся парней, но не потрудилась вернуться в человеческий облик. Хочу побыть в таком состоянии еще немного.

Я почувствовала знакомое тепло руки Тэйна, когда он опустился на колени рядом со мной, и услышала, как он шепчет мне на ухо успокаивающие слова, обещая, что все кончено.

Я действительно была свободна. Как будто он знал, что мне нужно слышать эти слова снова и снова, чтобы они казались правдой. Для меня поверить, что все это было реально, а не просто какой-то гребаный кошмар, означало поиграть со мной.

Он запустил руки в мой густой мех, позволяя своей магии окутать меня, как ярко-синему одеялу, от которого падающий снег мерцал, как звезды.

— Я ни на секунду в этом не сомневался, — сказал он, толкая меня локтем в бок. В этой форме я была настолько крупнее его, что это было комично. — Ты слишком хорошенькая, чтобы гнить в тюрьме всю оставшуюся жизнь, поэтому мне определенно пришлось бы организовать драматический побег из тюрьмы.

Я закатила глаза, с моих волчьих губ сорвался скулеж. Он только усмехнулся, зарываясь пальцами в теплоту моего меха.

— Давай вернемся и дадим знать сброду, что ты свободная женщина. Что скажешь?

Он был прав. Я, вероятно, должна сообщить Сиренити, что произошло, если, конечно, Фауст уже не объяснил. Им нужно было знать, что Эстель сказала мне. Им нужно было быть готовыми ко всему, что будет дальше.

Подошли Уор и Гарет, причем Уор сорвал с себя рубашку и протянул ее мне. Я восприняла это как намек и в считанные секунды перекинулась, кости хрустнули и встали на место.

Холод ударил меня, как кирпич, поэтому я схватила его рубашку и натянула через голову. Она облегла меня, как платье. Его глаза оглядели меня с головы до ног, потемнев от собственничества, отчего мои пальцы на ногах увязли в снегу.

Я бросилась к здоровенному вампиру, крепко обхватив его руками и уткнувшись лицом в его грудь. Он обнял меня, прижавшись лицом к моим растрепанным кудрям и глубоко вдыхая мой аромат.

Трудно описать, как эти мужчины заставляли меня чувствовать себя в безопасности и ужасе одновременно, но факты таковы, что я никогда не хотела, чтобы это изменилось, и не думаю, что это когда-нибудь возможно.

Я направлялась прямо в хижину, но когда мы приблизились, меня ударили сзади и сбили с ног. Я взвизгнула, когда меня перебросили через широкое плечо.

Шлепок по заднице Уора не остановил его, когда он понес меня к сараю. Он пинком распахнул дверь, впуская ледяной ветер и снег. Тэйн и Гарет последовали за нами с хитрыми ухмылками на лицах.

Тэйн взмахнул рукой, и его магия отправила предметы в полет с приподнятого рабочего стола как раз вовремя, чтобы Уор усадил меня на него.

Я попыталась отдышаться, выпрямляясь, моргая, когда Тэйн зажег фонари и включил проигрыватель, снова взмахом руки. Тепло наполнило комнату за считанные секунды.