— Чего я хочу, так это чтобы ты и твой маленький отряд присоединились к моему делу, — сказала она со всей уверенностью, какая только есть на свете. — Вы думаете, что я злодей, но все неправильно поняли.

Настала моя очередь рассмеяться.

— Ты, блядь, бредишь.

— Правда? — спросила она, притворяясь обиженной. — Или я просто выполняю работу, необходимую для освобождения нашего вида от оков, которые наложило на нас человечество?

— Похищая дарклингов и экспериментируя на них против их воли? Да, ты такой спаситель.

Она покачала головой.

— Ты неправильно смотришь на все это. В этом проблема таких молодых, как ты. Ты думаешь, что знаешь все. Думаешь, что у тебя высокие моральные устои, потому что отказываешься пролить немного крови. — Она подошла ближе, как будто заглядывая по другую сторону окна. — Но ты проиграешь, если пойдешь против меня, Беатрикс. Ты, Сиренити и ваш гарем мужчин, которых вам удалось перетянуть на свою сторону, проиграете.

— Я так не думаю, — сказала я, делая шаг ближе к ней, несмотря на то, что мне хотелось описаться. — Я думаю, ты сумасшедшая, старая ведьма, которой стало скучно. Я думаю, ты жаждешь власти и безжалостна. Ты используешь людей, манипулируешь ими и пытаешь себе подобных. Какой самодовольный психопат может делать все это и называть себя хорошим человеком?

— Ты рассуждаешь как ребенок. Жаль. Вы с Сиренити могли бы совершить великие дела, если бы только знали, как выбирать друзей чуть мудрее.

Я стиснула зубы, крепко сжав кулаки. Я чувствовала, как гнев кипит внутри меня, словно лава, готовая вырваться наружу. Но мне нужно было контролировать это, если я хочу выйти из этой ванной живой.

— Как ты все это оправдываешь? — Спокойно спросила я. — Как ты можешь смотреть на себя в зеркало, зная, что пытала и убивала себе подобных? Независимо от того, с какой стороны ты на это смотришь, ты гребаное зло.

Она подняла бровь и слегка наклонила голову, как будто тщательно обдумывая мой вопрос.

— Мораль субъективна, — наконец сказала она, пожав плечами. — Что правильно или неправильно, зависит от точки зрения человека.

— Это не имеет смысла, — недоверчиво возразила я.

— Так и есть, — коротко ответила она. — Когда ты живешь так долго, как я, границы между тем, что по-настоящему правильно, и тем, что неправильно, начинают стираться. Я пережила невообразимые ужасы от рук людей, которых ты так сильно любишь. Большинство из нас пережили. Твой дядя был одним из нас, и даже он относился к дарклингам так, как будто мы были мерзостью. Пора тебе понять, что правосудие не всегда приходит мирным путем. Иногда нужно протянуть руку и принять его.

— Ты собираешься убить меня или просто продолжишь трепаться? — Я сплюнула. — Мне надоело слушать, как ты пытаешься оправдаться.

— Ты просто не хочешь признать, что какая-то маленькая часть тебя знает, что я права.

— Да пошла ты, ведьма.

Она рассмеялась.

— Желаю повеселиться на твоем маленьком слушании, дорогая. Уверена, Бастиану не составит труда спасти твою шкуру.

— Значит, это была ты, — сказала я, подходя ближе, кладя руки на раковину и наклоняясь к стакану. — Ты наложила на себя чары и убила Саванну Кровавую Луну. Ты подставила меня.

— Мне было так весело как никогда за последние десятилетия. Она хорошо сопротивлялась.

— Ты больна.

— А ты молода, — огрызнулась она в ответ. — Я очень скоро увижу тебя снова, Беатрикс. Можешь на это рассчитывать. Рано или поздно ты поймешь, что я тебе не враг.

— Сомневаюсь в этом, — возразила я.

Она исчезла, взмахнув пальцами. Свет в ванной снова зажегся, и красный щит вокруг ванной поднялся.

Я уставилась в зеркало, тяжело дыша, когда дверь в ванную с грохотом распахнулась, врезавшись в стену и разбив кафель. Парни ворвались внутрь с оружием наготове, пинками открывая прилавки.

Тэйн подбежал ко мне, взяв мое лицо в ладони.

— Мы не могли попасть внутрь, и Уор ничего не слышал. Что, черт возьми, произошло?

Видя, что никакой угрозы нет, я была окружена, и все они были на взводе. Фауст направился к двери и рявкнул прохожим, чтобы те очистили территорию.

Я объяснила, что произошло, и чем больше говорила, тем мрачнее становились их лица от ярости.

Гарет схватил меня, притягивая в свои объятия и крепко прижимая к себе, пока гладил по волосам.

— Мы могли, блядь, потерять тебя. — Его голос был сдавленным, а руки дрожали. — Я собираюсь разорвать ее пополам, — прорычал он.

Громкий хлопок эхом разнесся по комнате, когда Уор ударил кулаком по одной из дверей кабинки, прежде чем повернуться к нам лицом.

— Она была так близко. Мы могли бы…

— У тебя ничего не вышло, — сказала я ему, отстраняясь. — На самом деле ее здесь не было; это была какая-то проекция. Она морочит нам голову. Доказывая, что независимо от того, где мы находимся, она может добраться до нас.

Тэйн кивнул, его рука крепко сжала мое плечо, волна защитной магии соединила нас одним прикосновением.

— Мы должны были предвидеть это. Тот факт, что она подобралась так близко, неприемлем.

— Мы усилим меры безопасности, — пообещал Фауст, доставая телефон и делая звонок, прежде чем выйти из ванной.

Уор ходил взад-вперед, пока остальные гуськом выходили из ванной по пятам за Фаустом. Я придержала его.

— Прости, — тихо сказала я ему, когда он проходил мимо меня, делая очередной поворот по комнате.

Он резко остановился передо мной, его взгляд был напряженным, когда он взял обе мои руки грубыми ладонями.

— Не сожалей о том, чего ты не можешь избежать.

Его глаза удерживали мои в плену, прежде чем жадно опуститься к моим губам. Я почувствовала, что меня затягивает в транс, когда внезапно Тэйн громко откашлялся, заставляя нас обоих выйти из нашего кратковременного оцепенения.

— Не в том месте, не в то время, любимая. — Он подмигнул, немного разрядив напряжение.

Фауст заглянул обратно, жестом приглашая нас следовать за собой.

— Давайте двигаться. Время идет.

Пока мы шли в зал суда, я знала, что Уор все еще думает о том, что чуть не произошло, но сейчас, похоже, было неподходящее время говорить об этом подробнее.

Я знаю, что он будет корить себя за это, и мне не хотелось предвкушать последствия этого.

Разбирательство заняло около трех часов. Я заняла свидетельское место и рассказала о ночи, когда была убита Саванна.

Сначала я не хотела давать показания. Думала, Бастиан разбирается во всем лучше меня, но, в конце концов, мне пришлось это сделать. Я представила хронологию своих передвижений в ту ночь и ответила на острые вопросы обвинения.

Я нервничала, но держалась с высоко поднятой головой, глядя в глаза присяжным, потому что мне нечего было скрывать.

Мы сделали перерыв примерно на час, во время которого перекусили и немного размяли ноги. Я боялась возвращаться в зал суда, но в тот момент все, чего я хотела, — это покончить со всем этим. Я была невиновна и не заслуживала этого.

Когда мы вернулись в зал суда, я увидела, что Уор сидит в зале и не сводит с меня глаз. Он не присоединился к нам за обедом, сказав, что хочет побыть наедине со своими мыслями, пока мы снова не отправимся в путь. Выражение его лица было непроницаемым, но я могла сказать, что он волновался.

Судья призвал к тишине, поскольку было представлено новое доказательство — видеозапись с камеры наблюдения, на которой Саванна и ее убийца, он же я, входили в пустой переулок рядом с баром, где она была той ночью. Видеозапись была зернистой, но на ней четко были видны наши лица.

Среди присяжных и зрителей послышался ропот, когда они в шоке наблюдали за тем, что произошло дальше — убийца Саванны вытащил нож и нанес ей несколько ударов, с жестокой силой разорвав ее на части, прежде чем скрыться.

Я почувствовала, как мое сердце разлетелось на куски, а на глаза навернулись слезы. Это было несправедливо. Это была не я. Но все в комнате смотрели на меня, как на монстра. Особенно люди.