Я чувствовала запах, где заканчивалась территория, который говорил мне оставаться в строгих границах. Также было слышно очень слабое потрескивание магии, действующей как щит вокруг всей территории. Это не помешает человеку проникнуть, но Тэйн сразу узнает как только кто-то вторгнется.

Тэйн решил остаться в хижине, чтобы попытаться связаться с кем-нибудь из моей стаи. Надеюсь, он, по крайней мере, сможет связаться с Августом, чтобы мы могли получить какие-то новости о моих кузенах. Возможно, у них было больше информации о местонахождении Эстель и о том, кто, черт возьми, помог ей сбежать. Я знаю, что еще предстоит сразиться со всем кланом Найтингейл. Ведьмы и колдуны, которые столетиями следовали за Эстель и которые, несмотря на ее преступления, возможно, были преданы ей больше, чем людям.

Мы, должно быть, два часа обходили территорию по периметру, прежде чем я уловила запах Гарета. Не тот затяжной запах, который петлял между деревьями по всему лесу, оставшийся позади после нескольких дней бесцельных блужданий, а свежий запах волка-оборотня, быстро приближающегося.

Я не сбавила темп, крошащийся снег взметался под моими быстрыми лапами. Темная фигура выпрыгнула из-за деревьев рядом со мной, и секундой позже рядом со мной бежал рыжевато-коричневый волк. Гарет был намного крупнее меня — на самом деле, почти вдвое больше. Сиренити однажды сказала мне, что технически Гарет был Альфой. Они с Августом родились с одинаковым уровнем доминирования друг над другом, но Гарет, будучи немного младше, всегда позволял своему кузену брать бразды правления в свои руки и никогда не хотел возглавлять собственную стаю.

Я понимаю, почему он так себя чувствовал, и если бы я родилась Альфой, возможно, сделала бы точно такой же выбор. Не могу взять на себя ответственность за такое количество жизней. Август делал это веками, и у него это хорошо получалось. Это была роль, для которой он буквально родился, но требовался особый тип личности, чтобы продолжать так долго. Я распознала эту способность в Гарете, но некоторые шрамы были слишком глубокими. Шрамы, которые меняют человека и заставляют его пересмотреть свои приоритеты.

Мы углубились в лес, огибая небольшое озеро, которое служило северной границей владения. По ту сторону воды я едва могла разглядеть несколько разбросанных домиков. Больше похоже на домики у озера, с выступающими причалами и привязанными к ним лодками. Там было тихо. Даже тише, чем на землях Стаи Кровавой Луны. Мы были выше в горах, чем я когда-либо бывала прежде. Даже воздух казался разреженным и свежим. Я легко могла бы остаться в этом месте навсегда и быть совершенно довольна.

Я рассмеялась, и в облике волка это прозвучало больше как чихание. Мысль о том, что год назад Трикс собиралась покинуть общество и жить в глухом лесу, была смехотворной. Я привыкла жить и дышать городской жизнью. Наслаждаться шумом и суетой. Я посвятила так много своего времени гражданским правам, протестам и борьбе за равные права. В моих активистских группах были друзья, которые были мне как семья. У меня была совершенно идиотская жизнь в Нок-Сити, от которой я отказалась.

Не уверена, должна ли чувствовать вину за то, что поджала хвост и ушла. Просто не смогла вернуться к тому, кем была раньше. Я больше не была той девушкой. Веселой, беззаботной девчонкой, которая ходила по клубам одна и спала с кем хотела. Не была девушкой с мегафоном, марширующей по улицам, требуя, чтобы с дарклингами обращались справедливо. Эта вспыльчивая женщина исчезла, и на ее месте осталась разбитая оболочка личности, которая пыталась склеить себя воедино, но некоторые кусочки уже никогда не будут склеить так, как раньше.

— Итак, означает ли это, что технически Гарет — наша собака? — Размышляла я вслух, нарушая тишину в тот вечер, когда мы сидели вокруг камина.

Три пары глаз одновременно уставились на меня. Две из них были ошеломлены, а другая была лишена всяких эмоций. К моему удивлению, Гарет последовал за нами в дом после нашей долгой пробежки по лесу. Никто не расспрашивал волка, не желая спугнуть его и заставить снова убежать. Это было похоже на шаг в правильном направлении.

Он лег на пол перед камином, согревая свой мех после целого дня, проведенного в мокром снегу. Однако на этот раз он не спал. Он просто смотрел на меня, не сводя своих ярких глаз с моего лица.

Уор провел ладонью по лицу, пытаясь подавить улыбку, а Тэйн даже не потрудился скрыть ее.

— Почему бы тебе не найти теннисный мячик, чтобы подбросить бедному парню, и мы это выясним? — Голова Гарета вскинулась, и он уставился на Тэйна, низкий рокот наполнил комнату, когда он зарычал на колдуна. Тэйн прищелкнул языком. — Успокойся, мальчик. Я всего лишь пошутил.

Гарет фыркнул, продолжая рычать. Он встал и отряхнул свою шерсть, и я напряглась, думая, что он собирается вылететь через окно спальни, которое Уор оставил приоткрытым на всякий случай, если ему понадобится. Но он не сделал движения, чтобы уйти. Вместо этого он подошел ко мне, потерся о мои ноги, прежде чем устроиться у основания стула, на котором я сидела.

Я отложила книгу, которую читала, хотя она только начинала становиться интересной. Это был старый дрянной любовный роман о викинге, влюбившемся в дочь пирата. Подобные любовные истории никогда не происходили в реальной жизни, но было приятно иногда отвлечься и притвориться.

Когда веселье угасло, как и грохочущее рычание Гарета, на хижину, казалось, опустилось мрачное покрывало. Я наклонилась вперед, чтобы кончиками пальцев погладить шерсть Гарета. Он напрягся от моего прикосновения, но мгновение спустя его мышцы расслабились, когда он позволил мне прикоснуться к нему. Уор и Тэйн просто наблюдали в задумчивом молчании, прежде чем взглянуть друг на друга. Тэйн кивнул головой в ответ на невысказанное сообщение.

Они встали, Тэйн пробормотал что-то о том, что должен выйти и набрать немного хвороста для костра, пока Уор проверяет периметр, прежде чем мы устроимся на ночь. Они явно давали нам немного пространства, и я оценила это, хотя в этом не было необходимости.

Когда мы остались одни, я соскользнула со стула и присоединилась к Гарету на ворсистом коврике, прислонившись к подставке для ног. Гарет подвинулся, освобождая для меня место, прежде чем положить свою массивную голову мне на колени. Мое сердце бешено заколотилось, когда я погладила его мех. Что я должна была ему сказать? Я вообще должна что-то говорить? То, что произошло между нами, не означало, что мы друзья или даже партнёры. Мы никогда на самом деле не говорили об этом. Это не давало мне права совать нос в его жизнь. Но разве наши жизни не переплелись сейчас?

Сделав глубокий вдох, я уставилась в огонь, слушая потрескивание поленьев, нежное мурлыканье, исходящее от Гарета, и биение своего сердца в ушах.

— Это забавно, — сказала я, мой голос был ненамного громче шепота, хотя мы были там единственными. — У меня никогда не было проблем с маленькими пространствами, пока меня не забрали. — Я почти гипнотически смотрела на танцующие языки пламени. — Я была городской девушкой и делала все, что, черт возьми, хотела. Раньше я таскала Сиренити в ночные клубы дарклингов, хотя она каждый раз сопротивлялась. Я танцевала с незнакомцами до потери сознания, а иногда позволяла им отвести меня домой и трахнуть.

Низкое рычание наполнило комнату, и я замолчала. Гарет был невероятно спокоен, но еще не пытался уйти, поэтому я восприняла это как намек на продолжение разговора.

— Мужчина, женщина, вместе, по-раздельности… Это никогда не имело значения. Я просто хотела быть свободной. — Я вспомнила те дни и улыбнулась. Я была совершенно другим человеком. Теперь это просто воспоминание. — Мои родители были строгими, как у Сиренити. Они никогда не разрешали мне делать что-либо без их одобрения. Но помимо защиты их гребаного сфабрикованного имиджа, мне также было запрещено общаться с дарклингами. Я даже не могла поступить в колледж, живя под их крышей. Я была подавлена. Каждый гребаный день своей жизни. — Теперь те дни были похожи на лихорадочный сон.