Она устало улыбнулась мне.

— Дерьмо довольно хреновое, не буду врать.

Я торжественно кивнула. Локсли никогда не сдерживалась. Она всегда говорила именно то, что думала. Шон протянул руку и положил Локс на плечо для утешения, и мои глаза проследили за этим движением. Я приподняла бровь и взглянула на Сиренити, на лице которой была дерьмовая ухмылка.

Это было определенно что-то новенькое. В последнее время Шон не слишком любил физические прикосновения. Редкие объятия были прекрасны, но для него протянуть руку, чтобы утешить кого-то, кто не был кровным родственником? Это что-то значило. Что это значило, покажет время.

Мы провели всех внутрь, ребята разгружали багаж, пока я проводила Сиренити и Локсли экскурсию. Мы расставили всю мебель в гостиной с одной стороны крошечным квадратом у камина, а в другом конце поставили раскладушки.

Тэйн уже был на кухне с Бастианом, готовя горячий чай из полевых цветов для всех. Я наблюдала, как они оживленно разговаривали. Два могущественных колдуна играют в горничных.

Я улыбнулась, когда Тэйн оглянулся, как будто почувствовал на себе мой взгляд. Он подмигнул мне, и Бастиан уловил это, толкнув Тэйна локтем и прошептав что-то, чего я не расслышала. Тэйн запрокинул голову и рассмеялся, и этот звук согрел что-то внутри меня.

Уор был погружен в беседу с Августом и Фаустом. Они втроем стояли небольшой группой, скрестив руки на груди. Я не смогла сдержать фырканье, глядя на картину, которую они рисовали. Трое разъяренных мужчин, которые были настолько крупными, что казались карликами в комнате, в которой мы стояли.

Меррик распаковывал вещи и разговаривал с Атласом. Его смех был громким, когда он пытался рассмешить моего кузена, а хороший ирландский акцент только усиливал его. Мне всегда нравился Меррик. В его присутствии было что-то такое теплое и безопасное.

Возможно, это было как-то связано с тем фактом, что именно Меррик вынес меня из тюремной камеры в тот день в лаборатории. После того, как Сиренити нашла меня, Меррик вынес и посадил под большим деревом, приказав нескольким волкам принести мне так необходимой воды.

Именно там Гарет нашел меня и подхватил на руки, сказав, что все будет хорошо и что они доставят меня в безопасное место.

В тот день они с Мерриком отбились от стольких вооруженных людей. Я помнила жажду крови в их глазах и жестокость, с которой они убивали. Все это время они защищали меня.

Через некоторое время после этого я потеряла сознание, а позже очнулась в безопасности дома стаи Кровавой Луны. Это был последний раз, когда Гарет смотрел на меня по-доброму — до сих пор.

Шон и Гарет как раз заносили остальной багаж с мороза, а вслед за ними летел ледяной снег. Гарет пинком захлопнул за собой дверь, и я подбежала, чтобы запереть ее.

Локсли устроилась поудобнее с чашкой чая, которую протянул ей Тэйн, и села на один из стульев рядом с камином, который Бастиан только что разжег взмахом руки, фиолетовая магия потрескивала на кончиках его пальцев.

Вскоре комната наполнилась голосами, новыми запахами и смехом. Даже несмотря на все абсурдное дерьмо, происходящее в последнее время, того факта, что мы все были здесь, в целости и сохранности, было достаточно, чтобы оценить его по достоинству.

Я присоединилась к Локсли у камина, и мгновение спустя Сиренити неторопливо подошла с двумя кружками в руках, протягивая одну мне. Я с благодарностью взяла её, мои пальцы все еще дрожали от морозного воздуха.

Мы пили чай, пока ребята расставляли для нас все необходимое. Я не жалуюсь. В тот момент, когда они появились, каждая капля феминистской энергии в моем теле вылетела в окно.

Ночь подходила к концу, и все расположились вокруг камина, некоторые на раскладушках, а другие на диване или удобном ворсистом коврике на полу. Было уже поздно, но все были на взводе, гадая, когда будет брошен вызов и Эстель создаст нам новые проблемы.

— Я связался с прокуратурой в Соле, — сказал Бастиан. — Ты должна выступить в суде с заявлением через три дня, Трикс. Все происходит быстро. Они теряют терпение.

Я втянула воздух, ужас разлился по моему телу. Я ожидала, что рано или поздно это произойдет, но я не готова покинуть безопасную комнат.

— Меня снова собираются арестовать?

Мысль о том, что меня надолго запрут в камере, заставила меня скрипеть зубами, а кожу неприятно чесаться.

— Это всего лишь формальность, но нет, не арестуют. Это закрытое слушание, и как только ты дашь показания, сможешь вернуться сюда на несколько недель, пока мы ждем. Если, конечно, присяжные не смогут принять решение всего за несколько часов. Это наилучший сценарий.

— Это хорошие новости, — ответила я, чувствуя, как меня охватывает некоторое облегчение. Я слабо улыбнулась Бастиану. — Я так и не поблагодарила тебя за помощь. За то, что выступил моим адвокатом. Ты не представляешь, как я тебе благодарна.

Он кивнул, тепло улыбнувшись мне в ответ.

— Все, что угодно для семьи.

Тепло, исходящее от камина, почти не смягчало озноб, который окутал меня, как вторая кожа, когда я думала о предстоящем судебном заседании. Три дня. Три дня, чтобы подготовиться к тому, что могло бы стать определяющим моментом в моей жизни.

Когда все начали устраиваться на ночь, в моей голове бушевал вихрь мыслей и эмоций. Страх и тревога стали странными спутниками в моем сознании, когда я размышляла о том, что ждало меня впереди.

Я оглядела комнату, всматриваясь в лица присутствующих, и задалась вопросом, как мне удалось очутиться среди такой разношерстной команды. Это было странно, но здесь, с ними, я чувствовала что-то вроде сопричастности.

Кто-то, прочистив горло, прервал ход моих мыслей. Это был Атлас, его глаза не отрывались от моих, когда он сказал:

— Ты же знаешь, что мы все здесь ради тебя, верно? Что бы там ни случилось, — он кивнул в сторону Бастиана, — мы прикроем тебя.

От его слов я почувствовала, как у меня в горле образовался комок, и внезапно не смогла сморгнуть слезы, которые навернулись на глаза. Это не были слезы печали или боли, но они были свидетельством того факта, что слова Атласа глубоко тронули меня.

— Спасибо, — пробормотала я срывающимся от эмоций голосом.

Атлас просто улыбнулся мне, прежде чем вернуться к игре в карты, в которую он играл с Фаустом и Мерриком, снова оставив меня наедине с моими мыслями.

Я еще раз оглядела комнату, тяжело вздохнула и потерла виски. Вся ситуация тяжело давила на меня, и я не уверена, сколько еще смогу выдержать, прежде чем окончательно сломаюсь.

Внезапно почувствовав клаустрофобию среди такого количества людей, поднялась на ноги и направилась к двери.

— Я просто выйду подышать свежим воздухом, — крикнула я, ни к кому конкретно не обращаясь, надевая туфли и выходя на улицу в ледяную ночь.

Снег хрустел у меня под ногами, когда я отошла на несколько шагов от хижины, глядя на звезды, которые мерцали в небе подобно хрупким бриллиантам. Я сделала несколько глубоких вдохов, позволяя холодному воздуху наполнить мои легкие и прояснить голову.

Но мой покой был недолгим, когда я услышала, как позади хрустнула ветка, заставив меня быстро обернуться. Мое сердце бешено колотилось в груди, а страх пополз вверх по позвоночнику, когда я увидела приближающуюся ко мне темную фигуру.

Голос Гарета прорвался сквозь ночную тишину:

— Это всего лишь я.

Я выдохнула.

— Ты напугал меня, — призналась я.

Гарет слегка улыбнулся мне, прежде чем полез в карман и вытащил сигарету. Он закурил, прежде чем жестом пригласить меня присоединиться к нему.

— Не могу поверить, что ты все еще куришь, — сказала я с ноткой веселья в голосе, пока мы молча стояли, наблюдая, как дым поднимается в воздух.

— Ты бы удивилась, узнав, как мало вещей меняется, — загадочно ответил он. Он курил нечасто, но я несколько раз заставала его дома, когда он испытывал стресс.

Я прищурилась, глядя на него, чувствуя легкое раздражение от его расплывчатого ответа. Но прежде чем успела надавить на него еще сильнее, он заговорил снова: