— Любопытно, — хмыкнул Ратиборов, и понизив голов поинтересовался: — А Вера этого сделать не может?

— Если бы могла я бы не звонила! — прошипела и без того раздраженная я.

— Хорошо.

Лев Ильич вплыл в мою гостиную.

— Александр Дмитриевич, давно не виделись. И чем вам не угодила моя клиентка?

Алекса при виде моего адвоката откровенно перекосило. Такой бальзам на мое сердце!

— У вашей клиентки — документы по делу которое я веду! Более того, документы которых у нее быть не должно!

— Вообще-то это дело ведет его начальник, — сообщила я. — И мне не показали ордер на обыск и изучение моих документов!

— Они лежали на столе открытыми.

— Не правда.

— Милана Михайловна, вы не нальете мне чайку, пока я объясняю Александру Дмитриевичу, где именно он не прав.

— С удовольствием.

— Лев Ильич… ваша… клиентка…

— Не просто клиентка. Госпожа Соколова мой друг, поэтому можете сразу забыть о любых попытках повесить на нее дело. В данном случае ваш ум и интуиция привели не туда, — мягко сообщил адвокат.

Может у меня и не слишком много магических талантов, но заклинанием обострить свой слух я могу! Так что ставя чайник на плиту, я прекрасно их слышала. Жаль только приходилось все остальное делать медленно и тихо. Поскольку заклинание делало громче ВСЕ звуки. Поэтому использовалось не слишком часто.

— К тому же, я намерен подать ноту протеста господину Ширяеву, в связи с вашими неполномочными действиями. А сейчас, я прошу вас удалиться и впредь не надоедать моей клиентке. А если у вас появятся вопросы или вы добьётесь ордера на обыск, свяжитесь сначала со мной.

Заместитель начальника тайной полиции откровенно скрипнул зубами. Да-да, я даже это услышала!

— Всего хорошего.

Судя по звукам, Ратиборов вышел провожать Алекса. От звука захлопнувшейся двери у меня заболели уши, так что пришлось снять заклинание.

— А я считал, что этот мальчишка куда внимательнее и умнее. Как он вас не раскусил? И главное, почему вы в принципе разыгрываете с ним этот маскарад? — поинтересовался возникший на пороге кухни адвокат.

— На то есть причины, — сообщила поставив кружку с чаем на стол.

— Я так и понял. О! Чай, — Лев Ильич скользнул за стол и прижмурившись понюхал чай. — Да, не так я хотел провести с вами время и пообщаться.

Я улыбнулась и развела руками.

— Кстати, раз уж мы с вами так встретились… не желаете со мной поужинать? Скажем… через пару дней? Только как Вера Гордеевна.

— А дело?

— Вы не слышали? Измайлова все же посадили. Так что дело закрыто.

— Вы не выглядите разочарованным таким исходом.

— После вашего выступления в зале суда, я хорошо отдавал себе отчет в том, что шансов выйти совсем сухим из воды у клиента — нет. Но я сделал для него все что мог! Кстати он был мне очень благодарен, за сохранение его капитала, хоть и расстроился из-за потери типографии и запрета на возобновление подобной деятельности.

Надо же. И такое бывает. Но все же хорошо что Ратиборов не знает какую роль, на самом деле, я сыграла в деле его клиента. Я поставила свою кружку на стол и присела напротив адвоката.

— Может снимите иллюзию? — неожиданно поинтересовался Ратиборов.

— М?

— Хочется пообщаться с вами настоящей.

Я покосилась в окно… повесив туда иллюзию. А свою — сняла. Все равно от нее не так много осталось, слишком уж я разозлилась на Алекса.

— Вот, совсем другое дело. Так приятно пить чай в компании прекрасной барышни.

— А моя маска вам значит не нравится? А я думала она вышла вполне симпатичной.

— Не сравнивайте. Ваша маска — это маска. Маска не может быть обаятельнее оригинала.

Вот умеет же этот мужчина делать комплименты.

— Расскажите все же, что происходит?

Вопрос был скользкий. Совсем врать — не хотелось. Да и смысла не было, мой собеседник человек умный, раскусит явную ложь — легко.

— Я тут по просьбе дяди. В этом доме произошло последнее убийство. Как вы понимаете, об этом знаем только он и я… даже своего заместителя дядя решил не посвящать. Есть причины, которые я увы не могу разглашать.

— Тайна расследования. Понимаю. Что ж, это многое объясняет. Да и приятно было щелкнуть по носу этого мальчишку.

— Да, я наслышана о ваших отношениях. В тайной полиции даже ходят слухи, что вы даже подрались, — я с улыбкой подняла кружку, собираясь глотнуть чаю. И какое же счастье, что я не успела этого сделать.

— Да, был такой случай. Хотя я был уверен, что мы тогда избежали зрителей.

— ЧТО?

— Так сложилось. Закончилось все ничьей, надо признать. Хотя думаю для Александра это оказалось неожиданностью.

— Как тесен мир… — пробормотала я, раздумывая как так вышло что из все адвокатов, именно Ратиборов…

— Не мир тесен. Слой — тонок, — фраза, которую я слышала от дяди, заставила меня вздрогнуть и сбиться с мысли.

— Откуда выражение?

— Был у меня знакомый. Любил это приговаривать. Я его лет двадцать наверное не видел. Со времен своей работы ассистентом.

Мне нужен дядя! Срочно!

— А что?

— Да так. Выражение интересное… — пробормотала, спрятавшись в свою кружку с чаем.

— Но мы отвлеклись.

— Кстати, я так погрузилась в работу, что отвлеклась от Лиги.

— Не волнуйтесь, все идет неплохо. Хотя энтузиазм госпожи Овчинниковой меня немного пугает. У нас возникла пара вопросов, где нужно третье мнение. Но княжна попросила вас пока не отвлекать. Да и вопросы не сложные.

— Нет, пожалуй мне пора отвлечься. Когда вы запланировали ближайшую встречу?

— Через пару дней.

— Отлично, я приду, посмотрим где не хватает решающего голоса. За одно после этого может даже я соглашусь с вами поужинать.

Да и с Гиленой не мешает поговорить. Проверить, как там подруга. А то дело с ее женишком немного встряло… за одно, если схожу к Ленке, можно будет попробовать познакомиться с этими странными дамами из охраны Легаса. Потому что, чует мое сердце, к ним найти подход будет проще чем к тем четырем мордоворотам, что обычно по очереди его сопровождают. Потому что нитку ведущую к их охране я еще не раскрутила. Вообще дело сейчас больше похоже на лоскутное одеяло с торчащими отовсюду нитками.

Дальше мы обсуждали с Львом Ильичом отвлеченные темы. Надо признать, этот разговор очень поднял мне настроение.

На Алекса я старалась весь следующий день — не смотреть. Злилась.

— Вера, что с тобой сегодня? — не выдержал этот… заместитель начальника.

— Что со мной? Что со мной? А то ты не знаешь⁉ Какого черта ты вообще делал у госпожи Соколовой? Да еще и вел себя… за руки ее хватал, в бумагах рылся!

— Что, Ратиборов написал-таки жалобу? — у Алекса дернулась верхняя губа, демонстрируя его отношение и к жалобе, и к адвокату.

— Это не имеет значения! Алекс, тройное убийство — это не твое дело. Это дело Ширяева. У тебя нет полномочий его расследовать. Ты хоть понимаешь что подвергаешь расследование, да и самого Дмитрия Евгеньевича — опасности?

— Вера, его даже в городе нет.

— И что это меняет? Только то, что он тебе нотацию в своем кабинете прочитать не сможет, вот и все! Зато это могу сделать я!

— Вера, у нее документы по расследованию! Те, к которым доступ есть только у ведущего дело! И между прочем, Ширяева давно нет.

— Алекс, ты же сейчас не заявишь что она его убила?

— Нет. Но это подозрительно. К тому же, я разузнал, на местах преступлений видели какую-то девушку. Правда точно описать ее не смогли, но у нее такие же светлые волосы как у Соколовой. Не говоря уже о том, что она живет в доме, где произошло убийство! И вообще…

И вообще, мне начинает казаться, что Алекс так перегибает, из-за того, что поделился переживаниями с той, кто возможно причастна к делу.

— Алекс. У тебя — паранойя! — сообщила я и отвернулась.

— Это не паранойя, а здоровая, рабочая подозрительность, — фыркнул он. — Вера… может ты все же не будешь рассказывать Ширяеву об этом?