Это требуется от героев, ведь попали в ситуацию не просто так. Идут по маршруту, в котором столько неизвестных. Нет ни указателя, ни карты, чтобы понять, где находишься. Не посмотреть на небо, в голове закрыты двери. Даже через окно не сбежишь, будешь смотреть, сожалеть, понимая, нет выбора и понятия, как избрать судьбу или обменять жребий! Что выпало, с тем и играют. Хоть правила игры настроены против тебя. Ты не подозреваешь, что мир против героя. Он выживает и поднимается с колен, ведь не работает голова, только инстинкты. На морально-волевых качествах справиться с ситуацией. Пересилить холод.

Чем сильнее сопротивление, тем сильнее холод. Он сковывает разум ледяным обручем, вцепляется в сознание хладными перстами, перебирая внутренности. Понимает, куда надавить, чтобы упрочить власть. Нет эпизода, в котором не царствовал учёный! Как расставлены силки. Как трепещется птица, понимая – нет выхода и входа в плен. Капкан захлопнулся, Адам и Астра приняли условия игры кукловода. Целиком доверились. Гипноз слишком силен.

Казалось, был луч надежды, в котором содержится код, слово, как исправить и выйти из состояния холодной дремы! Но в краткий миг распалось на фрагменты. Если рассмотреть вблизи, то не разобрать письмена на песке. Нет возможности понять, что хотели сказать, когда выводили буквы. Может, смоет волна?

Или не существует ничего, если происходит в голове? Лёд в глазах смотрящего человека, ровно, как и красота. Мир содержится во взгляде, облекается в зрении в читаемую форму. Астра пытается разгадать, но пропадает в причудливом спектре, состоящем из холодных огней. Их много, они манят. Астра летит на пламя, но теряет связь, где находится. Адам стирается с полотна жизни. Их нет. Или?

Астра и Адам идут по стертому полотну. Не отслеживают, кто они, как попали. Их не волнует. Главное, дойти, чтобы понять, что в конце. Это цель жизни! Путь составляет шанс выбраться из гипноза, чтобы вернуться к цельности, познать мир, а не литься потоком фотонов в чужой призме восприятия. Жизнь заслуживает внимания. Не делится на грани, чтобы жить где-либо. Реальность созидает момент, в котором необходимо жить, а не уходить отдельными фрагментами памяти.

Нельзя выйти и уйти от рока, который всюду преследует, ведь в нем содержится печать событий, точка пути. Откуда произошел, кем станешь в конце, какие изменения вберешь в ходе преодоления препятствий. Это мощное развитие, которое не надо игнорировать, уводить на второй или пятый план. Жизнь не прощает отлагательств, содержится во всем, что окружает водой. Есть реальность, надо пребывать, чтобы соотносить спектр событий, где соотносишь шаги с возможностями, помогающие преодолеть. Победить сомнения сложнее, чем одолеть противника: битва происходит внутри ума. Нельзя сбежать с поля боя, ведь это означает потерю собственного разума, который должен стать главным, если не первоначальным союзником в этом деле. Разум есть фокус для наших героев, которые не должны его терять в гипнозе.

От себя не убежишь, не сдвинешь фокус внимания, если столько времени посвящаешь действию в настоящем. Время понимается, как постоянная величина, в ней осязаются вероятности, говорящие, либо отвергающие возможность для преодоления невзгод. Герой справляется, преодолевая препятствия, либо ломается, как игрушка, которую разбила судьба. Либо сдается, что впрочем, равно разбитому телу. Кивок головы – согласен, герой превращен в безмолвного раба, который рад, не бьют. Жить, хоть в плене, но жить! Это дорогого стоит, если есть хотя бы маленькая свобода в действиях.

Адам и Астра соглашаются, принимают шаги, исходящие от них, но от учёного: составляет вероятности, стирающие линии героев. Его влияние слишком велико, чтобы бороться, потому остается идти вперед. Во-первых, ведёт сила, которая была описана. Во-вторых, жажду интереса никто не отменял и не побеждал. Мотылек знает, умрет, но летит на пламя: желает судьбы, от которой, как знаем, не уйти. Догонит и будет хуже, чем, когда приходишь с повинной. Но кто в разумности придет на эшафот? Безумец или герой, которые, тем не менее, находятся и оставляют след в истории.

У Адама и Астры нет выбора. Есть путь, который необходимо преодолеть, чтобы реальность обрела не призрачные черты, а реалистичные. Смотришь и понимаешь, есть шаги, которые делаешь. Они исходят не от ног. Приказ поступает от учёного. Он знает, куда будет сделан шаг, на каком отрезке времени произойдет событие, ведь стал бытием для героев. У них не осталось причин для защиты. Есть только шаги, которые произносит в головах учёный. Он есть светоч, за которым они бегут, точно мотыльки на яркий свет. И ведь не избавиться от маяка, который ведёт судьбу по выбранному пути мойр.

Учёный стал судьбой для движений. От него зависит, как будут двигаться герои, что делать и произносить. Желания не исходят от возможностей для жизни, не отделенной от разума, но в нем происходит управление. Со стороны учёного произошел переворот, в котором стерты грани, до этого известные. Так легко поменять ход истории, если знаешь, как на его влиять, а не только замечать, что не остаётся причин для жизни, если реальность не желает хоть повернуться на бок.

Герои, конечно, сопротивлялись. Кто в здравом уме допустит влияние в голову? Человек, который не желает жить, выбирать, куда идти, какой отрезок событий ограничивать в разуме. Но это сделали за них, ведь не смогли оградить мозг от влияния, чтобы не зашли с изнаночной стороны бытия, где не видно, так как находится вне зоны зрения. Так легко захватить власть, если Адам и Астра позволили сделать. Они не знали, как происходит защита, какие параметры, тонкая настройка, чтобы ограничить влияние, которого становится слишком много, чтобы что-то сказать против него.

Этого бы не произошло. Остается работать с тем, что есть. Прошлое никто не в состоянии исправить. Даже ход времени выправить сложно, ведь в нем содержатся причины для действия, в которых ничего не составляет грань для существования отдельно от гипноза. Кукловод стал умом марионетки. Не отделить понятия, которые стали единым целым, как слитые, сшитые воедино. Не разорвать нити, которыми они связаны, ведь они берут исход из разума. Если оборвать их, то возможно, что головной мозг постигнет ужасная участь, которая выражена быстрой смертью. Нет сигнала в пульсе.

Остается шагать вперед, чтобы определять события, как сейчас предстают во взгляде. Иначе нет вероятности, крохотного шанса, говорящего, что можно сказать что-то против учёного, чтобы быть цельным в разуме. Не разделять на разделы: до и после, а хоть исправить. Но замыкается в изначальном маршруте. Не дойдя до конца, не увидишь разрешение конфликта, который накаляется до своего предела. Алые паруса натянутых нервов. Больше нет предела. Лимит это их жизни, которыми они больше управляют и даже не могут помыслить о том, чтобы вернуть прежний контроль.

Острее горы неурядиц. Вонзаются в подошвы ног, которые болезненно воспринимают каждый шаг. Шаг – боль, и наоборот. Два слова нельзя воспринять отдельно в цельности, ведь жизнь не требует, чтобы вновь осязались, как два гранита смысла. Остается воспринимать боль, с которой они связаны, точно нейронными связями. По синапсам проходит волну боли, от которой не избавиться и не отвратить седую долю. Она в разы сильнее, чем первоначальный контроль учёного, который болью, точно кнутом, помыкает героями.

Другие чувства не входят в пространства разума. Не оставляют след и значения, по которым можно отследить, понять, где находится тело. Или пропало в разуме, замерзнув во льде? Но почему есть движение, которое еле заметно, что невозможно отследить на отрезке времени, чтобы понять, живешь ты или нет. Воспроизводишь быт или шаги есть копия сделанных действий. Монотонное повторение, которое изматывает, ведь не готов долго находиться в бесплодной тени. Делаешь что-то, но действия бесполезны, так как никуда не приводят. Не могут привести, ведь человек не настроен на победу. Он идёт…