– Вот, теперь ты меня поняла, – улыбается учёный. – Анабиоз разобрать?

Астра и Адам кивают, понимая – дальше будет интересно, если поймут…

Учёный произносит фразы, идущие в ногу с научным путем через опыты:

– Мыши в природе не впадают в состояние анабиоза, потому успех в сфере говорит об успешной симуляции гипотермического анабиоза. Мышей поместил в специальную камеру на шесть часов, где температура тела снизилась до тринадцати градусов, а обмен веществ замедлился в десять раз.

– А у человека снижение на сорок четыре процента, – произносит Адам.

– Предположение – крупные млекопитающие не подвержены анабиозу, а более мелкие легко вводятся в состояние заморозки. Чтобы это доказать, провел гибернацию. Сердечный ритм мышей замедлился с пятисот до трехсот ударов, частота дыхания упала со ста двадцати до двадцати пяти дыхательных движений в минуту, а температура тела понизилась на девять градусов, с тридцати девяти, – учёный тепло вспоминает исследования.

– Гибернация? Что это такое? – Астра не понимает.

– Это сознательное введение млекопитающих, либо человека в состояние зимней спячки: замедляется жизнедеятельность из-за нейролептиков. Они блокируют терморегуляцию организма, – объясняет простыми словами.

– Принцип такой же, как у летаргического сна, – отмечает сходство Адам.

Учёный отводит взгляд, понимая, что нельзя скрыть истину от светлого ума. Произносит слова, которые соотносятся с исследованиями природы сна:

– Это верно. Зелье блокирует эндокринные механизмы, словно закрывая глаза на то, что происходит. Но зелье имеет другое структуру, которая связана с нейролептиками. Не такие большие дозы для отключения ума. Совсем маленькие.

– Но работает? Или возможно пробуждение? – Астра переживает за успех.

– Работает. Малые дозы являются двигателем для сна. Но мы отвлеклись, – учёный кашляет. – Также исследовал симуляцию анабиоза на круглых червях и эмбрионах рыбы Данио-рерио. Смог погрузить на многие часы…

– А крупные млекопитающие? Они пережили опыты? – спрашивает Адам.

– Овцы были под снотворным, а свиньи под наркозом. Но без успеха, только на два часа смог выполнить анабиоз. Потом задыхаются, – горько отвечает.

Астра нервничает, не понимая, как на основании опытов, достичь успеха. Ничего не подтверждено, овцы и свиньи не выжили двух часов.

Астра выражает сомнение по поводу целого проекта, изучаемого годами:

– А как это возможно? Слышала, что крионика не существует в науке.

– В чистом виде анабиоз не осуществим. Потому объяснял его поэтапно. Нельзя пропустить этап, иначе не будет работать в целом, – объясняет он.

– Но вы исследовали отдельно? Или соединили воедино? – Астра пристально смотрит на учёного, пытаясь разгадать ответ на вопрос.

– Конечно, вводил в летаргический сон, потом менял на клеточном уровне состав, затем погружал в анабиоз. И всё успешно, – гордится своим успехом.

– А сколько часов? И вышли из холода? – Адам наступает с другой стороны.

– Тридцать суток. Успешно вышли. Не стал бы предлагать вам, если не знал о точном проекте. Не говорю о сырых разработках, – учёный защищается.

Астра задумывается, как сопоставить отдельные исследования воедино. Не верит своему мозгу, упорно не желающему верить, что он услышал. Даже несколько недель, проведенных в разговоре с учёным, не дали точность научных исследований, словно водили вилами по воде, не видя отражение…

Учёный воспользовался молчанием и посмотрел в глаза Астры, произнеся:

– Джон Смит провел в ледяной воде в течение пятнадцати минут, а Анна Богенхольм была в течение сорока минут. Пауль Хинек провалился в сугроб, проведя там несколько часов. Функции мозга восстановлены без потерь!

– Я верю вам. Истинно, если понять свои возможности, – произносит Астра.

– Мицутака Утикоси провел двадцати четыре дня в состоянии спячки, впав в гипотермию, – учёный смотрит в глаза Адама. – Обмена веществ и пульса почти не было, температура достигла двадцати двух градусов. Всё возможно!

– Вера в нашей голове, надо достичь разума в точности, – соглашается Адам.

– Прощайте. Завтра в головах не будет сомнений, – прощается с героями.

– До свидания, – в один голос говорят Адам и Астра, уходя из дома учёного.

У них в головах засели слова:

– Страх в моей голове. Смотрю, убрав его. Достичь анабиоза и исполнить волю.

Герои видят путь впереди…

– Я бы хотел поговорить о необычном голосе в своей голове, – говорит Адам.

– Меня это тоже волнует! Назойливые слова никуда не уходят, – жалуется Астра.

– А о чем она? – спрашивает, начиная двигаться в направлении дома.

– Что должна достичь анабиоза, исполняя волю. Кого? – Астра не понимает.

– Наверно, учёного. Запудрил мозги, – думает вслух, ругая его способ.

– Да? Вообще, ничего не помню. Всё, как в тумане, – смотрит по сторонам. – А мы ёжики.

– Попытайся вспомнить, – дорога петляет под ногами. – Поэтапно, как было.

Астра отводит взгляд от глаз брата и оглядывается на дом учёного: живые воспоминания бьются в её груди, всколыхнув настроение. Грусть выбивается из колеи, заполняя свежей кровью сознание из разорванной памяти. Мозг представляет во всей красе минувшую опасность. Не знала ничего о гипнозе.

Вслух высказывает свои предположения насчёт того, что произошло:

– Мы много всего обсуждали, что мозг закрутился в спираль. И на этом фоне учёный ввел нас в гипноз. Крайняя степень усталости. Чистая психология и не боле…

– И ни грамма магии, – отмечает Адам. – Только ввергнуть мозг в темноту!

– Думала, он только науку знает, а не методы гипноза, – не верит мастерству.

– Это говорит о мастере, если не узнала, как обманули, – объясняет сестре.

Доходят до леса, но он не пугает их. Настоящий страх находится глубоко. Его так просто не достать и не вызволить. Если думаешь о темноте, то она настает. Даже затмение можно привлечь мыслями. Всё настраивается.

Астра ощущает, как комок склизкого и липкого страха застрял в животе. Так больно сжимает, медленно убивая предчувствием беды. Но она не наступает. Крадется в ночи и ждёт шанса на удар, когда не ждёшь его, а радуешься...

Думаешь, всё спокойно, но мысли обманчивы. Мы себя успокаиваем. Пытаемся выбраться из объятий страха, но они крепкие. Не отпускают. Медленно сжимают, нарастая силой и тихим ужасом. Но крика нет. Даже мускул не дрогнет на лице. Астра не любит показать глаза страха. Всё копит и держит в себе. Может, это плохо. Может, вулкан эмоций взорвется?

Астра произносит сомнения, связанные с закипающими эмоциями:

– Не думаю, что он в силах обмануть нас. Всего лишь, изучающий учёный.

– А как же анабиоз? Скажи, он имеет силу или нет? Или всё просто так?

– На какое-то время я утратила способность различать свои мысли и то, что им вложено. Словно мой разум – две части, одна моя, а другая его, – говорит.

– Странно. Не возникало ощущения, будто разум поделен на две части. Всегда воспринимал себя, как цельного героя, – Адам рассуждает.

– Ты забыл? Говорил о необычном голосе, который в голове, – трогает его.

–Спутано помню, и память не связывает воедино. А мы уже дошли! – он рад.

Адам смотрит на родной дом. Хочет открыть дверь, чтобы войти внутрь. Но сестра тянет за руку, словно призывая ответить на новые вопросы:

– Не уходи от темы! Спутано помнишь, что был во власти учёного. А я точно это знаю. Он хочет заполучить контроль над нашими эмоциями и мозгами!

– Что? О чем ты говоришь? Он каждый день нас встречает радостно. Нет и намека на то, что представляет опасность. Говорит о себе, – Адам спорит.

– Что с тобой? Думаешь, мне это пригрезилось? – Астра смотрит негодующе.

– Ты любишь накручивать себя. Везде ищешь подвох. Может, зайдем лучше домой, а не будем стоять около порога? – открывает дверь, закрывая тему.