Мы пошли на кухню. Благо у меня сегодня был свежий мягкий хлеб, купленный утром.

Из хлебницы я достал свежий хлеб, развернул полиэтилен и с удовольствием вручил ей целый кусок.

Лилия сначала понюхала хлеб, и ей явно понравился его аромат. Она вдыхала запах свежего хлеба довольно долго, как будто наслаждаясь каждым мгновением.

Наконец, она отломила кусочек хлеба и стала есть его большими кусками, быстро пережёвывая мягкий хлеб.

Менее чем через две минуты хлеба не осталось.

– Не солгал, – сказала она с довольной улыбкой. – А есть ещё? – спросила она, смотря на меня с ожиданием.

– Да, но он не такой свежий, – ответил я, пожимая плечами.

– «Голод никогда не видел плохого хлеба», – процитировала она. – Бенджамин Франклин.

Я дал ей весь наш хлеб, и она съела всё с большим удовольствием, наслаждаясь каждым кусочком.

– Вы преуспели в искусстве выпечки хлеба, – похвалила она, улыбаясь.

– Это только верхушка айсберга, – скромно ответил я, чувствуя лёгкую гордость.

Я включил электрический чайник, чтобы заварить чай.

– Ты любишь чай? – спросил я, готовя чашки.

– Я не очень люблю напитки с горькими травами, но с удовольствием попробую ваш чай, – ответила она, слегка наклонив голову.

– Я думаю, тебе понравится.

– Это штука разогревает воду? – спросила она, глядя на электрический чайник с любопытством. – Оно способно разогревать воду без огня? Как такое возможно?

– Электричество нагревает специальный элемент внутри, который затем нагревает воду, – объяснил я, стараясь говорить просто.

– Ваша магия поражает, – сказала она, наблюдая за вскипающей водой.

– Я и не знал, что мой обыденный мир окружён чудесами. Для меня всё это обыденность, я не вижу в этом волшебства. Оказывается, мой мир полон чудес, которые мы часто не замечаем в повседневной суете, – задумчиво произнёс я.

– У нас дела обстоят точно так же, как у вас. Магия для нас – обыденное явление, к которому мы привыкли. Мы, как и вы, не видим чудес перед своими глазами, – ответила она, её голос звучал слегка философски.

Вода закипела, и электрический чайник автоматически отключился. Я заварил чай, и мы сели за стол.

– Тебе чай с сахаром или без? – спросил я, держа в руках сахарницу.

– С сахаром, – ответила она. – Разве сахар не дорогое удовольствие?

– Сахар у нас дешёвый, и поэтому его можно найти во многих наших продуктах, – объяснил я, добавляя сахар в её чашку.

– Так вот почему ваш хлеб был таким вкусным, – сказала она, улыбаясь и делая первый глоток чая.

Мы молча пили чай; она наслаждалась им, а я, как человек, всю жизнь евший и пивший сладкое, не мог в полной мере оценить этот сладкий чай. Вкус напитка казался мне обыденным, привычным. Однако восприятие гостьи, полное восторга и удивления, заставило меня взглянуть на чай по-новому. И всё же я мог любоваться её красотой. Как человек, который никогда не испытывал влюблённости, я наслаждался её исключительной красотой, словно созерцая произведение искусства. Она наслаждалась чаем, а я – её необычной красотой.

– О, я забыл, – вдруг вспомнил я и достал с полки печенье, положив его на стол. – Чай лучше пить с печеньем.

Я макнул печенье в чай, съел его, и она последовала моему примеру. Я не удивился её большому аппетиту, так как в последнее время и мой аппетит стал таким же.

– А есть ещё… – запнулась она, словно подбирая слова.

– Чая и сахара у нас много, – поспешил я ответить.

– Я не это имела в виду, – уточнила она, слегка улыбнувшись.

Внимательно рассматривая её красоту, я не заметил, как быстро закончились печенья на блюде.

– Можно добавить ещё немного сахара? – попросила она, намекая, что я должен положить четыре столовых ложки сахара.

– Конечно, – ответил я, добавляя сахар в её чашку. – Спасибо.

– Я могу ещё положить, если хочешь, – предложил я, заметив, как она смотрит на сахарницу.

Лилия подвинула чашку ближе, и я насыпал туда весь сахар, который находился в сахарнице. По её лицу было видно, как она счастлива; ей явно понравился чай с едва растворившимся сахаром.

– Я знаю, что жадность до добра не доводит, но есть ещё что-нибудь? – спросила она, глядя на меня с лукавой улыбкой.

– Ради тебя я готов достать из холодильника всё, что есть, – ответил я, улыбаясь.

– Не надо впадать в крайность, – сказала она, слегка смутившись.

– Это не крайность, у нас такая традиция: встречать гостей, как будто они настоящие короли. На самом деле, я мало что сделал, чтобы встретить тебя, как подобает гостю, – признался я.

– Раз так, то я бы хотела попробовать всё, что можно, – сказала она, её глаза загорелись интересом.

– Тогда пойдём в магазин и купим много вкусного. Ты должна всё попробовать и перепробовать, – предложил я, вставая из-за стола.

Лилия взяла из корзины красную конфету и, не открывая обёртки, откусила половину. Я не успел сообразить, что происходит, но, к моему облегчению, обёртка оказалась достаточно прочной. Она съела половину конфеты, а обёртка осталась на месте. Незамедлительно я взял у неё конфету, демонстративно открыл обёртку и вернул ей оставшуюся половину. Затем я ещё раз показал, как правильно открывать конфету, чтобы избежать повторения.

«Интересно, а я тоже буду выглядеть глупо в её магическом мире?» – невольно подумал я.

– Так у этой сладости был защитный слой? – спросила она, рассматривая обёртку.

– Да, но это не магическое.

– Можно тебя попросить ещё о чём-нибудь? – спросила она, глядя на меня с лёгкой надеждой.

– Разве я могу тебе отказать? – ответил я, стараясь быть галантным.

– Ты не обязан мне подчиняться как раб и вправе отказать мне в моей просьбе, – сказала она, её голос звучал серьёзно.

– Давай сначала я выслушаю твою просьбу, а потом отвечу, – предложил я, стараясь сохранить нейтральный тон.

– Ты можешь постирать мою одежду своей магией? – спросила она, слегка смущаясь.

– Да, конечно, без проблем, – ответил я. – Ты хочешь посмотреть на магию, или тебе действительно нужно постирать одежду?

– И то, и другое, – призналась она, улыбаясь.

– Тогда сначала закинем твою одежду в стиральную машину, а потом пойдём в маркет, – предложил я, направляясь к стиральной машине.

Мы встали и направились в ванную. У нас дома было две стиральные машины, что очень удобно. В одну машину закидываешь белые вещи, а в другую – чёрные. Это помогает избежать смешивания цветов и сохранить вещи в хорошем состоянии.

Я приступил к объяснению Лилии принципа работы стиральной машины. Когда я закончил объяснять, у неё в руках появилось второе синее платье, и она аккуратно положила его в стиральную машину.

– Пожалуй, я надену твою одежду, – сказала она и начала раздеваться прямо передо мной.

– Кхм, – кашлянул я, отводя взгляд, но мои глаза всё же бегали туда-сюда. – Я бы хотел подробнее изучить вашу культуру и обычаи, но ты должна уважать и мою культуру.

– Я тебя не поняла. Скажи прямо, что от меня ты хочешь? – спросила она, глядя на меня с недоумением.

– Не раздевайся передо мной, я ведь, в конце концов, мужчина, – объяснил я, стараясь быть тактичным.

– Мужчина? – переспросила она, слегка нахмурившись. – Я знаю, что ты мужчина.

– Мне кажется, мы друг друга не поняли, – сказал я, чувствуя лёгкую растерянность.

Лилия вдруг дотронулась до моего полового органа, а затем начала быстро одеваться. Хотя и немного неуклюже, она справилась и самостоятельно оделась правильно, возможно, ей просто повезло.

– Удобно, – сказала она, поправляя одежду. – Весьма удобная у тебя одежда.

Я знаю, как одежда может изменить человека, однако её облик в повседневной одежде обладал особым очарованием, словно сокращая дистанцию между нами.

Переодевшись, она положила второе синее платье в машину. Её синее платье было плотным, как пальто. Она достала откуда-то кучу личных вещей и положила их в стиральную машину. Две стиральные машины были полностью заполнены, и я закрыл дверцы, затем открыл выдвижной лоток и положил туда стиральный порошок и кондиционер.