Она навестила вновь прибывших и нашла, что их берегут и неплохо кормят. Во всяком случае, наёмники убого не выглядели. Одеты в самое простое, но не в ветошь, лица и руки не грязные, рыла сытые, хоть и обросли бородами. То, что об этих уродах заботились, кормили-поили-одевали и давали мыться, вызвало у генерала Хасс ярость. Ей бы хотелось, чтоб они гнили, гнили заживо, испытывая мучения, и при этом не дохли, раз уж это угодно принцу. Хотя теперь, когда с принцем они разобрались, в жизни негодяев оставалось гораздо меньше смысла.
Что ж, она выбрала самого гнилого из оставшихся. Сломавшийся Мордобой был совершенно бесполезен, только слюни пускал да теребил кое-что в штанах, а Рузан, как прожжёный игрок, просто так бы и слова не сказал.
Кайел же был… новеньким.
— Я слыхал, что оба они домой вернулись, — заявил он с самого начала их беседы. — Капитан… я б тоже домой-то вернулся.
— Я б тоже, если б он у меня был, дом-то, — ответила Линда, пытаясь обмануть его фальшивым дружелюбием. — Ты вот что. Мордобой мне говорил только про старину Астра. А ты, значит, про них двоих имеешь в виду. Значит, больше знаешь.
Кайел втягивал голову в плечи, мотал своими лохмами, в общем, тряс ушами и ничего толком не говорил, пока она его не прижала к стене возле пышущей жаром чугунной печки.
— Хочешь знать, как я вернулась? — спросила Ненависть, поигрывая раскалённым прутом. — Не слышу.
Новичок слабо вякнул:
— Как вы выжили, капитан? Ведь мы… вчетвером…
— Я не выжила, крысёныш. Вы меня убили. А вернулась я по ваши шкуры, крысий ты отросток.
И сдёрнула с парня штаны.
— И если ты сейчас не расскажешь толком, куда вы девали Колдуна — я засуну это в твою…
Вот тут новичок и не выдержал. Он завизжал как крысий выводок в горящей клетке. Его даже не пришлось ничем тыкать. Но визг не содержал ни крупицы информации, а у Линды по-прежнему был её недостаток.
— А может, тебя просто Мордобою подарить, чтобы он тово-этово? — задумчиво спросила она. — Хотя он небось и так успел. Или всё-таки щипцами…
— Стойте, к-капитан! Не надо! Я скажу про Колдуна! — заорал Кайел. — Мы сговорились! Сговорились, чтоб вы не прознали, а то так… иначе… вы нас точно всех наизнанку…
— Я могу, — кивнула Ненависть.
— Капитан! Мы ж не думали… а он драться полез. Ну мы и его… чтоб он не мешал вас добивать! Мы ж не хотели его… только вас, капитан!
Некоторое время до Линды доходил смысл слов. Вернее, не так: слова рассыпались на кусочки и медленно складывались обратно, чтобы обрести понятность.
— Вы его убили? Колдуна? — спросила она медленно.
Где-то в глубине души замерцал и погас огонёк. Словно там ещё оставался отсвет тёплого взгляда, а потом… пропал. Аж в глазах стало заметно темнее и уши заложило.
— А что нам оставалось? — осипшим от визга голосом спросил новичок.
— Так он меня не…
Она пыталась вспомнить. Вот пуля ударила её, а вот — окружили свои. Склонённые потные красные рожи, лужица крови, смешанной с грязью… вот она повернулась на живот, несмотря на то, что рана мешала. Вот она поползла. Грязь лезла в рот и залепляла глаза. И кто-то схватил её за ноги, а потом перевернул лицом вверх. Рожа Мордобоя, севшего сверху, застила всё остальное.
— А может, мы её сперва тово… этово?
Удары мешали слушать, грязь не давала видеть, а после красные потные рожи сменяли одна другую, и не было конца боли и отчаянию. Но помнила ли она среди этих мерзких рыл лицо Колдуна, его внимательные тёмные глаза? Или ей только казалось, что он там был?
— Мы просто боялись, — повизгивал Кайел-новичок. — Капитан, мы боялись вас! Вы ж зверь, сущий зверь! Он сначала на Стервятника с ножом, а потом, как нож-то выбили, так на Мордобоя полез. Вот Мордобой-то его и это…
Тово-этово…
— Убил?
— Д-да. Тем же ножом. Мы б-боялись, что вы увидите, что мы Колдуна-то прикончили, да встанете. Или что старина Астр потом от него всё узнает… Вот и прикопали вас обоих. Вы, стало быть, вылезли. А он, видно, так там и лежиииит…
Она не глядя вонзила уже остывший прут в податливое тело. Некоторое время Кайел-новичок ещё визжал и дёргался, будто насаженный на вертел поросёнок, а потом затих. Линда села на холодный каменный пол. Она больше не вожделела Ринальта, не радовалась своему существованию, не могла даже улыбнуться. Никакого наслаждения или возбуждения — не было ничего.
— Я что-то так устала, — пробормотала она и, с трудом поднявшись на ноги, направилась к камере, где жались к стенам Мордобой и Рузан.
Спустя минуту и они перестали существовать. Она даже забыла спросить про старину Астра. Вдруг и его прикончили? Но не спросила — и будто оставила его в живых. Пока не узнаешь точно, что человека нет, он как будто бы на самом деле ещё есть.
Око и Длань стояли в тёмном коридоре и чем-то напоминали две тени от плащей, висящих на гвозде.
— Генерал Хасс, — заговорил Око.
— Что вам, девочки? Только коротко. Мамочка не в духе, — сказала она.
— М-мамочка? — поперхнулся Длань.
— Ну, крысья матерь, — сказала Линда. — Что, будем обсуждать, кто из нас тут мамочка, а кто папочка, или к делу перейдём?
— Генерал Хасс, мы просим, чтобы нас кормили, — заволновался Око. — Сегодня принц отдал приказ построить возле города две фермы, и он, чую, будет так же жаден, как король. Нам с его кормушки тоже не доставалось…
— А, — безразлично махнула рукой Линда, — вот же что вас держит возле той адской склянки. Я и забыла. Кррровососы… Упыри!
— Это наша сущность, — ответил Око, глядя Ненависти в глаза.
— Скажи, милая… сущность, — сказала Линда, поймав зыбкую тень за ворот и слегка придушив.
Вампиры, конечно, быстрые да шустрые — но и она не промах.
— Скажи мне, как упырь мертвецу. Ты можешь вылечить того… младенца?
— Он почти мёртв, наши знания ему уже не помогут, — ответил вместо придушенного Длань. — Неспящие не творят магию. Даже если мы поделимся с ним кровью, он будет очень слаб. Настолько, что не будет в состоянии даже кожу ребёнка прокусить.
— Я не сказала его обратить, — рявкнула Линда. — А та дрянь в склянке… она правда ему не поможет?
— Она его окончательно погубит.
— Почему же тогда король получил её?
— Чтобы продлить свою жизнь. На протяжении которой ребёнок будет расти… в колыбели из костей его близких, — ответил Длань.
Ненависть заскрипела зубами.
— Что вам за дело до этого уродца, генерал? — спросил Око.
— Он человек. Разве он заслужил смерть?
Вампиры не ответили. Линда ослабила хватку, и Око выполз из её рук, чуть пошатнувшись от слабости. Ненависть поняла, отчего ей было так легко совладать с кровососом: слишком голодный, а оттого не очень сильный.
— Ну а принцесса? — с отчаянием спросила Линда. — Маленькая принцесса! Есть ли кто-то, кто сможет опекать её до совершеннолетия? И не дать погибнуть Авее, потому что тогда погибнет и девочка…
— Принцессу мы можем сохранить, но при условии. Нам по-прежнему нужны сиделки для наших собственных детей, — осмелел Око. — Нам нужны живые женщины, чтобы дать детям тепло. Сойдут даже самые грязные нищенки… отмоем, поможем, обиходим…
Но Линде Хасс тяжело было решать за хоть какую, за любую самую дешёвую шлюху, за самую грязную бродяжку.
— Прошло время, когда я решала, кому жить, а кому сдохнуть, — сказала она. — Я разрешаю уговорить пару женщин в городе, чтобы добровольно за вами пошли. Сколь я слышала сказок — вы, упыри, способны хоть какую соблазнить. Как вы там поступите, заплатите или отлюбите — вам решать, но только помните. Если вы возьмёте хоть одну бабу без спроса, я приду и напою вас своей кровью, причём так, что даже срыгнуть не сможете. Даже если я к тому моменту вовсе существовать перестану! Один раз я путь сюда нашла, так что считай дорожка проторённая. Так и знайте — вернусь и отравлю вас своей мёртвой кровью. Всех. Начиная с Пальца Левой Ноги. И заканчивая Головой. Поняли?
