— Подожди, — сказал вдруг король. — Постой, Ринальт. Сначала… избавься от флакона. Иначе это будет несправедливо. Ты ведь знаешь.

— Но я хочу не просто пристрелить тебя, — принц вытащил склянку и слегка ею тряхнул.

Линда прикусила губу.

— Нет. Я прошу тебя избавить меня от этой участи. Поэтому отдай флакон своей… своему военачальнику, сын. Уверен, она не подведёт тебя.

Эти слова смутили Ненависть, и она посмотрела на короля внимательней. Отчего он в прошлом жестоко обошёлся с сыном? Почему не принял его до конца? Была ли в том вина лишь короля или его сын тоже в чём-то повинен?

Ринальт медлил. Генерал Хасс преклонила пред ним колено, протянув руку.

— Сделайте милость, ваше высочество. Пусть люди видят, что вы победите честно, без магии. Только вы, его величество и две пули, — сказал военачальник Картас.

— Давай, ваше величество, — добавила и Линда. — Пусть будет по-честному.

— Если бы этот негодяй ещё знал, что такое «по-честному»! — сказал Ринальт.

Линда терпеливо ждала. Ей вовсе не улыбалось, чтобы сейчас по мальчишеской глупости и заносчивости укрысок испортил бы отношения с собственной армией. Но сказать об этом прямо не могла. Этакое замечание тоже бросило бы тень на его высочество.

Солдат тем временем становилось всё больше. Откуда они шли и как чуяли, что здесь намечается, сказать было сложно, но столпилось их уже не меньше сотни. Среди них появились и мертвецы. Посечённые саблями, простреленные, с синеватой кожей — и всё-таки Линде казалось, что на их лицах отражаются какие-то чувства, а в бесцветных глазах не совсем ещё угасли мысли.

— А ну разойтись, — рявкнула Ненависть на солдат. — Неужто уже всё сделано? Пленных выводите, раз заняться нечем.

Но рядовые, живые и мёртвые, едва сдвинулись с места. Сделали круг пошире — и только-то. Никто не ушёл. Ненависть подумала, что и сама бы не ушла, окажись она среди них, ни за что бы не ушла.

Ринальт молча положил на протянутую ладонь Линды крошечную склянку. Наёмница дрогнула, ощутив небывалую для такой вещицы тяжесть. Гергольда Твёрдая Спина отпустили и отошли в сторону. Круг солдат расступился ещё на несколько шагов, чтоб никого ненароком не зацепило пулей, предназначенной не ему. Только Линда осталась стоять недалеко от короля и принца. Стало тихо, очень тихо. Кажется, люди даже дыхание затаили, чтобы ничей вздох случайно не сделался сигналом к началу поединка.

Не было ни команды, ни сигнала, никто не посмел нарушить гробовое молчание, не разрезал тишину приказом бить в цель. Просто Линда Хасс увидела, как принц и король долго сражались при помощи взглядов, а затем выстрелили. Одновременно. Дым взвился двумя облачками, но лишь один из стреляющихся упал. И это был Гергольд Танур по прозвищу Твёрдая Спина.

— Коронация через месяц, — сухо сказал Ринальт за обедом. — Объединим со свадьбой.

В почти бесконечной пиршественной зале за почти бескрайним столом сидели только они вдвоём. Им прислуживал денщик: здешних слуг принц всех согнал в подземелье, а новых ещё не отобрал. Ему не нужны были отцовские прислужники, он опасался, что каждый из них может держать за пазухой нож, а в кармане флакон с ядом. Отдельно принц содержал знатных придворных, но и их собирался пустить в расход. На вопросы о новом дворе отвечал резко: прихлебатели заводятся во дворце быстрее, чем крысы, так что нарочно заботиться об этом не имеет смысла.

— Что с детьми? — спросила Линда.

— Почему тебя это волнует? Это не твои дети и не твои проблемы.

— Мне их жаль.

— Ты ревенант! Нежить! Тебе не может быть жаль чужих детей, тебе и своих может быть не жаль! — разозлился Ринальт.

Она отвернулась. Не стала ни ругаться, ни язвить, словно закончились у неё все слова разом.

Принц взглянул на неё с раздражением. Линде категорически не шли платья, словно её атлетическую фигуру призваны были украшать лишь мундиры… хотя без ничего её тело всё так же заводило Ринальта. Слишком широкие плечи и слишком мускулистая спина. Слишком сильные руки и крепкий затылок. И в лице в последнее время что-то переменилось. Появилась угрюмость, а редкие улыбки и вовсе сошли на нет.

— Я нежить, — сказала Линда, наконец. — Когда привезут моих… солдат?

— Тех троих, что убили тебя? Сегодня.

— И ещё. Я обещала Оку девушку. В ту ночь, перед нападением на столицу. Он пожаловался, что не получил свою плату. Прошло уже несколько дней и…

— За что ты платила ему? — Ринальт настороженно шевельнул ноздрями.

От Длани ему было известно, что будущая жена выпытывала у второго Неспящего. Узнавала про его склянку, словно ей было недостаточно откровений самого Ринальта. Что ж, быть может, он был недостаточно с нею искренен, но в общем-то какое дело Линде до его проблем с богами? Сейчас он неспроста ждал ответа от Линды. Ему даже хотелось услышать, что она солжёт. Просто чтобы убедиться, что она точно так же, как и он сам, так и не научилась безоговорочному доверию.

— Я ищу двоих людей. Моего бывшего военачальника Астра и моего… ещё одного моего убийцу, Колдуна.

— То есть их было шестеро, не пятеро? — удивился Ринальт.

Она не стала врать — просто назвала другую причину. Считать ли это ложью?

— Их было пятеро, — ответила Линда с некоторым сомнением в голосе. — Старину Астра я просто хотела бы видеть. Может быть, принять его в нашу армию… Но вот что странно: он вроде как никогда не собирался бежать от тех, кто платит. А ты платил. Почему он удрал? Они оба удрали. От чего?

— Ты поэтому ждёшь, когда привезут остальных твоих пленников? Думаешь прояснить то, чего не сумел выяснить Око?

Она кивнула. Раздражение понемногу отпустило Ринальта. Конечно, ведь она ревенант и в этом всё дело. Вовсе её не беспокоят его некромантские дела, она сосредоточена на мести. Это первая потребность Линды, затмевающая всё прочее. И надо сказать, принц сам с нетерпением ждал прибытия во дворец этих трёх негодяев. Он их близости зависела пылкость его невесты. А получать от нечастых постельных утех такое острое, болезненное и мощное наслаждение принцу понравилось. Хотя в последние дни они не раз и не два занимались этим, но уже без той остроты. Видимо, Линде не хватало, чтобы её убийцы были рядом.

— И ты больше ничего не пыталась выспросить у Неспящих?

— Пыталась, — ответила Линда. — Мне интересно было узнать, что ты от меня скрываешь.

Ринальт налил ещё вина, терпковатого, густо-рубинового, и откинулся на спинку кресла. Линда жевала мясо — приготовленное по её вкусу, «чтобы было чего погрызть». И испытующе смотрела на принца. Он ощутил, что женщина опять сверху: как тогда, в постели.

— Мне тоже интересно, что скрываешь ты, — выдвинул он своё воображаемое войско на передовую.

— Давай поиграем, — лениво предложила Линда. — Честность в ответ на честность. Разве между мужем и женой могут быть закрытые двери?

Когда она стала говорить грамотнее? Ревенант не может усваивать новых уроков, особенно если не выполняет своей миссии. Он должен оставаться туповатым и управляемым. И при этом неубиваемым. Линда была… не просто как живая. Она была лучше живой!

И это порой пугало. Но принц не привык давать слабину.

— Хорошо, — сказал он. — Давай поиграем, раз тебе так хочется. Кто первый спрашивает?

— Давай я спрошу, укрысок, — сказала Линда с обманчивой нежностью в голосе. — Ты убиваешь людей десятками, и те, жизни которых ты собрал в свою склянку, уже бесполезны. Их нельзя даже поднять. Это всё ради магической силы?

— Нет, — сказал Ринальт и улыбнулся.

Вопросы надо уметь задавать, если ты хочешь хороший ответ.

— Тогда…

— Моя очередь, — принц отпил ещё немного вина, покатал на языке.

Он не мог понять, где подвох, и думал, с чего начать свои вопросы. Пожалуй, сразу атаковать наиболее важными нельзя. Лучше начать издалека.

— Почему тебе важны дети Гергольда?

— Мне казалось, они чем-то дороги тебе, по крайней мере, девочка.