— Ладно, — фыркнул Кайто. — Я и правда пойду посплю немного, пока у нас есть время. Капитан, идем. Нам всем стоит отдохнуть…

Пока еще есть время.

Гадать, кто именно из пиратских капитанов окажется предателем, оказалось не лучшей игрой. Арчи предлагала закрепить на электронной доске их фотографии (у кого они были) и вычеркивать, как в детективах. Криврина она пообещала вычеркнуть первым, заслужив одобрительное ворчание. Несмотря на шутки, между ними поселились волнение и выбивающее из равновесия ощущение, когда не знаешь, на кого можно положиться. Кайто помнил, что во время войны предателей не было: перебежчиков, шпионов, тех, кто сливает информацию. Просто потому, что никакой серпент не договорился бы с человеком, и наоборот, все понимали, что хорошим это не закончится. Полагаться на Акиру и Арчи тоже было привычно. А теперь… Кайто даже не знал, стоит ли верить Госпоже Удаче, которая подкинула им досье на остальных Семерых.

Вот Кайто и становился дерганым. Больше обычного. Блеск подкрался к нему неожиданно — ходил фэйт так тихо, что человеку сложно было его различить. До Варшавы осталось всего ничего, вот они все и слонялись по кораблю; Арчи с Акирой повезло, для них нашлась работа: чинить, собирать данные, расшифровывать. Услуги бойца им сейчас не были нужны.

Улыбнувшись, фэйт положил руку ему на плечо. Кайто вздохнул. Все-таки это напрягало; довести бывшего космодесантника до инфаркта неожиданным появлением довольно-таки сложно, но вот до небольшой резни… Блеск протянул ему нож рукоятью вперед, обычный такой десантный ножик. Кайто стал чаще носить его с собой, когда клинок в руке его подвел, чтобы не остаться безоружным в случае чего, но не привык еще, вот и снова посеял нож в каюте. Блеск подобрал и…

— Ты говорил, что твое имя значит Полет и Море, — пояснил Блеск. — Это письменность моего народа. Правда… море я никогда не видел, но ваши озера на поверхности похожи на море больше, чем наши, и я…

Это было неожиданно: и то, что Блеск запомнил, и то, что выгравировал имя на клинке. Найти на огромном линкоре что-то для гравировки по обычной стали было несложно, но ему явно пришлось обратиться к команде, к ремонтникам, которых он дичился. Кайто улыбнулся, боясь показаться неблагодарным, и взял нож.

— Но я ничего не сделал, — сказал он. — Мы не… никого не спасли.

— Я знаю. Эти ножи не дают… за что-то, — смутился Блеск. — Душу не нужно заслуживать, она всегда твоя.

Рука Кайто дрогнула, хотя металл не должен был дрожать. Он посмотрел на фэйта, показавшегося вдруг гораздо старше и мудрее. Впрочем, несколько мгновений спустя Блеск стал напоминать радостного мальчишку, когда принялся рассказывать, как надо рисовать их иероглифы — фэйты их так не называли, а прозвали Знаками. Кайто рассматривал змеяющуюся надпись.

— Знаешь, это похоже на письменность Народа, которую изучала Лисица, — сказал он. — Не может это быть связано? Вы столько лет…

— Прожили на их, — Блеск замялся, подбирая слово, — могиле?

— У вас тоже много глаз, как и у них. Не то чтобы я что-то имею против! — воскликнул Кайто, чтобы фэйт не разобиделся.

— Зато у меня нет щупалец, — улыбнулся Блеск, возможно, успокаивая себя.

Когда он ушел, из каюты высунулась лохматая голова Арчи, которая подозрительно прищурилась и посмотрела на Кайто:

— Вы что, флиртуете?

— Это называется изучением культурных особенностей, — отмахнулся от нее Кайто, не уверенный, что Блеск даже знает такие слова, ну, или что хотя бы догадывается об их значении. Похоже, фэйты, чьей главной целью было выживание на мертвых мирах, были мало склонны к романтике, а всех в коммунах считали семьей. — Он подарил мне душу.

— Свою?

— Нет, мою.

— А-а, это еще ладно, — фыркнула Арчи. — Вы странные. Хочешь посмотреть на усилитель для лазера?

— А ты нормальная! Кто такое предлагает друзьям?

— Сначала усилитель, а потом можем устроить вечер кино, битву подушками или что там друзья должны делать!

Кайто пожал плечами — ему все равно нечем было заняться. И, конечно, смотреть, как Арчи копается в хламе, пытаясь создать из него что-то смертоносное, было совсем не странно. Вовсе нет.

***

Семеро были живой легендой, но никто до конца не знал, кто они такие. Про кого-то складывали истории и красивые легенды, писали приключенческие романы, как про Лисицу, кто-то ради своей безопасности предпочитал оставаться в тенях, как Госпожа Удача, но сами их имена весили очень много, чуть ли не больше, чем имена, например, сенаторов Коалиции, которые отвечали за будущее всего человечества. Они давно заработали себе дурную репутацию, но вместе с тем — и значение. Настоящую власть, которая в пиратском мире измеряется деньгами и информацией.

Правда, команда Акиры почти не была с этими слухами знакома, они плавали на мелководье, сталкиваясь с другими мальками, и не подозревали о том, какие хищники лязгают зубами на глубинах. Когда заговорили о капитанах, Кайто понял, какие же они сами, в сущности, незначительные.

Криврин контролировал южные системы; он предпочитал не нападать, но у него были знакомые торговцы, которые всегда могли подкинуть ему неучтенный товар, а колонии с радостью продавали и излишек производства, поскольку Коалиция питалась за счет продналога, который платили в обмен на защиту и безопасность — то есть все это колонии отдавали совершенно бесплатно. Криврин всегда мог подсуетиться, чтобы колонисты стали немного богаче. А провизия и ресурсы отправлялись в свободные колонии, которые объявляли независимость, или к пиратам, которые устраивали свои аванпосты.

У Госпожи Удачи своих владений как таковых не было, но избранные знали, что она предпочитает оставаться на Варшаве, а еще — что у нее есть глаза и уши по всей галактике. Это, конечно, было преувеличение, но ее сеть широко раскинулась, и оставалось надеяться, что она все же на их стороне. Потому что как воевать с той, кто все про тебя знает, Кайто не знал.

— Не думаю, что она нам враг. Дело не в том, что она из моего народа, — сказал Криврин, — просто она ищет выгоды, а если победят Видящие и обретут бессмертие, то она станет не нужна. Она питается нашими недостатками, помогает грабить, убивать и воевать. Идеальные люди ей не сдались, — оскалился ящер.

— Надеюсь, мы для нее достаточно неидеальны, — кивнула Акира.

Остальные… Им никто не доверял. Кайто, который стоял за спиной Криврина, когда они прибыли на Варшаву, из-за плеча ящера наблюдал за тем, как они собираются, заполняя небольшую комнату. Они прошли той же дорогой, какой в прошлый раз встретились с Госпожой Удачей и ее «придворными», а вот остальным из Семерки она явно скинула другие координаты.

Эмис, единственный — из народа маре, с чешуей на лице и выраженными жабрами на шее — они могли не только вдыхать воздух в воде, но и очищать его в таких пропахших дымом и отбросами местах, как Варшава. Двигался медленно и грациозно. Кивнул Криврину и с любопытством поглядел на сопровождение.

— Скользкий тип, — сказала тем вечером Гадюка, очевидно, довольная своей шуткой, от которой Криврин закатил глаз. Они собрались в капитанской каюте на «Тиамат», обсуждая Семерых, и Кайто лениво крутил в пальцах подаренный Блеском нож. — Но Эмис безвреден — по большей части. Контрабандист, работорговец.

— Он продает собственный народ! — возмутилась Акира, которая быстро впитывала информацию с инфопланшета.

— Ради их же блага, как он считает, — ухмыльнулась Гадюка. — Ведь хозяева куда лучше позаботятся об обездоленных, и они никогда не будут голодать, потому что станут работать за еду. Вот уебок.

— Маре быстро размножаются и взрослеют скорее, чем мы, — сказал Криврин. — Их системы перенаселены. Никто не хватится нескольких никому не нужных сирот, и Эмис этим пользуется. Их охотно приобретают… для тяжелой работы и для развлечения.

Эмис умел быть обворожительным, покрутился возле Госпожи Удачи и сопровождавших ее серпенток, даря им широкие улыбки. Кайто был уверен, что в них нет приязни, только расчет. Взаимовыгодное сотрудничество: Удача находит контакты, Эмис поставляет «высококачественный товар». И впрямь было скользко, как-то гадко на душе, но Кайто знал, что окажется среди настоящих преступников, а не авантюристов, какими были они. Рядом с Эмисом было как-то стыдно называть себя пиратом, они явно не дотягивали.