Войдя в нечто мягкое по самую рукоять, рапира отчаянно задёргалась в моих руках в такт сокращающемуся в диком ритме сердцу. На несколько мгновений я завис в воздухе, цепляясь за рапиру, а затем плавно пошёл, вниз пытаясь не захлебнуться в литрах, чего-то липкого, выплёскивающегося из сердца. Необычайно прочная плоть гигантского сердца не смогла удержать заточенную полоску стали, и вскоре я барахтался по колено в какой-то дряни. Судорожно цепляясь за что попало, я ухитрился-таки подняться на ноги, а отвратительная жижа, судя по ощущениям, всё прибывала. Солоноватый привкус и запах ржавчины во рту намекал на то, что именно это за жижа. Только вот куда важнее найти выход отсюда, сердце перекачивало кровь в поистине промышленных масштабах, так что если не успею слинять отсюда-то, плавать мне в этом бульоне до тех пор, пока устроивший всё это кудесник не явится проверить, почему кровь вдруг перестала поступать. Что он сделает с моей захлебнувшейся тушкой, можно даже не гадать, здешние чародеи обладают поистине неистощимой фантазией, и что самое печальное — возможностей воплотить свои фантазии в жизнь у них неизмеримо больше, чем даже у палачей инквизиции. И что-то мне подсказывает, что вытащить меня с того света, чтоб показательно порвать на куски для них плёвое дело.
Кое-как удерживая равновесие и помогая себе рапирой, я ухитрился добраться до выхода из часовни. И что самое главное — ухитрился не захлебнуться этой гадостью, несмотря на бьющий мне в спину напор крови, правда, наглотался я этой мерзости изрядно. Вывалившись за порог, я несколько секунд приходил в себя, выкашливая кровь и пытаясь подняться на ноги, чтоб бежать отсюда как можно дальше.
Бежать не пришлось, не знаю, что там намудрил устроивший здесь насосную станцию из подручных средств чародей, но он явно позаботился, чтобы в случае прорыва бесценный ресурс не растёкся по всей округе. Оглянувшись назад, я с оторопью наблюдал, как зал часовни заполняется кровью, такое ощущение, что дверной проём перегорожен стеклом. Только вот нет никакого стекла или ещё чего не было. Только стена жидкости, наплевавшей на все законы физики. Единственным объяснением могло служить невероятно сильное поверхностное натяжение, но это явно не тот случай — нет никакой плёнки. Ладно, сейчас не время ломать себе голову над очередным мрачным чудом. Утерев лицо правой рукой и поморщившись от яркого света, выжженного на ней креста, я кое-как стряхнул с себя кровь, и, страстно мечтая о душе, двинулся подальше от часовни. В сапогах хлюпало, стукающая с волос кровь так и норовила залить глаза. Кое-как отжав руками волосы, порядком, кстати, отросшие за проведённое в этом мире время я ввалился в одну из келий, очищенную от органики моими стараниями, и без сил повалился на жёсткий топчан, служивший жившему здесь монаху кроватью.
Глупо, конечно, вот так валяться в захваченном каким-то колдуном монастыре, но мне нужна передышка. После всего случившегося просто голова идёт кругом и что самое главное — нужно разобраться с тем, чей голос я слышал в бывшей часовне. В то, что это всевышний, я не верил ни на грош и сейчас верить не собираюсь. Тогда кто же это? И почему у него власть над крестом, который я уже начал считать своего рода 'подарком' всевышнего? Это, конечно, тот ещё подарочек, но он неоднократно спасал мне жизнь. Так, может, я ошибся, и к богу этот крест не имеет никакого отношения? Тогда кому понадобилось одаривать меня подобной благодатью? Сильно сомневаюсь, что кто-то защищает меня по доброте душевной. Так не бывает, всем всегда что-то надо, на этом мир стоит. А учитывая, что среди всех моих новых знакомых никто не способен на подобные фокусы, то всё остаётся только Всевышний.
Вот он то, как раз и может одарить просто так — по доброте душевной, в конце концов, все мы дети его. Хотя я из другого мира. Ладно, пора вставать, ибо, чем больше я думаю, тем сильнее запутываюсь. Надо же, я уже начал говорить как здешние фанатики. Полежав ещё несколько минут в блаженной расслабленности, я, наконец, заставил себя подняться на ноги. Удивительно, но эти жалкие несколько минут отдыха почти полностью восстановили мои силы. Цапнув рапиру, я поспешно извлёк её из ножен — мало ли что, к тому же здешние уродцы наверняка чуют кровь, а я ею перемазан с ног до головы. Яркий свет, укутывающий мою руку, тотчас перекинулся на лезвие рапиры. Несколько мгновений я тупо пялился на светящийся клинок, а затем едва не стукнул себя им же по лбу.
Ну конечно! И как я сразу не понял? Видимо, общение с фанатиками не лучшим образом сказалось не только на речи, но и на интеллекте. То, что свет погас, после того как голос заявил о своём уходе, вовсе не значит, что свет от креста принадлежит ему. Это означает лишь то, что ему по силам на время его погасить, а это совсем не одно и то же. Так кого же я слышал? А ладно, потом разберусь, если время будет, сейчас нужно найти затеявшего всё это колдуна и проломить ему череп, чтоб неповадно было, а потом хорошо бы тело сжечь, на всякий случай. Вытряхнув из головы кровожадные мысли, я двинулся по направлению к выходу. И тут меня, наконец, осенило:— зачем мне самому-то идти в лапы колдуна? Я же уничтожил его насосную станцию, ну, может, не уничтожил, но повредил точно, так что этот урод сам явится, так что куда благоразумней будет устроить засаду. Увлечённый этой мыслью, я принялся разыскивать тёплое местечко, где можно с комфортом дождаться явления колдуна.
Местечко нашлось довольно быстро — крайняя слева келья подходила идеально, располагаясь у самой двери, ведущей в заполненную кровью до самого потолка часовню. Так что всё, что мне нужно — это удерживать в искорку света на дуле пистоля в рабочем состоянии, чтоб не терять времени, когда колдун появится в поле зрения. Луч света — это тебе не пуля, никакая реакция не спасёт.
Едва я устроился поудобней и приготовился мысленно читать литанию изгнания, как в голову явилась непрошенная мысль:— а как там Хильда. Подскочив как ужаленный, я выскочил из комнаты. Твою ж налево! Да она давно уже должна была явиться к часовне, как договаривались! Я ж бо́льшую часть монастыря осмотрел, тут почитай кроме келий с часовней и одинокой башенки, где обитал настоятель, и нет ничего, не считая парочки сараев и амбара. Подстёгнутый этой мыслью и разыгравшимся воображением, я пулей проскочил по коридору и, распахнув дверь ударом ноги, выскочил во двор. Хлюпающая под ногами мерзость никуда не делась, более того, соприкоснувшись с измазанными кровь сапогами, она словно вскипела.
- И сказал Он — очистись! - Прокричал я всплывший в памяти отрывок из святого писания, а может, и не оттуда — неважно.
- Сколько силы сжечь придется, - Хмыкнул в моей голове голос Всевышнего. А следом из моей руки во все стороны брызнул чистейший свет, выжигая заполонившую двор мерзость. Начавшие было прорастать слизни с шипением испарялись, превращаясь в безобидный, в общем-то, пар, земля также очищалась да с такой скоростью, что всё закончилось в считаные секунды. Несколько мгновений я ошарашенно стоял посреди очищенного от органической гадости двора.
Вложив рапиру в ножны, я воззрился на свою перечёркнутую сияющим крестом руку. Вот это мощь! Минут двадцать назад я с трудом вычищал кельи, а ведь там площадь куда меньше. 'Левелап' — Мелькнула в голове полусумасшедшая мысль. Ага, как же — следующий уровень святости со всеми вытекающими отсюда последствиями. Бред! И главное, в честь чего?! А ладно, сейчас не время истерить, нужно найти Хильду возможно, она ещё жива, главное, правда, чтоб не 'уже' иначе будет обидно. Пожалуй, начать стоит с башенки настоятеля. Можно бы ещё в подвалах поискать, но что-то мне подсказывает, что туда пока лучше не ходить, под землёй вечно всякая гадость заводиться. Сунув рапиру в ножны, раз уж врагов вокруг не видно, я направился к башенке.
Выбитая дверь недвусмысленно намекала на то, что я иду правильно. Ох уж эти охотники и охотницы, ну, что ей стоило просто открыть дверь? Некстати вспомнилось то, как я вышиб дверь часовни, даже не потрудившись проверить, заперто или нет. Должно быть, некоторые привычки заразительны. Правильно говорят — если у тебя в руках молоток, то всё вокруг начинает напоминать гвозди. Заглянув в проём, я невольно отшатнулся. Удушливая вонь разлагающейся органики саданула в нос точно тараном. Гадство, что там происходит?
