Однако несмотря на приямо таки чарующее присутствие Хильды и острое желание простить ей все странности, во мне росла тревога. Хотя, возможно, во всем виновата метка на моей руке, стоило мне поплыть в сторону грез о красоте определенного женского тела, как руку прошивал разряд. С другой стороны, я уже достаточно освоился в этом мире, чтобы вот так слепо доверять первой попавшейся красивой женщине. Да... как же она красива.... Разряд! Господи, ну за что?!

Путь в монастырь, прямо скажем, не близок, ну ладно до него рукой подать я на разбитой колымаге примерно за день добрался, но в том то и проблема, день подошёл к концу, и небо стремительно темнеет. А, как известно темнота и скачка совместимы только в том случае, если вам на плевать на свою жизнь. Такой вещью, как фары лошади не оборудованы, а местным дорогам до римских ещё ой как далеко. Так что я особо не удивился, когда Хильда свернула с ведущей к монастырю дороги на куда менее приметная тропку. Она и вывела нас к небольшой деревушке домов эдак в десять.

Добравшись до самого приличного на вид, я спешился и приготовился, уже было раскошелиться, но Хильда успела первой, нет, не заплатить. Валькирия, молча, ткнула под нос вышедшему во двор хозяину дома, литой серебряный крест, и тот без лишних вопросов пустил нас в дом, а лошадей в нечто, что с трудом можно было назвать стойлом.

Комнат в доме старосты — а кем ещё мог оказаться самый зажиточный крестьянин в деревне? оказалось целых три. В одной из них он и поместил нас с Хильдой. Сказать, что это меня удивило — ничего не сказать, нет, я, конечно, понимаю, божьи люди и всё такое, но здесь ещё чудес эмансипации никто не видел, а феминистки могут присниться разве что в ночных кошмарах и только мне. Так что селить вместе мужчин и женщин тут, должно быть, как-то не принято — нравы не те. Хотя я, пожалуй, не против, ещё как не против! Едва я добрался до кровати, как все мысли вылетели из головы, а им на смену пришла чудовищная усталость. Рухнув в пахнущую травами постель, я тотчас отключился, не потрудившись снять с себя не только одежду, но и плащ, не говоря уж о сапогах и перевязи с оружием.

Пробуждение вышло на редкость мерзким, безостановочные электрические разряды то и дело пробегали по руке, даруя поистине незабываемые ощущения. С трудом разлепив веки, я вытащил из-под чего-то тяжёлого, но мягкого руку с крестом. Удары током тотчас стали слабее, спустя пару мгновений и вовсе сошли на нет, а я наконец-то рискнул подняться с постели.

Да... зря я уснул, зря, в отличие от меня Хильда раздеться не поленилась, а кровать в комнате, между прочим, одна. Тряхнув мутной от недавней боли головой, я осторожно вылез из кровати, стараясь не разбудить валькирию. С другой стороны,, может, даже и хорошо, что уснул, едва ли что-то вышло бы, пока у меня на руке эта бьющаяся током штука. Нет, я понимаю, господи, не прелюбодействуй и всё такое, но размножаться, то как? Или ты предлагаешь вымереть как виду? Ответа, как и ожидалось, не последовало.

Почесав порядком отросшую щетину, нет, не щетину, щетиной это можно было назвать недельки эдак три назад, теперь это почти что борода. Выбравшись на улицу, я невольно залюбовался восходом. Надо же я встал с первыми лучами, трижды ха! Кто бы мог подумать, что я встану в такую рань? И даже Аврелий не понадобился с его фирменным пинком под рёбра. Чувствую себя собакой Павлова, да-да, той самой, у которой рефлекс выработался. Впрочем, ладно, я явно проснулся не первым, хозяин дома уже вовсю хлопотал по хозяйству. Колол дрова, кормил домашнюю живность и что характерно совершенно не обращал на меня внимания, если не считать короткого приветствия. Ну и бог с ним, и его странностями.

В конце концов, я вырос в мире победившей демократии, так что чужими странностями меня не удивить. Понаблюдав немного за размеренной работой старосты, я чувствовал, как возвращается ясность мысли. Надо умыться. Наполненная водой бочка отыскалась без особых проблем. Набрав полные пригоршни воды, я плеснул на лицо. Холодная вода окончательно выгнала хмарь из головы. Любопытно у Хильды запас пороха и пуль есть? Что-то я пистоля у неё не видел, правда, это ещё ничего не значит. Аврелий тоже пушку не на виду таскает. Интересно, как там инквизитор? Оправился от ран или нет? Хотя если учесть слова Хильды-то его скорей всего уже нет в живых. Паршивая смерть, может, он меня и раздражал, но такой участи я ему не желал.

- Собрался? - Тонкий, необычайно женственный голосок Хильды заставил меня обернуться.

- Да, надо спешить. - Буркнул я, стараясь не смотреть на соблазнительно очерченные бронёй бёдра воительницы. Ну, её, терпеть удары током, радости мало, так можно и импотентом стать.

- Какой пыл. - Игриво произнесла Хильда, направляясь к стойлам. Как она шла... как шла...

Господи, это слишком жестоко с твоей стороны. Господи, ты ведь всё знаешь, значит, наверняка в курсе, что я из того мира, где прелюбодеяние не грех, а обязанность, причём святая! Как и ожидалось, ответа я не дождался, кто бы сомневался. С другой стороны, пока я жаловался, полегчало. Тряхнув головой, я отправился вслед за валькирией, правда, у самого стойла мне хватило ума остановиться и подождать, пока она выведет свою лошадь. Перехватив удивлённый взгляд Хильды, когда она выводила свой транспорт на улицу, я не стал сдерживать улыбку. Шагнув в полутьму стойла, я быстро навесил на свою лошадь все необходимые причиндалы и, проверив целостность седельной сумки, вывел лошадку на улицу.

В отличие от меня выглядела она удивительно бодро, ну да ладно это ей тащить меня до самого монастыря, так что завидовать, собственно нечему. Взобраться в седло — пара пустяков, и вот уже через несколько минут деревенька осталась позади. С хозяином дома я попрощаться забыл, но я то ладно, а вот то, что также поступила и Хильда по меньшей мере странно, но, может, тут так принято?

- Как спалось? - Поинтересовалась валькирия буднично.

- Замечательно. - Пробормотал я, вспомнив отвратительное пробуждение, которое в иных обстоятельствах могло бы быть весьма приятным.

- Правда? - Удивилась воительница с лёгкой долей иронии в голосе. Ну да, похоже, удары током, которыми меня награждал крест, отражались на мне каким-то образом — стонами, например.

- Ну, так не стоило, может быть, так тесно прижиматься во сне-то? У меня, между прочим, целибат. - Соврал я, не моргнув и глазом. Наградой был заливистый смех, ну да, тоже мне монахиня. Хотя здешних 'божьих дев' я ещё не видел, может быть, они все, такие?

К монастырю мы добрались лишь к вечеру. Странно, от монастыря до города я добрался куда быстрее, с другой стороны, тогда у меня была куда менее приятная компания. Хильда оказалась на редкость приятной собеседницей, настолько приятной, что я и сам не заметил, как мы оказались у ворот монастыря святого Лиция. И надо сказать, что веяло от монастыря чем-то по-настоящему гадким, как от Олидбурга. Впрочем, здесь не было ни потёков крови, ни преждевременного старения, однако всё же я чувствовал некоторое беспокойство.

- У тебя порох есть? - Спросил я у своей очаровательной спутницы, вспомнив наконец, что мой пистоль мало того, что разряжен, так его ещё и зарядить нечем.

- Нет. - Покачала головой Хильда, спустя мгновение она уже стояла на земле, а откуда-то из-под лохмотьев, оставшихся от рясы, появился серп переросток. В прошлый раз у меня не было возможности, как следует разглядеть это смертоубийственное орудие теперь же всё иначе. То, что казалось серпом, на самом деле им не являлось. Никогда бы не подумал, что такое возможно, но оружие Хильды состояло из отдельных сегментов, соединённых между собой чем-то волокнистым. Не удивлюсь, если этот серп можно использовать как аналог хлыста. Учитывая выпирающие из каждого сегмента шипы гуманным это оружие точно не назовёшь. При мысли, что сделает с человеком удар таким хлыстом, по спине пробежал мерзкий холодок отвращения.

- Именем Всеотца откройте! - Прокричала воительница, колотя рукоятью своего ужасающего оружия в дверь. Как и ожидалось, открывать никто не спешил.