На этом показательное выступление закончилось. Настоятель поманил меня за собой, и мы направились обратно в монастырь. Монахи разошлись по каким-то своим делам, а брат Аврелий увязался за нами, если так, конечно, можно сказать о вооружённом до зубов монахе, которого, явно опасается даже настоятель.
Сегодняшний день выбил меня из обычной колеи. Может, всё это мне просто, кажется? Ведь было же сотрясение? Было! Может быть, всё это следствие удара по голове? Незаметно от своих спутников я тихонько ущипнул себя. Нет, всё это не плод моего больного воображения, это реальность! Но как бы я ни был подавлен событиями сегодняшнего дня, но мой здоровый молодой организм требовал пищи, абсолютно игнорируя те странные события, что произошли со мной. Словно услышав мои душевные стенания, настоятель привёл меня в небольшую монастырскую кухню. После чего настоятель ушёл, а со мной остался только брат Аврелий, молча выделивший мне большую миску с какой-то бурдой, отдалённо напоминавшую пшеничную кашу, стакан козьего молока и пару каких-то корнеплодов.
Осмотрев выделенные мне припасы, я впал в уныние. Хорошая еда, быстрые машины, красивые девушки - все это осталось где-то там. Только сейчас до меня начал доходить весь ужас моего положения. Я, истинный житель урбанистического мегаполиса двадцать первого века, привыкший к роскоши и относительной безопасности своего времени, заброшен в какие-то дремучие дебри! Нет, я не думаю, что оказаться в подобном месте — это благо. Хотя я, как и все мои друзья, с удовольствием читал романы о многочисленных "ходоках" в чужие миры, но вот оказаться в подобной ситуации я хотел меньше всего. Стакан сока, мягкое кресло на застекленном балконе, толстая книжка с похождениями очередного 'попаданца' - тогда да, все это воспринимается как-то иначе, и даже пробуждает какой-то нездоровый интерес. Но вот в том, что сейчас происходило со мной, я никакого интереса не видел.
Медленно пережёвывая серую бурду и запивая этот божественный обед стаканом молока, я погружался в пучину безысходности всё глубже. А ведь ещё есть и другие не менее важные вещи. Например, девушки. Что, интересно скажет настоятель по поводу моей неистребимой тяги к женскому полу? Не думаю, что ему это понравится...
Внезапно мой взгляд наткнулся на безмятежного Аврелия, сидевшего за соседней лавкой и пристально наблюдавшего за мной. А я вновь вернулся к тем мыслям, что пришли ко мне после поединка. Откуда у меня такие навыки по владению рапирой? Скрытые таланты проснулись? Нет, так не бывает, таланты надо развивать иначе проку от них никакого. И как раз рукопашный бой не относился к числу тех навыков, которые я развивал бо́льшую часть сознательной жизни. Да и не было у меня никогда к мордобою таланта! И фехтование, ну не было у меня таких умений! Нет, в морду дать я умел неплохо, но вот рапирой махать никогда даже не пытался! Самое интересное, что я только после боя это осознал, во время боя все новые умения казались вполне естественными. На фоне этого меркло даже отсутствие языкового барьера. Покачав головой, я забросил в рот странные коренья, оказавшиеся вполне съедобными, и допил молоко.
Брат Аврелий молча поднялся вместе со мной.
- Куда теперь? - Спросил я у него.
- На твоё усмотрение. - Монах пожал плечами. - Ты можешь немного отдохнуть, а можешь прогуляться. - В отличие от настоятеля этот странный монах, которого я заочно причислил к инквизиции, особого пиетета ко мне не испытывал.
- В любом случае завтра ты вместе с отцом-настоятелем будешь постигать тонкости нашей жизни, поскольку с небес их плохо видно. - Пояснил он, с изрядной долей иронии в голосе. - Поэтому на сегодня можешь быть свободен.
- Пожалуй, я выберу здоровый сон. - Я улыбнулся той самой располагающей к себе улыбкой, что отработал за годы работы. - Хватит с меня на сегодня.
- Тогда пойдём, я покажу твою келью. - Испытанное в тысячах словесных поединков оружие, дало сбой, во всяком случае, на инквизитора оно никакого воздействия не оказало. Не говоря больше ни слова, Аврелий повёл меня в очередную экскурсию по монастырю.
Я старался по мере сил запомнить все переходы и коридоры, которыми меня вёл мой провожатый. С удивлением отметил, что это получается у меня довольно неплохо. Раньше у меня таких талантов тоже не наблюдалось. Ориентированию на местности никогда не было моим коньком, да что там, порой мне и в трёх соснах заблудиться случалось.
Оказавшись в узкой келье с деревянным настилом вместо нормальной кровати и узким окошком размером не больше бойницы, я снова загрустил. Сняв с себя всю амуницию и повесив шляпу таким образом, чтобы не погнуть поля, я невольно поразился нахлынувшей лёгкости, что ни говори, но весит инквизиторский плащ эдак в десять больше дублёнки. Впрочем, лёгкость, как и любое приятное ощущение, схлынула так же внезапно, как и появилась, так что я улёгся на жёсткую скамью в тщетной надежде забыться.
Прикрыв глаза и безуспешно пытаясь устроиться поудобнее, я погрузился в раздумья. Что ни говори, но привычка анализировать всё, что происходит вокруг, уже давно въелась в кровь. Я определённо не сплю, да и мир вокруг реален. И как неприятно это признавать, вполне логичен, так что версию о том, что я грежу под наркозом, пока медики пытаются собрать по кускам мой череп, отпадает. Сумасшествие, пожалуй, тоже, то, что я слышал о всяческих болезненных состояниях сознания, никак не вяжется с тем, что со мной произошло. Эх, понять бы, как я сюда попал, но вот беда ни единой мысли по этому поводу в голове не было.
Зато там находилась целая куча ещё, ещё более неприятных выводов и ощущений:
- Мне не нравится этот мир, это я понял сразу, как только попал сюда. Тяжёлые реалии жизни в средневековом обществе не для меня. Я хочу обратно в свою уютную маленькую квартирку на окраине города с тёплой водой, электричеством, компьютером и интернетом, с холодильником, наконец! Но как туда вернуться? Я оказался здесь странным образом, от монахов ждать помощи бесполезно, они и в нашем-то мире особо странности не жаловали, а во всём непонятном и вовсе видели происки лукавого, поскольку всем известно, что бог чудес больше не совершает, а, следовательно, все 'непонятки' от демонов.
Настоятель что-то говорил о том, что я должен «пройти свой путь». Вот же мутная фраза! Она может означать всё что угодно. Может, я, в конце концов, вернусь домой, а может, и не вернусь, кто его знает?
Как я не старался, но так и не придумал, каким именно образом мне попасть в свой мир. Да и по большому счёту думать об этом стоит не раньше, чем освоюсь в этом мире, не имея навыков выживания, я здесь не продержусь достаточно долго, чтобы хоть что-то разузнать о том, как вернуться, а это значит, расспросы о всяких странностях не входят в первоочередные задачи.
Никакого отношения не имеет. Так что эффектный инквизитор в кожаном плаще и шляпе не более чем плод больного воображения фантастов нашего времени. Однако это увлечение дело своё сделало, несколько фактов о реальной инквизиции я запомнил. "Inquisitio Haereticae Pravitatis Sanctum Officium" — Произнёс я по памяти. Кажется, так они именовались в иерархической цепочке церкви, и пусть здесь они явно занимаются не только расследованиями, но название примерно тоже, и почему все подобные организации предпочитают называть себя просто отделом? Ладно, присоединиться к этой организации было бы довольно неплохо, что бы ни писали доморощенные историки, но инквизиторов не только боялись, их считали защитой и, как следствие, те ни в чём особо не нуждались. В любом случае сейчас мне нужно немного подождать и надеется на то, что судьба будет ко мне благосклонна, а может, даже и подсунет что-нибудь, что поможет вернуться домой...
***
Бутылочка холодного пива приятно холодила ладонь под мерное жужжание системника. Извечный шум большого города, мягкое кресло под задницей — вот оно счастье и никакого средневековья. Несколько мгновений я недоумённо смотрел на бутылку пива и пытался вспомнить, каким это образом я оказался в своей берлоге, если уснул в какой-то келье? Мелькнуло воспоминание о неуютном средневековье и безумной схватке, которую монахи отчего назвали тренировочной, или это я сам ее назвал?
