"Точный удар," – невозмутимо ответил Джармод. "Малая группа. Проникновение. Уничтожение источника резонанса изнутри."

Каэл фыркнул. "Самоубийство. Ни одна группа не пройдет незамеченной через их... чувствительность." Он мотнул головой в сторону города. "Они чуют силу. Любую силу. Особенно чужую."

Джармод медленно повернул голову к Маркусу. Его каменные глаза были лишены эмоций, но мысль витала в воздухе, тяжелая и неумолимая: Твой метод. Контролируемая пустота. Резонанс с камнем.

Маркус понял. Его Гармония, направленная не на излучение силы, а на создание зоны абсолютной внутренней стабильности, на имитацию безжизненного камня – могла стать невидимой для "чувствительности" врага. Как его щит отразил атаку Элдина, так его подавленный резонанс мог скрыть небольшую группу. Но для этого нужно было ослабить контроль Джармода. И рискнуть выйти на передовую. Туда, где голодная пустота Глубин была сильнее всего.

Прежде чем он успел ответить, ситуация на поле резко изменилась.

Стена сизой мглы над городом вздыбилась. Из нее выползло нечто. Не зверь. Не человек. Громадная, многосуставчатая тень, напоминающая паука, сплетенного из осколков черного базальта и синего льда. Ее "голова" светилась сгустком нестерпимо яркого, холодного света – тем самым "темным сердцем" резонанса, но усиленным, сосредоточенным. Орудие. Вестник Бури, стоящий где-то на стене, поднял руку с темным фокусом-камнем. И чудовище-паук выдохнуло.

Не пламя. Волну. Видимую волну искажения, слышимый вой несущегося урагана, но ощущаемую как всепоглощающий холод и тягу. Волну голода, направленную не на стены, а на самую плотную группировку Арнайров – на Ударные Когти Каэла, пытавшиеся прорваться к воротам.

Щитовые барьеры алхимиков вспыхнули ярко и... рассыпались, как стекло. Доспехи воинов не расплавились – они рассыпались на глазах, превращаясь в мелкий, черный песок. Плоть под ними не кровоточила – она темнела, скукоживалась, обращаясь в прах, уносимый волной. Крики замерли в горле, не успев родиться. За секунду десятки лучших воинов Арнайров превратились в темные силуэты из пепла, которые тут же развеял ветер. Среди них – Каэл. Его яростный рев сменился немым ужасом, а затем – ничем.

Лагерь ахнул. Даже неукротимый Боргун замер, его лицо побелело под копотью. Волна, истощив силу, рассеялась, оставив после себя лишь черное, мертвое пятно на выжженной земле и гробовую тишину.

"Вот так они жнут," – прошипел кто-то из командиров рядом, его голос дрожал. "Жатва Пустоты..."

Джармод не дрогнул. Его взгляд скользнул по Маркусу. "Они использовали фокус. Значит, его можно сломать. Или перехватить." В его голосе не было страха. Был расчет. "Шахта – источник их силы, но и их ахиллесова пята. Они ее прикрывают, но не могут без нее." Он сделал шаг вперед, к краю уступа, глядя на зияющий провал шахты на фоне ужаса, нанесенного "Пауком". "Твоя Гармония – ключ. Не для атаки. Для маскировки. Для группы диверсантов. Для проникновения."

Он повернулся к Маркусу. "Выбор за тобой, инструмент. Остаться здесь, наблюдать, как Арнайры превращаются в прах под жатвой Вестника Бури. Или попытаться сломать сердце тьмы, рискуя быть поглощенным им."

Внизу Боргун, оправившись от шока, снова ревел, собирая уцелевших для нового, отчаянного штурма. Гул из шахты нарастал, предвещая появление новых тварей. А в сизой мгле над Падшим Камнем сгущалась новая, еще более чудовищная тень. Вестник Бури готовил новую Жатву.

Боль в висках, страх перед Глубиной, гнет надзора Джармода – все смешалось в Маркусе. Но ярче всего горели глаза застывшего в пепле Каэла и холодная улыбка Торвина. Он не видел иного пути. Бегство вело к гибели. И к позору.

"Кто пойдет?" – спросил Маркус, его голос был тихим, но твердым. Он встретил ледяной взгляд Джармода. "Кроме нас?"

Тень Патриарха почти незаметно кивнула. "Тени Ариэль уже там. Ищут путь. Нам нужен прикрывающий щит. Твой щит. И... проводник в каменных глубинах." Он сделал едва заметный жест. Из-за скалы вышла фигура, закутанная в походный плащ с капюшоном. Но не Ариэль. Берта. Ее правая рука все еще была в лубке, но левая крепко сжимала рукоять боевого крис-кинжала. Ее лицо было суровым, как скала, а во взгляде не было прежней отстраненности. Только решимость и тяжелое понимание.

"Я знаю эти шахты," – хрипло сказала она, не глядя на Маркуса. "До того, как их запечатали. Если есть путь... я найду." Она посмотрела на Джармода, потом на черный провал вдали. "Но нам нужна тишина. Абсолютная. Иначе они нас сожрут раньше, чем мы дойдем до сердца."

Джармод снова посмотрел на Маркус. Вопрос висел в воздухе: Сможешь ли ты создать "тишину"? Сдержать свою силу, чтобы она не кричала в эфире? Сымитировать пустоту камня под ногами?

Маркус глубоко вдохнул. Запах гари, крови и ледяной Пустоты заполнил легкие. Он вспомнил звон колокола Аргоса, резонанс с камнем. Вспомнил холодную пустоту самого Джармода. Он должен был стать мостом между ними. Щитом из тишины.

"Сними подавление," – сказал он Джармоду, глядя в холодные, как гранит, глаза Старейшины. "Дай мне контроль. Я направлю Гармонию... внутрь. Создам купол стабильности. Маленький. Только для нас." Это был шаг в пропасть. Джармод мог отказаться. Или снова надеть оковы, если Маркус потеряет контроль.

Джармод молчал несколько мгновений. Где-то внизу снова загремел бой, завыли твари, и синее пламя выжгло еще один клочок земли. Затем он кивнул. Один раз. Почти невидимо. Оковы подавления в сознании Маркуса ослабли, не исчезнув полностью, но дав пространство для маневра. Боль сменилась жгучим напряжением, как у лучника, натягивающего тетиву до предела.

Маркус закрыл глаза. Глубоко внутри он нашел не ярость, а холодное ядро воли. Он собрал Гармонию не в кулак, а в идеальную сферу. Не для излучения, а для... сжатия. Для создания зоны абсолютного, непроницаемого для внешнего хаоса порядка. Он представил себя камнем. Камнем цитадели. Незыблемым. Глухим к крикам Глубины.

Тишина.

Она опустилась на них не как отсутствие звука, а как физическая завеса. Воздух вокруг Маркуса, Берты и Джармода словно загустел. Звуки боя – крики, звон стали, вой тварей – стали приглушенными, далекими. Даже леденящий ветер с долины ослаб. Берта вздрогнула, почувствовав необычную тяжесть. Джармод лишь слегка наклонил голову, оценивая эффект.

"Идем," – произнес он беззвучно, лишь шевельнув губами. Его фигура растворилась в полумраке скал, направляясь к черному провалу шахты. Берта, бросая последний взгляд на бушующее поле боя и пылающий Штормовой Утес, шагнула следом, ее шаг был тверд.

Маркус сделал шаг. Каждый шаг требовал концентрации, чтобы поддерживать хрупкий купол "тишины". Он чувствовал, как голодная пустота из города и шахты скребется по границе его поля, ища слабину. Он чувствовал тяжелый, оценивающий взгляд Джармода в спину. И он чувствовал эхо холодного смеха Вестника Бури где-то в глубине своего сознания.

Театр военных действий сместился. С открытого поля – в мрак подземелий. С битвы армий – к отчаянной диверсии горстки изгоев. И цена провала была не просто смертью. Это было полное стирание, Жатва Пустоты, начинающаяся под землей. Маркус нес свой щит из тишины, зная, что первая же искра его Гармонии, первая вспышка ярости или страха, станет маяком для всего, что жаждет пожирать в этой тьме.

Шахта встретила их не просто тьмой. Пожирающей тьмой. Воздух был густым, пропитанным запахом влажного камня, гниющих металлических жил и... той самой сладковато-металлической окисью, что висела над долиной, только здесь она была в сто раз сильнее. Она въедалась в легкие, вызывая спазмы. И тишина. Не естественная тишина заброшенной выработки, а гнетущая, настороженная тишина хищника, затаившегося в засаде.