– Даже сюда, на самую вершину Дара Асэйда? – Изумился Фэйдхан.

– Вот именно. – В этот момент мы, как раз, поднялись на нужный уровень, где в глубине ветвей дуба, близко к вершине, располагался зал совета. – Как говорится, помяни волка… – Произнёс Гилгэлайн почти шёпотом.

– Всё катаетесь, козлы? – Донёсся до нас слегка нетрезвый голос, видимо вчера кто-то хорошо приложился к стакану, что, к слову, было не свойственно эльфам.

Оглянувшись по сторонам, я увидел того, кто это произнёс, впрочем, его было трудно не заметить, он единственный здесь был на олене. Здешние верёвочный мосты и деревянные площадки были явно неудобны для верховой езды, поэтому, подозреваю, несчастному животному пришлось сделать немалый крюк по пути на вершину.

– Леамэль... – Чуть тише обычно, и, как мне показалось не без лёгкого раздражения в голосе, произнёс Фэйдхан.

– Неужели! Кого я вижу! Фэйдхан! – Картинно вскинул руки вверх наездник, из-за чего чуть не выпал из седла. Во всём его поведении было столько наигранного и неестественного, что казалось, эта личина уже давно заменила его истинную суть. – Вот он, истинный сын Хойиль-Мхора, эльф с пламенным сердцем и холодной головой, приятно видеть тебя. – Поприветствовал моего знакомого Леамэль, совсем забыв о том, что совсем недавно сравнил тех, кто пользуются непривычным для него способом передвижения, с отнюдь не благородным животным.

– И тебе доброго утра. – Ответил Фэйдхан.

– Моё почтение. – Склонив голову, приветствовал его Гилгэлайн.

– Наконец-то, теперь среди нас есть ещё один эльф, не боящийся говорить прямо. – Всадник пытался казаться лихим, непринуждённым, но при этом, выглядел насквозь фальшиво, будто говорил всё это только лишь по давно заведённому порядку и никак не мог остановиться. – Как ростки новых, крепких деревьев, возродится и наш народ после долгой зимы! – А ещё, похоже, он любил разговаривать лозунгами.

– Мне, почем-то казалось, что наш народ никуда и не исчезал. – Заметил Фэйдхан.

– Разве ты не замечаешь признаки разложения, ужасной деградации, что постигла эти некогда великие земли Фэйдхан? – Изумился, всё ещё не протрезвевший после вчерашнего, верховой эльф. – Все эти варварские обычаи, чуждая музыка, а теперь уже эти штуки добрались и до самого сердца нашей родины, до Дара Асэйд. – Удручённо склонил он голову, покосившись в сторону лифта, только что отправившегося за следующими посетителями, ожидающими очереди внизу.

– Да? Честно говоря, мне это нововведение показалось крайне удобным, хотелось бы поблагодарить наших друзей с севера за него. – Добродушно ответил старейшина Байэль Фиора.

– Неужели ты не понимаешь, что подобные механизмы, только крадут истинную суть эльфов, каждый житель нашей родины должен испытывать трепет, степенно поднимаясь на вершину Дара Асэйда, а теперь никто даже не задумывается над тем, в какие глубины впал Хойиль-Мхор. – Продолжал сокрушаться Леамэль.

– Признаюсь, у большинства эльфов нет столько свободного времени, на то, чтобы совершать степенные прогулки к вершинам столичного дуба, а уж тем более вечно размышлять о всяких глубинах и вершинах. – Вежливо, но немного с нажимом ответил Фэйдхан.

– И это всецело только их вина! – Вспылил наездник, выглядел он сейчас крайне воинственно. – А всё началось с этих проклятых лютен! Я ведь предупреждал, я предупреждал! Сначала они играют свою варварскую музыку, потому уже строят это уродство за стенами города, а что дальше? Нет, говорю тебе Фэйдхан, может ты этого ещё и не понимаешь, но мне, как эльфу далёкому от всей это столицы, тому, кто знаком с простыми жителями Хойиль-Мхора, со стороны лучше виднее куда всё катится.

– Возможно. Тебе виднее. – Вежливо ответил мой спутник. – Не буду тебя задерживать, мне надо дождаться своих друзей и дочери.

– Ну, передавай ей привет, увидимся в зале совета. – Произнёс Леамэль и, всё так же, не слезая с оленя, направился к массивной двустворчатой резной двери.

– Если что, за пределы столицы он выезжал всего несколько раз в жизни, но теперь считает себя знатоком по части того, как живут простые эльфы. – Почти шёпотом произнёс Фэйдхан, наклонившись ко мне. – Впрочем, ты увидишь, что в совете встречаются и достойные старейшины. – Судя по его тону, всё же, большую их часть, таковыми Фэйдхан не считал.

Мы подождали, пока к нам поднимутся остальные и направились в зал совета, представлявший собой огромный шар из плотно переплетённых ветвей, настолько, что они образовывали настоящие стены, внутрь вели массивные резные двери из дуба. Сейчас они были распахнуты, поскольку заседание ещё не началось. В центре зала кругом стояли плетёные кресла, я чуть позади каждого множество лавок, Гилгэлайн повёл нас к одной из них, здесь мы и должны были ждать слушания по нашему делу.

– Прежде чем начнётся заседание, хочу вас предупредить, – отвёл нас с Луминией и Максимом Виленовичем Фэйдхан в сторону – сегодня вы здесь можете увидеть и услышать многое, что покажется странным, но между тем, королю всегда приходится лавировать между самыми осторожными и самыми безумными старейшинами, так что внимательно следите за тем, что говорите сами. Вообще, старайтесь не произносить лишнего, здесь любые слова могут вывернуть против вас самих.

Сказать, что от его предупреждения мне стало не по себе, значило бы не сказать ничего, моим спутникам, судя по всему, было не лучше.

А между тем, члены верховного совета эльфов и простые посетители всё пребывали, к своему удивлению я заметил и несколько важного вида гномов с недовольными лицами. Только тут я понял, что это были за «друзья с севера», которым надоело каждый подниматься наверх и они построили несколько лифтов. Это же открытие натолкнуло меня и на другие мысли. Что же это за столь важное дело, по которому прибыли сюда бородачи и насколько же долго оно решается, что они уже успели создать систему подъёмных механизмов за это время?

– Его величество правитель Хойиль-Мхора и всех эльфов король Теадессар! – Громогласно объявил герольд.

Я помнил, что у эльфов короля выбирают, а также подметил, что его объявили как «правителя», а не «владыку». В дверях появился правитель всего древнего леса, и, признаться, представлял я его совсем не так, мне чудился молодой на вид, но с глазами мудрого старца, статный красавец, умиротворённый, познавший все радости и печали этого мира. Пожалуй, единственное в чём я не ошибся, он действительно выглядел молодо, старше Арроганта, но явно ещё не достиг ни возраста Фэйдхана, ни Гилгэлайна, красивым его тоже можно было бы назвать, если бы не несколько нервозное, я бы даже сказал, слегка испуганное выражение, лица, будто бы он постоянно ждал отовсюду подвоха. Среднего для эльфа роста, с тёмными волосами и бледной кожей, в длинной зелёной шёлковой мантии. Он спешно проследовал на своё почётное место, в сопровождении двух гвардейцев, и заседание началось.

До этого момента, Хойиль-Мхор казался мне ожившей сказочной страной, в которой если и были проблемы, то все они незначительные, где-то там, на задворках, где их почти невидно. Но уже через час пламенных речей старейшин, весь Великий Лес виделся мне чуть ли не сосредоточением разврата, разложения, да и вообще складывалось впечатление, что за пределами стен здания совета уже давно наступил конец света и сейчас мы находимся в единственном, последнем оплоте цивилизации. Ну и, конечно же, не последую роль в упадке эльфийского общества сыграли лютни и лифты. Леамэль даже прочёл стих, надо заметить совершенно ужасный, о вреде подъёмных устройств.

Однако, он был не единственный из подобных крикливых говорунов, не меньше внимания привлекал к себе наглый эльф с кругловатым лицом и повадками гопника из пригорода Нижнего Новгорода по имени Амайдэах. Что удивительно, он одновременно пытался спорить со всеми старейшинами, вскоре стало понятно, что они с Леамэлем терпеть не могут друг друга, и это при том, и туповатый Амайдэах был согласен с ним по вопросу тлетворного влияния лифтов.