Разбудил меня только болезненный удар ветки по лицу. Свет на посохе в моей руке давно погас, хорошо, что я ещё не выронил его из ослабших рук, вокруг стояла непроглядная темнота, даже звёзд не было видно над нами. Судя по всему, дорога завела нас на лесную тропу, достаточно широкую, чтобы могла проехать повозка, но при этом, судя по буйно разросшимся на уровне моего лица ветвям деревьев, верхом по ней не ездили. Искать обратную дорогу, во мраке, смысла я не видел, а если, вдруг, за нами действительно и послали стражников в погоню, то в этом лесу они нас вряд ли найдут. Кое-как, почти не видя ничего, я привязал Россинанта к ближайшему дереву, не распрягая его, и сам вместе со всеми завалился спать, рассудив, что «утро вечера мудренее».
Однако, разбудил нас не мелодичный щебет лесных птиц, а раздражённые, но при этом настороженные, выкрики.
– Немедленно назовитесь и выходите из повозки по одному, при попытке достать оружие будем стрелять! – Несмотря на грозные слова, голос, произносивший их, звучал удивительно мелодично и, даже можно сказать, мягко.
– Не надо, мы простые путники, заблудившиеся прошлой ночью! – Крикнул я, поднимая руки. – Виктор Анатольевич Зайцев. – Произнёс я, прыгая с телеги.
– Максим Виленович Ковалев, через «е», а не через «ё». – Привычно представился мой спутник.
– Луминия… эм… просто Луминия. – Молодая волшебница, как всегда стеснялась незнакомых людей.
Впрочем, с первого же взгляда стало понятно, что перед нами никакие и не люди. Изящные, стройные, казавшиеся невероятно гибкими тела, чуть ниже среднего для человека роста, тонкие черты лица, большие глаза, длинные волосы, а главное, заострённые уши, лишь немногим больше человеческих, явно не тех размеров, чтобы, как в древних британских легендах, их можно было называть «ослиными». Одежда из лёгкого, тонкого сукна и шёлка, всё в зелёных и коричневых тонах: простые кожаные бесформенные башмаки, чулки-шоссы, лёгкие туники и шапочки, чем-то напоминающие береты. На поясе у каждого висели ножны и колчан, у кого-то попроще, у других с неброским витиеватым орнаментом. Всего их было пять человек… хотя, конечно же, эльфов, тут же поправил я себя.
– По какому делу вы прибыли на наши земли, чужаки? – Спросил главный из них, самый высокий, из-под шапки которого выбивались густые, чёрные как ночь, локоны, в руках, в отличие от остальных, он держал тонкий, острый на вид скимитар.
– Я же говорю, мы простые путники, заблудились ночью. – Попытался я быть предельно вежливым, по крайней мере, насколько это было возможно, когда в тебя целятся сразу из четырёх луков.
– Много вас, в последнее время, таких «заблудившихся». – На красивом лице главного расплылась довольно неприятная улыбка. – Правда, люди попадаются нам впервые. – Говорил он какими-то загадками. – И что же мне с вами делать?
– Аррогант, ты же помнишь, что не ты тут решаешь что делать? – Прозвучал лукавый, высокий и чистый, как лесной родник, голос позади него, явно принадлежавший девушке. – Нарушителей должно сопроводить до ближайшего старейшины, чтобы уже тот решал их судьбу.
– Сеаллад, я же просил не перебивать меня, особенно при чужаках! – Возмутился командир, но при этом, голос его звучал, будто даже немного обиженно.
– Ты мне не муж, чтобы тут указывать. – Отозвалась эльфийка.
– Пока ещё.
– А это мы ещё посмотрим.
– Посмотрим.
Я заметил улыбки на лицах остальных трёх эльфов, похоже, перебранка этих двоих была привычным делом.
– Ладно, – немного смущённым голосом произнёс тот, кого, судя по всему, звали Аррогант – мы с Сеаллад, сопроводим пленников…
– Кхм-кхм… – Многозначительно прочистила горло эльфийская девушка.
–… то есть, гостей, до Баэль Фиора, а вы остаётесь на посту. – Отдал распоряжение черноволосый остальным. – Пошли, – бросил он нам – лучше поспеть засветло.
Всё это время, несмотря на нацеленные на нас острые стрелы, я заворожённо смотрел на самых настоящих эльфов, которых видел впервые. Оглянувшись на спутников, я понял, что Максим Виленович, как будто тоже заинтересован лесным народом, а вот Луминия, была бледнее обычного, казалось, она была напугана перспективой оказаться в эльфийском селении.
Мы выдвинулись в дорогу, судя по всему, путь предстоял неблизкий. Россинанта, тащившего телегу, я вёл под уздцы, ехать на козлах, как и предполагал, не было никакой возможности, мешали многочисленные ветви. Судя по всему, здесь куда чаще ходили пешком, чем ездили. Мои спутники шли рядом со мной, а пара эльфов, как и положено конвоирам, чуть позади.
– Максим Виленович, Вы как-то говорили, что эльфы пользуются репутацией чудаков, так в чём же это выражается? – Спросил я у более опытного товарища.
– Видишь ли, Виктор, все, что я узнал об этом народе, я почерпнул из рассказов других, которые, порой сильно противоречат друг другу, но, более-менее, общую картину, я примерно себе представляю. – Ответил он. – И, судя по тому, что я узнал, эльфы всегда были неразрывно связаны со своей магией, точнее, она настолько вплетена в их жизнь, что сложно сказать, что является для них магическим, а что нет. Но вот что точно, так это то, что она же, позволяла веками им существовать, пользуясь только дарами леса, несмотря на развитые ремёсла, они так и остались охотниками и собирателями.
– Серьёзно? – Удивился я.
– Да, и это ещё не всё. – Добавил он. – Поскольку они так и не перешли к производящему хозяйству, то у них нет кое-чего, что люди давно уже воспринимают как должное.
– О чём Вы? – Всё не мог понять я, к чему он клонит.
– Они не знают, что такое частная собственность.
– Серьёзно?! – С тех пор как попал в этот мир, я редко чему так удивлялся. – То есть, нас поймали эльфы-коммунисты?
– Скорее, их можно назвать анархо-монархистами. – Выдал Максим Виленович, что-то уж совсем несуразное.
– Анархо-монархисты, это вообще как? – Я всё меньше понимал куда попал, казалось, что сейчас я постепенно проваливаюсь в ту самую кроличью нору.
– У них есть король, но вроде как, его выбирают из старейшин, правда выборы назначаются крайне редко, и происходит только в случае смерти предыдущего монарха, ну или, в крайнем случае, если так решит большинство старейшин. Однако, до конца уяснить в чём именно заключаются полномочия и функции эльфийского короля, я так и не смог. – Признался Максим Виленович. – Эльфы вообще редко контактируют с людьми, да и те их сторонятся.
– Угу, – внезапно вмешалась Луминия – я читала про эльфов, но каждый автор, будто пишет про что-то своё, потому что никогда ничего не сходится. Кто-то описывает их как вольный, но безбожный, беззаконный народ, другие же, наоборот, расписывают, что они во всём беспрекословно подчиняются своим старейшинам, и, чуть ли, не самого рождения только и делают, что учатся стрелять из лука, дабы каждый был солдатом в многотысячной армии. Ещё пишут про каннибализм и – тут девушка покраснела и произнесла почти шёпотом – оргии.
– Да, всё так и есть. – Раздался звенящий, насмешливый голосок позади. – А ещё, у нас очень тонкий слух. – Не переставала забавляться Сеаллад.
Луминия, услышав её, вжала голову в плечи, теперь её лица совсем не было видно из-под широкополой шляпы. Какое-то время, мы продолжали идти в полном молчании, правда, продлилось оно не долго.
– А у вас там все носят такую странную одежду? – Спросила любопытная Сеаллад.
– Нет, и она не странная. – Ответил я. – Просто, не из этих мест.
Несмотря на то, что мой наряд уже значительно поизносился, я всё ещё не решался сменить протёртые, в некоторых местах уже и до дыр, джинсы на местную одежду, которая казалась мне ужасно неудобной. Сама же эльфийка носила простые кожаные сандалии на завязках, зелёные шоссы, заканчивающиеся чуть выше колен и спереди подвязанные к поясу, такого же цвета короткую шёлковую тунику, притом, судя по всему, прямо на голое тело, более того, брэ она не надевала вовсе, то есть часть её изящных бёдер была оголена, что среди людей считалось крайне вызывающим нарядом, подобное могли позволить себе только волшебницы. Её лёгкие золотистые волосы были острижены чуть выше плеч, они казались невесомыми и развевались от малейшего дуновения ветра, подобно нитям паутинок. В её гибком теле угадывалась немалая, для девушки её размеров, сила, сложением, она скорее, напоминала легкоатлетку. Но больше всего запоминались большие бледно-голубые, живые глаза Сеаллад, в них всегда читалось любопытство и лёгкое лукавство.
