— Малой, а получится у тебя, дело то не простое? — ехидно поинтересовался купец.

Должно получиться, — ответил я, — попытка, как говорил один великий вождь, не пытка!

И про себя подумал, должно получиться, в своем мире я довольно неплохо играл на гитаре, по крайней мере, почти на каждом корпоративном празднике приходилось развлекать коллег и коллежек застольными песнями, да и дома частенько эксплуатировал полу акустический Фендер, исполняя уже для себя хиты любимых групп.

— Ну, дерзай! — одобрительно хлопнул меня по плечу купец и пошел за свой стол.

Я сел на табурет и стал настраивать инструмент на гитарный строй, заодно, осматривая лютню. Это был прекрасный инструмент из дорогих пород дерева, с довольно большим корпусом и декой из красной сосны с небольшим круглым резонатором — розеткой и врезанными в нее двумя кристаллами—усилителями магии. Двадцати ладовый гриф, инкрустированный перламутровыми вставками из хитина гигантского пустынного скорпиона, как будто сделанный на заказ, удобно разместился в моей левой ладони. Наконец подтянув последнюю струну хитрым колковым механизмом работы гномов, правой рукой я провел по серебряным струнам, проверяя, окончательную настройку, и взял первый аккорд. Над залом, поплыл чудесный мощный кристально чистый звук, я подумал, что неплохо бы прибавить басов, и инструмент словно услышал меня, верхние басовые струны ярко засияли серебристыми искорками и в аккорд добавились басы так, как я и хотел. Зал замер, такого волшебного звука еще не слышали стены этой таверны, да и я немного ошалел от осознания того, что это действительно магический инструмент, и он реагирует на мысли, желания и состояние музыканта, то есть, играть он сам не может, но может с большой точностью отразить в вибрациях магических струн мощь и силу, радость и печаль. Решив проверить свою теорию, начал играть мелодию старинной английской баллады Зеленые рукава, добавив немного объема и реверберации в звучание инструмента.

Великолепный звук лютни наполнил зал, как волшебство, приковывая внимание всех присутствующих. Я, вложил всю свою душу в мелодию, которая разносилась по залу, заставляя сердца трепетать и души пылать страстью.

Все замерли, никто не прикасался к еде, подавальщицы застыли с подносами, Гелла и ее отец стояли у стойки выдачи и растерянно переглядывались. Со стороны могло показаться, что всех накрыло мощным заклинанием паралича, но вот я закончил играть. Зал взорвался криками восторга, кто—то топал ногами, кто—то стучал кружками по столам.

Наконец стало тихо, все смотрели на меня и ждали, что я скажу, но тут неожиданно меня выручил Лютик, он громко икнул и сказал:

— Этто, мой ученик, вот так—то!

Все, кто знал Лютика, недоверчиво на него посмотрели, затем махнув рукой, расселись по местам и дружно закричали, что пора бы и продолжить вечер.

Я судорожно перебирал песни, которые можно спеть сразу, без адаптации под этот мир. Наконец, вспомнил такую, быстро пропел мысленно первый куплет убедился, что текст и рифма близки к оригиналу, обратился к залу.

— Уважаемые, действительно мой учитель Лютик, если бы не его талант и желание помочь мне, я не смог бы сочинить, эту веселую песню о Странствующих менестрелях, слушайте.

Я настучал пальцами по деке ритм песни, мысленно дал команду поддерживать его на протяжении всей песни и начал играть риф на басовой струне потом взял первый аккорд и запел:

— Ничего на свете лучше нету,

Чем бродить друзьям по белу свету…

После третьего куплета уже весь зал, стоя на ногах и приплясывая, весело и дружно орал:

Ла, ла ла лала, лала, лала, ла, ее, ее.

Пользуясь тем, что народ был в радостно – возбужденном состоянии, и начал усиленно делать новые заказы, так что подавальщицы не успевали разносить заказы, я оставил лютню на табурете и спустился к своим друзьям.

— Нихренасе, Мих! — заорал мне в ухо Грилф, — да ты лучший менестрель из всех тех, кто здесь выступал!

Потом он подозрительно посмотрел на меня, достал тесак из—за пояса и зловеще прошептал:

— Дай, руку!

— Зачем, — поинтересовался я, на всякий случай, убирая руки под стол.

— А, вдруг это в тебя вселился темный дух и управлял тобой. Что бы проверить я отрублю тебе кисть руки. — он зловеще оскалился и продолжил, — и, если она у тебя отрастет, значит ты уже не Мих.

—А если не отрастет, придурок! — завелся я.

—Ну, значит, я ошибся, —он виновато посмотрел на меня, и заржал — Повелся!

Бор ухмыльнулся, и спросил, — Как тебе удалось столько времени скрывать это от нас? Это действительно, не похоже на тебя.

Я ничего не ответил, налил себе полную кружку пива, взял жареное ребрышко молодого кабанчика и впился в него зубами, не забывая запивать пенным напитком. Друзья не отвлекали меня и дали спокойно поесть, в ожидании моих объяснений. Но им было не суждено услышать мою историю, так как ко мне подошел десятник Эндри, молча протянул мне золотой, пробормотал невнятно:

— Надеюсь, сегодняшний инцидент останется, между нами. — и ушел за свой стол.

— Не расслышал, что он тебе сказал и за что дал золотую монету, — заорал Грилф.

Я решил пошутить и прокричал в ответ, показывая ему золотой:

— Он, заказал мне слезливую балладу, пойду, исполню.

В зале услышали нас и одобрительно зашумели.

Раздались первые аккорды, зал снова замер, я начал петь и вторую песню из мультфильма Бременские музыканты:

Луч солнца золотого

Тьмы скрыла пелена

И, между нами, снова

Вдруг выросла стена

Последние строчки припева, — Солнце встает, — все пели стоя и всем залом, размахивая в такт пивными кружками, и не хотели останавливаться, зрелище было завораживающим, я понял, наконец, силу этого инструмента. Он усиливал и передавал эмоции менестреля, зрителям и они переживали или радовались с ним, все это было на грани колдовства.

Я сыграл заключительный аккорд, в зале стало тихо, затем всех охватила радостная эйфория, послышался добрый смех, появились улыбки.

А дальше пошли заказы песен, я что—то пел, импровизировал на ходу меняя слова песен, экспериментировал и был поражен на сколько точно инструмент управляет эмоциями разумных. Стоило взять мажорный аккорд и начать петь веселую песню половина зала пускались в пляс, другая половина подпевала мне в такт, размахивая кружками с пивом. После минорных аккордов в печальных песнях даже у наемников, неоднократно побывавших в серых землях, подозрительно поблескивали глаза.

Все хорошее, когда—то заканчивается, закончился и этот вечер. Ко мне подошел купец, протянул круглый серебряный гостевой знак—пропуск торгового дома

Андовилля и негромко сказал:

— Если бы мне кто—то сказал, что такое возможно, клянусь, светлыми богами — не поверил бы. А побывал я в разных краях. Дарю тебе лютню и гостевой знак великого торгового дома с единственной просьбой, как будешь в столице нашего королевства, один или с друзьями, найди меня в таверне «Золотой дракон». Зовут меня мастер Фролл, для начала хочу предложить тебе бесплатное проживание с полным пансионом на пять дней за одно выступление. Ну, все бывай, надеюсь, еще встретимся.

— Мих, ты знаешь, кто это? — выпучив глаза в восторге, прошептал Грилф, наливая, всем нам пива, когда купец вышел из зала.

— Теперь, знаю. — отпив, из кружки ответил я — Это купец, мастер Фролл, судя по серебряному гостевому пропуску дома Андовилля, который он мне подарил, не последний человек в столице нашего королевства.

— Ну, ты… даже слов не могу подобрать, как тебя обозвать! — громко зашептал мне на ухо Грилф, — это младший брат главы Великого дома Андовилль, он отвечает за торговлю по всей империи, а еще без его разрешения не откроется ни одна новая таверна в столице или самый захудалый портовый кабак. А таверна Золотой дракон это одна из самых лучших в империи, а может и лучшая. Там часто останавливаются короли, и даже несколько раз приезжал император, посмотреть новые представления в самом большом доме лицедеев нашего королевства, который тоже называется Золотой дракон. И все это принадлежит великому дому Андовилля, вот так!