Иллюзия короткими, но невероятно живыми фрагментами красочно показала новую историю, как изменённый император и его преображённая знать, словно марионеток, подчиняли себе целые народы. Они внедряли в умы людей идеи, которые сначала казались безобидными, но быстро превращались в смертельные ловушки. Их речи были как сладкий яд, проникающий в самое сердце, и люди, сами того не замечая, теряли свою индивидуальность.

Следующий фрагмент показал, как, император объявил о великом проекте, который должен был изменить мир. Он говорил о полях, где каждый будет счастлив, где боль и страдания исчезнут навсегда. Люди слушали его с восторгом, их глаза горели фанатизмом.

Император сказал, что для этого нужно лишь немного потрудиться. Он призвал всех присоединиться к строительству этих полей, где каждый сможет найти своё место и быть по-настоящему счастливым. Люди, словно зачарованные, начали собираться в огромные толпы, готовые идти за своим правителем хоть на край света. Они строили эти поля, не зная, что они возводят не места для счастья, а нечто ужасное.

Далее картина перенесла нас на несколько десятков лет вперед, где на бескрайних полях, которые простирались до самого горизонта, корчились от боли тела разумных существ. Сквозь их плоть пробивались зеленые ростки, а невидимые волны страдания и ужаса поглощались черными алтарями в виде пирамид, расположенными на расстоянии ста метров друг от друга.

Последняя картина представляла бога Фасета — огромного двухметрового разумного насекомого, смесь муравья и богомола. Он стоял около величественной пирамиды-дворца, которая возвышалась над бесконечной песчаной пустыней, простиравшейся до самого горизонта. Ветер пустыни приносил с собой едва уловимый запах пепла и сухой травы. По песчаной глади стремительно двигались его верноподданные — живые существа, похожие на гигантских скорпионов с длинными, блестящими хитиновыми телами. Их движения были слаженными и точными, как будто они исполняли сложный танец.

Кроваво-красное светило, уже почти скрывшееся за горизонтом, окрашивало пустыню в зловещие оттенки, делая её похожей на огромный, живой организм, готовый поглотить всё вокруг. Мир, некогда цветущий и полный жизни, был мертв. Взгляд бога был устремлен к звездам, большие фасеточные глаза, сверкали, как драгоценные камни, отражая свет далёких светил. Его ждал следующий мир.

Грилф и Бор с удивлением и тревогой рассматривали красочные и правдоподобные изображения из другого мира, а также образ бога Фасета. Когда я закончил своё выступление, они в замешательстве переглянулись.

— Что нам делать? — спросил я их.

— Мы отправимся в главный город королевства и доложим о нашем открытии королевскому советнику, — твёрдо ответил Бор

Я согласился с магом, полагая, что на Чёрный остров мы сможем вернуться позднее. Ведь информация, которой мы располагаем, гораздо более ценна, чем те сокровища, которые и так никуда не исчезнут. Поэтому, не мешкая, мы отправились в обратный путь к таверне «Дикий кабан», рассчитывая достичь её до заката солнца.

Утро было свежим и ясным. Первые лучи солнца пробивались сквозь густые кроны деревьев, освещая путников, собравшихся в таверне. В воздухе витал аромат свежеиспеченного хлеба и жареного мяса. Мы позавтракали, и попрощавшись с хозяином заведения выехали на имперский тракт. До столицы королевства долгий дневной переход.

Грилф уверенно вел фургон по имперскому тракту, его мощные руки крепко держали вожжи, а глаза зорко следили за всеми, кто передвигался по тракту. Рядом с ним, сидел Бор приводил в порядок свою амуницию и заряжал артефакты. Мой верный ворон — иллюзия парил над нами, словно тень, и передавал мне картины с высоты птичьего полета. Я же, в свою очередь, расположился на первом этаже фургона, где оборудовал небольшой, но уютный стол алхимика. На стол уже поставил оборудование архимага, которое нашел в одном из тайников на Черном острове. Колбы с подписанными зельями, пузырьки с порошками и травы находились на столе у стены. В воздухе витал аромат трав и зелий, смешанный с терпким запахом горящего угля,

Я открыл свою книгу алхимика на первой странице, где был записан мой первый рецепт. Это был рецепт временного усиления навыка алхимии, который при его употреблении позволял делать зелья в два раза эффективнее, правда, время его действия около часа. Но мастер Клуг говорил, что чем чаще я буду создавать любое зелье, тем больше будет время его действия. Я не просто так просил у мастера Клуга рецепт этого зелья. С его помощью я собирался создавать уникальные по своим характеристикам и мощи зелья. Теперь мне оставалось только проверить, как работает мой метод.

Удивляюсь, почему мой учитель не додумался до такого простого решения самостоятельно? Хотя, возможно, я ошибаюсь. В любом случае, не собираюсь ни с кем делиться своими мыслями и тем более технологией, которую мне ещё предстоит отработать до совершенства.

Ингредиенты для этого рецепта я собирал давно и с запасом. У меня их сейчас было на десять малых фиалов. Я проверил всё ещё раз, чтобы убедиться, что ничего не забыл. Затем приступил к приготовлению. И вот, наконец, зелье было готово. Я осторожно перелил его в малый фиал и закрыл пробкой. Теперь у меня было средство, позволяющее временно усилить навык алхимии. На приготовление такой порции я затратил около часа и поэтому продолжил реализацию своей идеи.

Я выпил содержимое фиала и почувствовал, что мой навык алхимика значительно вырос. Теперь в течении часа могу создавать зелья, например выносливости или ускорения по своей эффективности в два раза мощнее чем до принятия зелья, но я решил сварить еще одно зелье усилителя навыка алхимии, что успешно сделал. Когда зелье было готово, я осторожно перелил его в новый фиал. Его цвет был более насыщенным, а аромат — более глубоким. Но самое главное — оно должно быть в четыре раза мощнее, чем предыдущее. Я медленно поднес фиал к губам и сделал глоток. Мир вокруг меня замер. Я ощутил, как моё сознание словно расширяется, позволяя мне видеть и чувствовать всё вокруг одновременно. Мои навыки алхимика достигли небывалых высот. Теперь я мог создавать зелья высшего порядка, комбинируя различные ингредиенты, пусть и не на длительное время.

Но это было не всё. У меня появилась новая способность, которая возникла внезапно, словно озарение. Я начал видеть характеристики растений и реагентов, их совместимость и даже предсказывать свойства конечного зелья.

Эту способность я открыл для себя, когда разложил травы и другие ингредиенты на алхимическом столе. Я закрыл глаза и сосредоточился, позволяя своему сознанию проникнуть в самую суть каждого элемента. Когда я открыл глаза, передо мной предстала картина будущего зелья. Его свойства были ясны как день, и я понял, что смогу создать его так же легко, как пожарить яичницу.

До обеда оставалось чуть больше часа, уникальное зелье, которое я только что выпил будет действовать еще примерно час, поэтому все это время я решил посвятить созданию зелий, заодно и узнать время действия этого эффекта, и что в результате получиться.

В конечном результате через полтора часа, именно столько действовал эффект увеличения навыка алхимика, мне удалось сварить пять средних фиалов восстановления здоровья. Благодаря своему новому умению, удалось создать зелье регенерации. Я понял, что для этого нужно просто добавить к ингредиентам зелья восстановления здоровья корень синего папоротника, который часто встречается в наших лесах.

Зелье регенерации считалось величайшим сокровищем в этом мире. Его мощь была столь велика, что оно могло восстановить не только здоровье, вернуть к жизни тех, кто уже стоял на пороге смерти, но и восстанавливать утраченные конечности, если, конечно, это не голова. Этот эликсир был доступен лишь избранным и стоил целое состояние. Его цена могла достигать пятисот золотых монет и выше, она зависела от чистоты и силы зелья.

Я тщательно записал уникальный рецепт в свою книгу алхимика, используя древний язык, затем убрал созданные фиалы с зельем в новую кожаную сумку травника, направился к Грилфу, который с довольным видом управлял четверкой лошадей. Примостившись рядом с ним на мягкое, кожаное сидение козел, я наслаждался прекрасной погодой. Легкий ветерок доносил ароматы лесных цветов, а вдалеке слышалось пение птиц.