Драс, однако, быстро взбодрил их, покрыв семиэтажным матом и разбудив, наверное, всю округу. После этого он велел им всем отправить нас в камеру, что они незамедлительно стали выполнять.

Профилактически побитых, нас, толкая за спину, быстро вели по пещерам. Однако из-за эффекта паралича их удары никак не ощущались. Знай они об этом, думается, колотили бы ещё сильнее.

Хоть подвижность полностью не вернулась, это не помешало нам идти и сделать марш-бросок до каталажки, где нас ранее заперли перед выходом на арену. Затолкнув нас в камеру, конвой удалился, а мы же остались стоять посреди клетки.

Простояв так некоторое время, я подумал, что неплохо было бы присесть и, увидев рядом скамейку, рухнул на неё и удивился тому, как этот артефакт сильно бьёт по мозгам. Из-за неё даже время, казалось, течёт быстрее.

Через пару минут ожил Себас и тоже сел рядом, а ещё через три из режима афк вышел Керн.

— Не получилось, — выдохнул я и прислонился затылком к стене.

— О говорящий кот! Я давно хотел тебя погладить, — заплетающимся языком выдал Керн и стал тянуть ко мне свои затянутые бечёвкой руки.

Я отшатнулся от него и встал на ноги. Видимо, из-за того, что Керн был под действием артефакта дольше меня, его всё ещё неслабо штырит. А Себас же просто смотрел себе под ноги, свесив руки с колен.

— Ну, куда ты побежал? — всё не унимался бородач. — Иди сюда! Кис-кис...

— Слушай Керн, я конечно не шаман, но в бубен дать могу, — разозлился я после такого.

— Шаман? Причём тут Шаман? — продолжал околесицу бывший разбойник. — Я его не знаю и никогда не видел.

— Так хватит! — остановил я его трёп и решил, задать другой вопрос, если уж он стал таким разговорчивым. — Что ты знаешь об артефактах и зачарованиях.

— Их производит только мастера Дейлока, хотя я слышал об умельцах, что пытались повторить похожее и здесь. Артефакты — это зачарованные побрякушки, дающие преимущества в бою, — начал рассказывать Керн, вглядываясь в стену осоловелым взглядом. — Тебе Нея не рассказывала что ли? У неё же своя есть. Приглушает звуки.

Услышав знакомое имя, Себас оживился и, на секунду подняв глаза, снова опустил взгляд. После, приложив связанные руки на лоб, тихо проговорил: «Опять я облажался».

Вздохнув, я сел на противоположную скамейку и решил больше не задавать никаких вопросов. Всё равно один несёт бессмыслицу, а другой сокрушается о своих былых неудачах. Конечно, слова Керна меня заинтересовали, однако я не знал, что из них правда, а что выдумка. Да и сам я вроде как не до конца отошёл после инцидента, раз стал вещать пацанскими цитатами.

Закат. Льющийся красный свет из-за решёток, создавал причудливую иллюминацию, походящую на кровавый оскал. Из-за чего в голову прокрадывались отнюдь не радужные мысли.

Просидели мы в камере целый день. И за это время никто не удосужился нас навестить. Видимо, демонстрируя, таким образом, насколько мы для них безразличны.

Сами же, вроде как, пришли в себя, однако не могли ничего придумать, чтобы выпутаться из данной ситуации. И что можно сделать со связанными руками? А здесь обитали отнюдь не глупцы, раз стянули мне руки за спиной. Если бы они были спереди, за целый день я успел бы перерезать когтями путы, на крайний случай — перегрызть.

Зловещую тишину камеры нарушил приближающийся топот. Это оказался Лог в сопровождении трёх вооружённых бойцов.

— Ну что же, голубчики, сбежать хотели? — начал он говорить будничным голосом, приблизившись вплотную к клетке. — Зря вы это... Двое из вас сегодня умрёт, а оставшийся будет мечтать о смерти.

Никто из нас ничего не ответил. Да и что говорить? Всё равно это будет лишь бессмысленное сотрясание воздуха. На наше молчание смотрящий лишь хмыкнул и приказал бойцам выволочь наши бренные туши из клетки.

Нас незамедлительно выпустили и, толкая за спину, повели по маршруту до боли знакомой и ненавистной.

Ворота на арену встретили нас с таким же безразличием, что и отправлявший на убой конвой. Казалось, что сама вселенная была против нас. Но всё же, сейчас я не один и этот факт добавлял уверенности.

Смотрящий скомандовал поднять ворота и приказал толкнуть нас на арену, затем, кинув нам под ноги три гладиуса, напутствовал: «Развлекайтесь!» И затем он заржал синхронно с шумом опускающихся ворот.

Мы, не медля и секунды, похватали мечи и разрезали путы. Всё наше внимание оказалось направлено на противоположные ворота, откуда по идее должен был появиться противник. Однако наш взор приковал начавший громко вещать оратор:

— Дамы и Господа! Сегодня нам выпала честь приветствовать трёх чемпионов Ямы. Каждый из них пришёл к этому, перешагнув не одно бездыханное тело своего врага. И в эту ночь они будут бороться за звание единоличного чемпиона, сражаясь друг с другом, пока в живых не останется один.

Когда говорун закончил, никто из нас даже не шелохнулся. Такое было бы равно предательству. Может быть, за всё время мы и не успели сдружиться, но всё же, хоть немного узнали друг друга.

Такой поворот событий сильно меня разозлил, отчего я даже не заметил, как вошёл в режим. Необременённым эмоциями холодным взглядом я нацелился глазами к силуэту Шамана, как и в прошлый раз восседавшего в центре толпы.

Всё это мероприятие было лишь жёстким уроком. Он хочет, чтобы я собственноручно убил своих напарников.

— Сражайтесь или будете убиты! — заявил попугай-оратор, а затем из глубин толпы вышли стражники и нацелились на нас из арбалетов. Они были в обычной одежде, но думается, выполняли те же функции, что и стражи порядка.

Моё безэмоциональное состояние цинично подсказывало мне способы убийства товарищей. И сжимая меч в руках, я уже хотел всё это закончить, а именно кинуть железку в сторону самодовольного старика, повязшего в криминале.

Конечно, я не смогу его убить, телохранители вокруг него не позволят случиться такому так просто. Это всего лишь попытка отвлечь внимание, в надежде хоть что-то изменить. Но скорее всего, меня просто затыкают болтами.

Под прицелами арбалетов, я уже собирался совершить задуманное, но вдруг появилось уже забытое мной чувство присутствия, и в голове раздался знакомый голос:

— Ты почему не держишь свои обещания?

Нея уже час пробиралась через безмолвный лес. Всё это время она сжимала в руках единственное оружие — короткий кинжал, который был спрятан у неё в сапоге. Остальное их добро, в том числе то, что они оставили в трактире, скорее всего, было уже конфисковано стражей.

Коня она отпустила у кромки ельника, так как не знала сможет ли вернуться. А оставлять живое существо умирать на привязи ей не хотелось. Ещё одной причиной было то, что аристократка не хотела рисковать и идти к Ней верхом на лошади. Вдруг она не заметит её и проглотит вместе со скакуном.

Нея искренне недоумевала, почему эта участь досталась именно ей. Она до дрожи в коленях боялась дракона, хоть с виду и не показывала этого. Всё же её с детства приучили скрывать свои эмоции от окружающих.

Драконы были злом во плоти. Не зря боги занялись их истреблением даже раньше, чем освобождением людей от рабства. Но сейчас она была её единственным шансом спасти своих товарищей.

Одинокий стук о дерево заставил синевласку вынырнуть в реальность и напрячься. Это был тот одинокий бархар, никаких сомнений. Сейчас не имело значения то, как он сумел освободиться, важно придумать правильную последовательность действий. Звук глухого удара раздался далеко позади, а значит, у неё должно быть время добраться до поляны. Нужно сосредоточиться именно на этом. Всё равно её кинжал не сможет даже проткнуть шкуру барана.

Нея в отрочестве, ещё будучи дома, читала много книг и в одном из них рассказывалось про бархаров. Они являлись стайными животными, живущими в горах. Но иногда появлялись исключения, такой как в этом лесу. Бархар покидал своё стадо и селился в уединённом месте, откуда выживал всю живность. Такое происходило крайне редко и являлось загадкой для учёных. У них имелись лишь догадки. Все сошлись во мнении, что одиночек выгоняли свои же, из-за чего они нападают на всех кого встретят, пытаясь хоть на ком-то отыграться.