— Мне кажется, что вы излишне драматизируете, дорогой Франсуа, — заметил герр Глапп, обращаясь к маркизу, на мой взгляд, излишне фамильярно. — О какой паутине вы сейчас говорите?

Оскалившись на него, де Бомбель совсем невесело хохотнул.

— Вы уже познакомились с Великим князем Ульрихом? — вместо ответа спросил он.

Обер-вахмистр покачал головой.

— Я присутствовал при их с принцессой встрече, но не имел чести быть представленным.

— Тогда считайте, что вам очень повезло! Внимание Великого князя Ульриха — это как внимание паука в той самой паутине, о которой я вам уже говорил. И ваше счастье, господа, что вам пришлось видеть его лишь издали… Вы обратили внимание, какой бледный у него сегодня вид?

— Да, мне тоже так показалось, — согласился я. — Вы полагаете, князю в последнее время нездоровится?

Маркиз снова коротко и невесело хохотнул.

— Я полагаю, что князю в последнее время не хватает свежей крови! Так же, как и вы, я сначала не понимал, что здесь происходит, и списывал болезненный вид высшего света всего Великого княжества на некую загадочную болезнь, который подвержены местные жители. Причем я был уверен, что она передается от человека к человеку исключительно в процессе любовных утех, поскольку сам я ею не заразился, но заметил у местной знати весьма странный интерес друг к другу.

— Ваши слова заставляют меня волноваться, — заметил я. — И я не уверен, маркиз, что это говорите именно вы, а не вино в вашей голове. Вы выпили целую бутылку едва ли не в один присест!

— Я выпил три бутылки, черт возьми! — вскричал де Бомбель. — И выпил бы еще, если бы меня только что не вырвало прямо на скаку! Рад, что вы этого не заметили.

— А мы-то как рады! — искренне заверил его Кристоф.

— Я пьян уже несколько месяцев, — с горестным видом признался маркиз. — Каждый день, каждую минуту. С того самого дня, как приехал сюда на смену предыдущему посланнику, безвременно почившему от сердечного приступа… Все запасы благородного шампанского, которое я привез с собой из Парижа, закончились еще в первый месяц. Тогда я принялся за бургундское, и его мне могло бы хватить еще на месяц, но ко мне присоединился русский посланник Соболев, и вдвоем мы уничтожили его всего за две недели!

— Посланник Соболев уже в возрасте, — осторожно заметил я. — Наверное, ему не следует слишком злоупотреблять вином.

— Именно так он мне и сказал, — кивая согласился де Бомбель. — Но остановиться мы уже не могли, и потому перешли на местное вино, которое оказалось вполне приличным. Особенно красное. Оно слегка терпкое и очень густое. Как кровь. Жаль, что Соболева в конце концов хватил удар, и он слег, не в силах подняться с постели даже для справления естественных нужд… С той поры я снова пью в одиночестве, господа. Советую и вам начинать, потому что скоро вам станет о-очень страшно.

— Да вы уже, маркиз, меня напугали так, что по спине мурашки поползли! — ответил я, нисколько не кривя душой. — О какой загадочной болезни вы говорите? И что за странный интерес друг к другу вы заметили у местной знати? Говорите уже, не томите нас!

Де Бомбель натянул поводья, и его скакун сразу же остановился, заводив мордой из стороны в сторону. Нам троим тоже пришлось придержать лошадей. Француз осматривал нас вытаращенными глазами. Взгляд его полыхал. Краснота с шеи перешла на лицо, и теперь на его острых скулах красовались кривые пятна.

— Вы в самом деле не понимаете куда попали⁈ — громким шепотом вопросил он у нас. — Вы ничего не знаете о местных Красных магах⁈

— Ну почему же, кое-что знаем, — не совсем уверено начал я. — Магия Красной Линии мало чем отличается от любой другой, разве что у нее особый ритм заклинаний…

— Да к черту заклинания! — вскричал де Бомбель. — Вам известно, как маги Красной Линии проходят свою инициацию?

— Сие таинство нам недоступно, — покачал головой я.

— Они пьют кровь! Они пьют кровь, господа! — страшным голосом зашептал маркиз. — Пьют ее друг у друга, ибо только так они могут возбудить силу!

— Неприятный ритуал, — согласился обер-вахмистр. — Звучит мерзко.

— Это просто отвратительно, — сморщился Кристоф. — Даже не знаю, решился бы я на подобное, будь у меня способности к Красной магии.

— Вас бы никто и не спрашивал! — довольно резко ответил ему де Бомбель. — Из вас бы силой выпили не менее бутылки крови, а потом и самого вынудили бы испить чужой… О-о-о, в первый раз вам предложили бы на пробу какую-нибудь прелестную девицу! Вскрыли бы ее нежную ручку на серебряном подносе, и вы бы с жадностью глотали ее кровь, чувствуя, как пробуждается ваш аппетит! И только после подобного ритуала магическое поле Красной Линии приняло бы вас к себе. Но потом…

Тут маркиз де Бомбель глянул вслед удаляющемуся кортежу, хлопнул скакуна ногами по бокам и вновь устремился вперед. Мы переглянулись и немедленно двинулись за ним следом.

— Так что «потом», мсье⁈ — окликнул я его. — Вы не договорили.

— Я не договорил оттого, что меня снова затошнило, — бросил мне в ответ маркиз. — Потому что потом вы начали бы испытывать нестерпимую жажду… И вам бы уже стало все равно чью кровь пить — юной девы или же грязного бродяги в подворотне. Эта тяга отныне не отпускала бы вас никогда. И потому весь высший свет Великого княжества Сагарского без стеснения посещает друг друга, чтобы взаимно утолить жажду. Все это происходит без всякого насилия, по взаимной договоренности. И часто такие пиршества переходят в нечто более интимное и отвратное. Я даже как-то стал невольным свидетелем подобной сцены, и был вынужден в панике бежать прочь. Особенно, когда увидел, как хохочет голый лысый старик, а из его обеих рук пьют кровь министр финансов и военный государственный секретарь.

— Господи… — прошептал Кристоф. — Господи, разве такое возможно?

— В подлунном мире возможно всякое, молодой человек! — нравоучительно проговорил де Бомбель. — Но самое страшное еще не в этом… Я жил в Париже, и мне доводилось встречаться с упадком нравов среди высшей знати. Я воспитан в строгости и могу назвать себя весьма набожным человеком. Поэтому мне претят те способы утолить скуку, к которым частенько прибегают знатные вельможи, чтобы как-то раскрасить свою серую жизнь. «Все беды от скуки», — эту фразу часто говорил мне мой отец. Но с тем, что происходит в Сагаринусе, я не сталкивался никогда…

— Что-то более мерзкое, нежели министр финансов, сосущий кровь из голого старика? — поинтересовался я брезгливо.

— Несомненно, — ответил маркиз.

Мы постепенно нагоняли кортеж Великого князя. И когда от крайней кареты, которая, собственно, и принадлежала маркизу де Бомбель, нас отделяло уже не больше полусотни шагов, мы немного сбавили ход своих скакунов.

Все это время перед глазами у меня стоял отвратительный образ хохочущего голого старика, и чтобы прогнать его прочь я зажмурился и с силой потряс головой. Заметил, что Кристоф делает то же самое.

Все ждали продолжения рассказа маркиза, однако торопить его никто не решался. К тому же он неожиданно закричал, да так громко, что я даже отшатнулся от него вместе со Снежкой:

— Жан! Жан, разрази тебя гром! Подай мне еще вина!

Сначала ничего не происходило, но минуту спустя дверца кареты распахнулась и из нее на ходу выпрыгнул кривоногий лакей с бутылкой вина в руке. Каким-то образом он умудрился не упасть, а через несколько мгновений был уже около маркиза.

— Ваше сиятельство, вам бы уже остановиться с винопитием! — с сильным гасконским акцентом бормотал он прямо на бегу. — Так и до беды недалеко. Его сиятельство князь Соболев и тот уже не выдержал, с ударом апоплексическим слег, а ведь он покрепче вас был!

Свесившись с лошади, маркиз вырвал у лакея откупоренную бутылку из рук.

— Сам знаю, когда остановиться нужно! — со злостью рыкнул он. — Не с твоим свинячьим рылом мне указывать!