Задумавшись об этих малоизвестных исторических личностях, я не сразу заметил, что Сулик прекратил дрожать. Поняв, что эксперимент зашёл слишком далеко, я открыл дверь и, взвалив на спину замёрзшую полосатую тушу, побежал в лазарет. Сказать, что Дестини была удивлена, это ничего не сказать, однако я пропустил подробности – Сулик не хотел, чтобы о планируемой им операции знал кто-то кроме него и меня.
Лечение от переохлаждения заключалось в том, что белая единорог обложила гуля резиновыми грелками с кипятком, а когда Сулик пришёл в сознание, Дестини дала ему бутыль с радиоактивной водой. Радиация удивительно благотворно повлияла на гуля зебру, тот буквально через час уже был готов покинуть лазарет. На вопрос единорога о причине того что он заперся в морозильнике, Сулик не стал отвечать и покинул помещение. Я же уходить не спешил.
Дело в том, что я был завсегдатым этого места, и дело не столько в полученных мной ранениях (они уже затянулись) сколько в просьбе Дестини предоставить мою тушку во имя науки. Науку я всегда уважал, однако мне было неприятно, когда группа копытных в белых халатах постоянно меня осматривала, брала анализы и осуществляла прочие процедуры и исследования. Честно говоря, я согласился быть подопытным только из уважения к тем, кто меня поднимал на ноги после встреч с местной фауной. Хотя, нет – не только. Ещё мне была интересна собственная физиология. Было парадоксально что, находясь в этой шкуре, я не знал некоторых её особенностей – это нужно было исправить. Вот только Дестини, поняв мои мотивы, не стеснялась использовать моё незнание для различных шуток. Шутки, в общем и целом были безобидны, но иногда несли специфичный смысл. Однажды белая единорог предложила мне провести с ней ночь «исключительно ради медицинских целей», потому что пони не обделены таким понятием как атрофия и: «если каким-либо органом долго не пользоваться, то он может отвалиться». Я бы не назвал данную попытку хорошей, но юмор оценил, несмотря на его плоскость.
Сейчас же лазаретных копытных интересовало моё стоматологическое здоровье. Дело в том, что на месте промежутков от выбитых Лайфблумом зубов, уже успели вырасти новые образования, и некоторые из них отличались от того, что было ранее. Анализируя увиденное, Дестини вспомнила строение особого редкого подвида пони. Ночные пегасы (или как их обычно называли – «бэт-пони») также были клыкастыми, и хотя Дестини напрямую не изучала их строение, но уверена, что их игольчатые клыки отличались от того, что выросло на месте моих промежутков. У меня клыки были как на нижней, так и на верхней челюсти, они были не игольчатыми и, по словам Дестини, не такие длинные. Я же, понимая назначение нового приобретения, ещё раз вспомнил последний момент, когда ел мясо. Интересно – конина вкусная? Конечно, убивать и пожирать копытных я собирался лишь в своих фантазиях, но когда вокруг ходит целый табун травоядных сложно удержаться от подобных мыслей. Теперь же, когда сама природа велит мне быть всеядным, мне придется, мучиться без животного белка и протеина.
Было довольно иронично, что о мясе я рассуждал данными терминами. Может, так на меня повлияла обстановка санитарного помещения, может, разговоры с персоналом лазарета, может, ещё что-то, вот только, думая о жратве, заметил одну мелкую деталь, что резко выделялась на фоне стерильности санитарного помещения. По белому полу медленно двигалась чуть менее белая точка. Когда я, подойдя, получше пригляделся, то понял, что эта точка ни что иное, как личинка мухи. Это было очень странным открытием – лазарет регулярно убирается, а воздух здесь фильтруется, а когда я указал Дестини на данную личинку та, замерев на секунду, стала делать вид что это нормально. Я же, заметив данную наигранность, потребовал объяснений. Белая единорожка очень не хотела отвечать и даже извинилась за все те намеки, но я не отступил и, напомнив, что являюсь одним из командующих, заставил Дестини раскрыть эту тайну. Узнав тайну, я прокомментировал увиденное фразой: "*Прекрасно - флора и фауна."
Тайна заключалась в том, что в комнате для биологических образцов оказалось несколько трупов наёмников, что Дестини тайно вынесла из морозильника ещё до того, как мы стали избавляться от «мёртвого груза». Данный груз представлял трупы пони и грифонов, и один из трупов земной пони хранился с нарушении всех санитарных норм. Её тело успело основательно прогнить, и на месте лопнувшего брюха шевелилось бесчисленное множество личинок. На вопрос: "нахрена это всё" – единорог ответила, что всё ради науки. Дело в том, что данные личинки питаются микроорганизмами и омертвевшими останками, а так как на меня зелья и лечебные заклинания не действуют, то Дестини планировала использовать данных беспозвоночных, чтобы очищать мои будущие ранения (что они будут, она не сомневалась) и для различных исследований. Я же согласился со всеми утверждениями, однако, глядя на шевелящийся сгусток в гнилом трупе земной пони, у меня появилась мысль насчёт другого способа применения данных личинок насекомых. На секунду у меня промелькнула идея оставить проверку этого утверждения на потом, но я решил не откладывать на завтра то, что можно сделать сегодня.
Подойдя к трупу вплотную, я, вытянув переднюю конечность, сунул её во внутрь гнилого тела. Вытащил переднюю ногу, я вместе с небольшим комом из шевелящихся личинок, в ауре вокруг копыта. Дестини от вида моих манипуляций замерла на месте с открытым ртом, который вскоре закрыла – похоже она поняла, что я собираюсь сделать. Решив не затягивать, я сам открыл свою пасть и сунул туда шевелящийся ком. Тщательно прожевав, я высказал своё впечатление:
— Не так уж плохо, хотя – не хватает соли.
Дестини не стала комментировать увиденное, только замерла неподвижно. Для неё это было мерзко и дико, впрочем - для меня тоже, но на безрыбье любой рак сгодится. По сути, личинки и раки относятся к одному и тому же классу (или роду, или ещё чему-то – совсем забыл систематику), да и в Юго-Восточной Азии употребление насекомых считается вполне обычным. Конечно, всё это мерзко, но от отсутствия альтернативы у меня уже появилась идея переоборудовать одну из соседних с моей пустующих кают в «опарышевую ферму». Пожалуй, это одна из немногих моих хороших идей (обязательно её осуществлю), но я не был бы сам собой, если бы всё не испортил одним глупым предложением:
— Попробуй, - я обратился к Дестини, протягивая ей ком из личинок аналогичный тому, что сам съел. — Не так плохо как выглядит – чистый протеин.
Белая единорожка отойдя от ступора, зажгла свой отросток, но, поняв, что из моей ауры она ничего не сможет взять, подошла ко мне и немного помявшись, взяла личинок что называется: с рук. Немного пожевав взятый продукт, Дестини вдруг резко замерла, выпучив глаза, а после рванула вон из помещения. Далеко она не убежала – совсем рядом послышались звуки непроизвольного промывания желудка, а после и речь белой единорожки:
— Грей – ты не призрак иного мира. Ты болван! В квадрате!
— Это твоё мнение. Сууубъективное, - в последний момент я решил не отвечать оскорблением на оскорбление.
Выходя из комнаты для биологических образцов, я так был в предвкушении от реализации своей «гениальной идеи», что совсем не смотрел под ноги, и на радость Дестини вляпался в её блевотину. Остаток дня проходил, потряхивая осквернённой ногой.
Уже на следующий день я реализовал свою идею в жизнь. Копытные на Мстителе предсказуемо «меня не поняли». Им это показалось мерзким и как ни странно - жестоким. Им оказалась жаль тех личинок, что я поглощал живьём – специфичная в этом мире мораль. Решив, что для полноты картины не хватает одной детали, я распорядился повесить в коридоре, где была данная ферма, плакат с лозунгом: «Поней на клей. Коты – круты» - лошадей я никогда не любил, а вот кошаки меня умиляли. Однако и этого показалось мало, и помимо данного плаката, распорядился повесить аналогичный в оружейной, а на входе в неё другой, с надписью: "Пушки - Веселушки". Последние нововведения копытные никак не прокомментировали – ферма «присосала» к себе всё внимание, но то, что я не мог предсказать, так это то, как к данной ферме отнесётся Трюкачка.
