— Вельвет Ремеди, с вами говорит командующий СНС полковник Отем Лиф. Мне не впервой предлагать вам сдаться, а вы должны понимать - ваше положение безнадежно…

— Вовсе нет, - перебила Вельвет.

— Вы окружены и, будучи заперты в бункере, де-факто уже взяты в плен. Вам не сбежать.

— Но и вам не вскрыть эту дверь.

— Рано или поздно мы найдём способ.

— Скорее поздно. К тому времени в плен вам придётся брать уже разложившееся тело.

— Тебя устраивает такой исход?

— Нет, но это лучше, чем быть очередным убитым вами героем пустоши.

— Ты думаешь, что мы собираемся тебя убить? Сделать мученицей? Ты ошибаешься. Ты нам нужна, чтобы показать жителям нашего мира, что новый порядок распространяется на всех, независимо от их положения и… «прошлых заслуг». Если сдашься, тебя ждёт справедливый суд, а также множество обвинений. Тебя будут судить, как обычную преступницу, обвиняемую в убийствах, создании преступной группировки «Последователи Апокалипсиса», производстве и распространении наркотиков. Список длинный, но смягчающие обстоятельства тоже будут учтены. Добровольная сдача и не сопротивление задержанию гарантируют избежание смертного приговора. Каким он будет, я не знаю, но обещаю: сдашься ты или нет – приговор будет исполнен.

— Ты ведь не элемент честности, - судя по голосу Вельвет, она ухмылялась. — Говоришь о «новом порядке» и добровольной сдаче, что гарантирует жизнь, но забываешь о многочисленных пони, грифонах, зебрах, кто, пытаясь вам сдаться, отправились на «Райские Луга». Неужели ты думаешь, что я повторю их и твою ошибку? – намекала на то, как Отем, поддавшись на обещания Литлпип, словил от неё пулю в голову.

— Аликорнов не упомянула… А ты много знаешь… – после заминки пегас решил оправдать действия наших пони, что не всех брали в плен. — Грифоны – наемники, на которых не распространяется «Женевская Конвенция». Зебры – фанатики со склонностью к ближнему бою, которых слишком опасно брать живыми. Уверен – мы убили далеко не всех. Если ты сдашься, мы позволим тебе выступить с речью, в которой ты расскажешь о бессмысленности сопротивления. Тебе они поверят, а мы дадим обещание, что их вера не будет обманута.

— И что будет с пленными? Будете их использовать как рабов на восстановлении разрушенных вами же объектов? Повторите опыт Красного Глаза?

— Когти использовали труд пони на заводах Филлидельфии, а взятые вами в плен смешивали строительные смеси за стенами Арбы. Такой рабский труд не противоречил твоему элементу доброты?

— Мир не делится на чёрное и белое! Порой, чтобы спасти жизни, нужно поступиться моралью! Я не такая как Литлпип и никогда не пойду против своего элемента, но я также готова на многое ради спасения жизней. Ради этого я не готова стать злодеем, но готова сотрудничать хоть с грифонами-наёмниками, хоть с вами, но только если это действительно спасёт жизни.

— Сдавшись, точно спасешь; как свою, так и многие другие.

— Неубедительно, - ответила Вельвет.

Слушая этот диалог, я не мог не отметить одну вещь – Вельвет, конечно, не такая матершинница как Литлпип. Её речь была удивительно вежлива, даже там, где она поддавалась эмоциям. Также заметил, что она не собиралась уступать и, уверенная, что бункер не вскрыть, просто коротала время. Очевидно, что она не поверила обещанию проведения честного суда и предоставления возможности выступить с речью. Даже глупо это обсуждать. Да и если бы поверила, то всё равно не сдалась бы. Если Вельвет предусмотрела укрытие на случай нашего вторжения, то наверняка у неё есть средство связи, так что Селестия с Литпип знают, что «элемент доброты» жива и здорова, и уже разрабатывают план её освобождения. В таком случае - переговоры, что вёл полковник - абсолютно бесполезны. Значит, нужно вмешаться, и, пока есть время, сделать то, что просил Дискорд – поговорить с Вельвет.

— Ты там не одна? – спросил я в микрофон консоли.

— Грей, - Вельвет меня узнала. — Как ты догадался?

— Элемент доброты не стала бы спасать только себя одну.

— Правильно догадался. Со мной сотни детей, несколько аликорнов из моей личной охраны, а также зебры и грифоны, которых я не могла оставить на верную смерть, - значит, Вельвет не хотела выражаться при детях.

— Сколько у вас еды и запасов воздуха, на случай, если мы найдём и перекроем систему вентиляции?

— Ты ведь этого не сделаешь… – с едва заметной дрожью в голосе сказала Вельвет.

— Разумеется, нет, - ухмыляясь ответил я. —Но касательно еды... Чем вы планируете питаться, пока Кантерлот не отобьют войска НКР? Если вообще отобьют.

— Аликорнам не нужна еда, - голос Вельвет всё ещё дрожал, — пони можно подпитать магией, а для грифонов у нас есть запасы.

— Насколько они большие? В случае их окончания сколько продержатся хищники, прежде чем, глядя на детёнышей травоядных, вспомнят о своей природе?

— Мы все разумны и не снизойдём до практики жителей Арбы! Тебе не удастся посеять раздор!

— Если его кто и посеет, то не я, а природные инстинкты…. – тут я кое-что вспомнил. — Кстати насчёт Раздора…. - чуть не проговорился. — Проект «Тёмные Дни», что упоминался к каждом КПК, то есть ПипБаке, героев пустоши, что это?

— Тёмные Дни?! Тебя интересует это?! Я думала, ты спросишь, зачем Селестия так хотела взять тебя живым, но… Тёмные Дни… Теперь это закрытый проект.

— Что за проект? И почему он закрыт?

— По той же причине, по которой перестали работать Сады Эквестрии, которые ты сжёг!

— Попридержи коней, - ответил я, поддавшейся эмоциям копытной. — Уничтожение Садов не было моей идеей, не я разработал план, и, представь, я был не главным исполнителем. Меня вообще на дело взяли чуть ли не на правах «инструмента».

— Не ты?! – удивилась Вельвет.

— Это был я! – крикнул в микрофон прибежавший Сулик. — Последний из рода зебр!

— Тебя ведь Сулик зовут, - вспомнила Вельвет, - и мы это обсуждали. Ты – не последний.

— Эквестрийские зебры не имеют ничего общего со мной и моей уничтоженной страной! Уничтожив её, вы собирались жить в мире, очищенном Садами, без порчи и радиации! Этому не бывать! Я сжёг вашу машину! Изгороди больше нет, как и облачной завесы Анклава! Может, спустя десятилетия, но воздушные массы принесут из «светящегося моря» заражённые облака и превратят вашу Эквестрию в то, что вы сделали со страной зебр!

— Сколько праведного гнева, - спокойно сказала Вельвет, - а ведь проект «Тёмные Дни» мог это изменить. Он вообще всё мог изменить, но теперь он закрыт…

— Как и дверь перед нами, - сказал я в микрофон, а после пояснил. — Не знаю, как тебе, но мне не нравится такой диалог через домофон. Может, прекратишь эту клоунаду, и мы вживую всё обсудим. Ты слышала наши условия, обещаю, что они будут выполнены.