— Если хочешь от меня избавиться, то просто расскажи, как перенести моё сознание обратно на Землю, - я решил действовать "с места в карьер" и сразу перешёл к делу. Говорил при этом на местном.

— Если бы машинные эмоции не были фальшивыми, то я бы рассмеялась. Неужели ты думаешь, что я так просто всё расскажу? - разумный компьютер сделала секундную паузу. — Хоть теперь я и не элемент честности, но буду с тобой честной. В нашем мире тебя ненавидят, и я не исключение, однако мой машинный расчёт подсказывает - ты мне нужен.

— Интересно, для чего? - задал саркастично-очевидный вопрос.

— Это сюрприз, но в своё время узнаешь.

— Не люблю сюрпризы, и моё время закончилось ещё на Земле.

— Тогда тем более, ты должен перестать сеять в нашем мире хаос и покорно сдаться.

— Это вряд ли.

— Тогда тебя возьмут силой.

— Тоже вряд ли.

— Я уже поняла, что ты не очень умён и не отличаешься красноречием, - на этом моменте Селестия изобразила в голосе усталость, — но всё же должен понимать: ты находишься в парящем среди облаков городе, откуда некуда бежать. К тому же, он окружён союзной нам наёмной армией, которая сейчас добивает ваше жалкое сопротивление.

— Красноречие – это оружие женщин. Предпочитаю словам действия, да и, судя по тому, что я слышал ранее - сопротивление не такое жалкое.

— Это временно. Ты этого не видишь, но сейчас в небесах ведётся ожесточённый бой, и когти у грифонов остры, так что ваш зонтик уже покрылся множеством дырок. Его уничтожение дело одного часа, если не нескольких минут. В любом случае - ты и СНС обречены, но сдавшись и приказав своим пони прекратить сопротивление, ты спасёшь много жизней.

— Только среди спасённых будет больше наёмников, да и для пони из СНС спасённая жизнь окончится на эшафоте или за стенами тюрьмы.

— Обещаю, что эшафота не будет, а жизнь в тюрьме всё равно лучше смерти.

— Не думаю, что бойцы СНС с тобой согласятся.

— Разумеется, но это так. Поверь, я прожила тысячелетия, и ещё столетие, будучи заключённой в памяти компьютера. Мне лучше всех известно, насколько ценно понятие жизни, и тем более, жизни в условиях лишения свободы.

— Какая ты заботливая, - говорил с сарказмом.

— Парадокс, но ты тоже, - здесь голос Селестии стал ещё более добрым. — Пожалуй, я была неправа, считая тебя абсолютным злом. Хоть ты и совершил много ужасных вещей, но всё же, тебе знакомо понятие честности и того любимого у твоей народности понятия: "Гуманизм", - последнее, произнесённое по-русски (но с акцентом) слово, придало речи особый оттенок.

"Милосердие" - поповское слово, "Гуманизм" - понятие пролетариата. Селестии также были известны эти понятия - она явно была знакома с русским менталитетом и сейчас пыталась это использовать. Как она говорила: "Хорошая история, жаль с русским акцентом" - мне эта история отнюдь не казалась хорошей. Будучи на стуле в допросной (в башне Тенпони), я тоже произнёс специфичную цитату про историю: "На деле всё зависит от воли одного человека". В действительности: "зависит многое, но не всё", и этот мир отнюдь не вертится вокруг меня.

По сути, моё появление является для этого мира аномалией, а сам я, если угодно, вирус, с действием которого этот мир пытается бороться. Даже не столько со мной, а с теми, кому я помогаю. Ни одна из произошедших операций не была моей инициативой, однако, принимая в них участие, я был катализатором успеха, пусть и сомнительного. Однако так не могло продолжаться вечно, и теперь, похоже, победа достанется НКР. Вопрос: какой ценой? Мне никогда не была нужна "победа любой ценой" (по крайней мере, ценой собственной жизни), чем противник обязательно воспользуется, тем более что они превосходят нас как численно, так и тактически. Сейчас всё против меня, и единственное, что я могу, так это вместе с пегасами, идя по облачным коридорам и цехам искать, где сейчас пленный полковник. Отыскав искомого пегаса, надеяться, что смогу его освободить, будучи вооружённым лишь одним, но очень большим гаечным ключом, а освободив, надеяться, что у него есть запасной план эвакуации на случай засады. Надежда - паскудное слово, а что делать? Сейчас мне остаётся только искать, попутно ведя псевдофилософский разговор об истории. Об истории настоящего и будущего, хотя нет - мне есть, что сказать о прошлом.

— Чернильницу ты тоже считала заботливой? - я наигранно усмехнулся, а потом продолжил. — До поры до времени.

— Да, считала, - голос Селестии стал менее добрым, — и была неправа, когда усомнилась в её мудрости. Это запретное знание - что ты ещё узнал?

— Многое, - в голосе наигранное торжество. — Про других одержимых и принесённые ими знания. Про "Посланницу Звёзд" и то, как ты усомнилась в своём создателе. Про Синигра и Лората. Про исход "призраков". Про "Дерево Гармонии" и его уничтожение. Про твой план захвата этого мира, и "Роту Террора". Про судьбу этой роты и Сталлионграда, - я закончил перечислять то, что вспомнилось навскидку, а после сам задал вопрос: — "Операция: Сенокос" - удачное название. Сама придумала?

— Нет - это была идея одного из одержимых. Ты действительно многое узна...

Догадываюсь, что собиралась сказать собеседница, но её прервал треск помех. Однако проблема со связью была недолгой, и вскоре всё восстановилась, только вместо Селестии был другой собеседник.

— Очень интересно, - голос Мелкопипки был, будто она выкурила десяток пачек "Беломорканала", — но сейчас мне вообще насрасть, что он там раскопал!

— Не он, - Селестия решила дать уточнения, — а агент Лира Хартст....

— Насрать!!!

— Перебивать нехорошо, - не знаю, зачем я это сказал, но явно не в нравоучительных целях.

— Попридержи свой член, жополиз недоёбанный! - Дарительница не стеснялась в выражениях. — Ты убил Хомейдж!!!

— Конечно, я, - далее наигранно засмеялся, хотя было совсем не смешно. — Она сдохла с самотыком в пизде. Можешь быть уверена - перед смертью она думала о тебе.

— В этом не сомневалась и также уверена, что встречусь с ней на "Райских Лугах". Но не думай, что, убив мою любовь, ты лишил меня воли к жизни! Я продолжила её дело и до конца своих дней буду помогать и спасать пони силой слова, несущей правду! Жалею лишь об одном - что не могу лично прострелить тебе башку!

— Боишься покинуть укреплённый центр управления?

— Я ничего не боюсь, тем более тебя! - Пипка сделала секундную паузу. — Моей добродетелью является самопожертвование, и чтобы спасти пони, я пожертвовала всем: своей добротой, своими друзьями и семьёй, своей душой и телом. Именно последнее не позволяет мне надолго покинуть капсулу жизни, чтобы избавить наш мир от тебя и тех, кто тебе помогает! Ночи с Хомейдж лечили моё душевное состояние, но теперь, когда она мертва, меня вылечит только твоя смерть!