Дос-Тев уверенно надел странную шапочку. Она неожиданно сжала его голову, и в этот момент его охватила ужасная тошнота. Внезапно его разум прояснился, и он понял, что Дос-Тев теперь один во всей Вселенной. Все остальные существа, бесчисленные тысячи крошечных ментальных импульсов, казалось, всегда окружавших его, исчезли. Все одиночество огромного и ужасного пространства, пересечённого им, было ничто по сравнению с этим. Даже Меа-Куин внезапно показался ему серой, нереальной тенью. Все вещи были тенями; только Дос-Тев был реален. Своим мозгом, впервые увидевшим самого себя, он осознал, что является центром Вселенной. Вселенная существовала только в нем и благодаря ему. Он БЫЛ Вселенной. Это был его сон, сон разума, одинокого в необъятном пространстве, одинокого, бесконечного разума, который, чтобы развлечь себя, погрузился в мечты о бесконечных пространствах и бесконечных материях, а затем представил себе крошечную сверкающую пылинку и запустил вокруг неё ещё меньшую, тусклую пылинку, названной этим бесконечным, одиноко существующим разумом Лемнисом. И чтобы воображённая Вселенная могла развиваться и имела смысл существования, разум вообразил жизнь. И всякие события в этой жизни. Сколько тысяч, миллионов раз его бесконечный, один-единственный вечно существующий разум выдумывал Вселенную, игрался с этой мечтой мгновение или эон, потом бросал ее, утомившись, и представлял другую?

Он – тот, кто видел себя во сне Дос-Тевом, – был один, в центре этого привидевшегося ему космоса, и впервые он воочию узрел в истинном обличье то, о чём мог только мечтать. И вот, Меа-Куин исчез, его уже не было рядом, он стал тенью, порождением сна – сам корабль и невероятно суровые горы за хрустальным окном исчезли, и когда его всевидящее око взглянуло вдаль, и непоколебимая мечта о мире исчезла вместе со всеми негативными мыслями, звезды за окном поблекли, испарились, и наступила абсолютная пустота небытия. Дос-Тев понял, что на мгновение он снова стал бесконечным разумом, вечным разумом, пробудившимся от очередного сна.

Мощный взрыв звука, света и волнующих, живых импульсов разума внезапно пробудил его к жизни. Он упал на пол корабля, и Меа-Куин склонился над ним, вглядываясь ему в лицо полным беспокойства взглядом. Серая шапочка безвольно обмякла в его руке, ее хвост из тонких нитей дохлой змеёй свисал до пола. Дос-Тев вздрогнул всем телом и сел.

– Ухра… клянусь Тором, это небезопасно! Ахурра… мне чудилось, что я – сам Тор, что я воображаю вселенную, воплощаю её, и пробуждаюсь ото сна, когда всё исчезло, всё стало ничем!

Серьезные глаза Меа-Куина взглянули на него с тревогой.

– Сир, я прошу прощения. Мне следовало подготовить вас более тщательно. Ваше тело я успел подготовить в «тарелке», прежде чем мы покинули Лемнис, но я не подумал о том, чтобы подготовить гораздо более тонкий и удивительный механизм – ваш мозг. Я сам натренировал его только после долгих экспериментов и, постепенно совершенствуясь, научился правильно мыслить. Вы должны практиковаться и научиться пользоваться им как можно быстрее. Мне нужно многое сказать вам, но, клянусь Тором, я не осмеливаюсь это произнести, пока эта… эта Неправильность Пространства собирается вызнать, о чём я говорю.

Великан Булло вошел в комнату, его огромная фигура заполнила низкий металлический дверной проем. Он встревоженно посмотрел на своего молодого хозяина; его глаза гневно сверкнули в сторону старого ученого. Меа-Куин принадлежал к классу Ученых и был выше по статусу, чем его класс Воинов, но, тем не менее, в его глазах вспыхнул гнев, когда он увидел своего ошеломленного владыку, беспомощно лежащего на полу.

– Старейший, что вы наделали? – потребовал он ответа.

– Молчать, Булло! Меа-Куин – Учёный! Знай свое место! – рявкнул Дос-Тев, поднимаясь на ноги легким прыжком, подбросившим его футов на пять в воздух. – Так-то лучше, – сказал он подобревшим голосом.

Лицо Булло расслабилось и прояснилось, когда он увидел, что его повелитель здоров.

– Он пытался защитить меня от ищущих, вороватых пальцев разума, которые некто протянул ко мне, чтобы вытащить мысли из моего черепа. Твой разум не так чувствителен, как мой, и ты этого не почувствовал, но когда Меа-Куин попытался защитить меня способами, которые ты не можешь понять…

Булло скорбно опустился на колени, скрестив руки на затылке.

– Встань, Булло. Я знаю, что ты чувствовал, но помни, хороший Воин – это боец, не теряющий голову в напряжённые моменты. «Стремитесь узнать факты, стремитесь составить планы, стремитесь достичь победы!» – процитировал он девиз класса Воинов.

Дос-Тев снова повернулся к Меа-Куину.

– Я должен попробовать еще раз. Я сосредоточусь на какой-нибудь подходящей мысли. В предыдущий раз мои мысли были раскрепощены, что позволяло мне свободно воспринимать впечатления и интерпретировать их. Я буду сосредотачиваться на одной мысли и концентрировать свой разум, пока он не познает свои новые возможности и свои новые ограничения.

Меа-Куин решительно возразил.

– Опасность… опасность слишком велика. Лучше попробуйте мои прежние, несколько менее эффективные средства.

– Нет. У нас нет времени. Я должен попробовать, Меа-Куин.

Меа-Куин неохотно протянул шапочку молодому человеку. Дос-Тев слегка внутренне улыбнулся, принимая её.

– Ахурра, Меа-Куин, мы еще посмотрим, реальна или вымышлена эта чудесная ясность ума. Вот уже полтора года я пытаюсь представить схему замечательного оружия, придуманного мною. Если ваша штука поможет сделать мои мысли яснее и продуктивнее – это станет действительно полезным испытанием!

С лицом, выражавшим крайнюю степень сосредоточенности, он вновь натянул шапочку. Почти сразу же его лицо залил румянец, руки побледнели, и он начал тяжело дышать, как во время напряженного бега. Булло шагнул вперед с выражением мучительной тревоги на лице. Он хорошо знал, что ни один Воин не осмелится потревожить представителя класса Тевов, когда он погружён в себя. А уж самого Дос-Тева!.. Но сейчас молодой правитель стоял, слегка покачиваясь, его легкие с трудом втягивали воздух, а лицо его все больше краснело и даже постепенно багровело. Меа-Куин, с тревогой наблюдая за происходящим, заговорил:

– Дос-Тев, вы напрягаетесь сверх всякой меры. Снимите шапку!

Черные глаза Дос-Тева остановились на нем, и плещущаяся в них странная пустота внезапно исчезла, и на её место накатилась потрясающе сильная волна мысли. В тот же миг его красное, налитое кровью лицо прояснилось, и он тяжело сел.

– Да, друг мой, я не должен слишком усердствовать в этом деле. Никогда раньше я не осознавал, чем на самом деле является мысль. Вы изобрели нечто большее, чем просто защиту, вы изобрели мощное оружие, усиливающее наши мысли, концентрирующее их для решения поставленной задачи и превращающее каждую нашу идею в мощную силу, направленную против наших врагов.

– Я сказал, что размышлял об оружии? Клянусь Тором, я размышлял, но никогда не задумывался о его возможностях, а тем более о последней ключевой детали устройства – трубке, позволяющей создавать вибрации с частотой, превышающей все известные ранее. Трубке, вызывающей колебания с частотой, равной частоте молекулярных столкновений внутри материи. Подумайте, Меа-Куин, что означает то, что я собираюсь описать, и ты тоже, Булло, подумай. Это веерообразный луч, распространяющийся с эффективной силой, возможно, на 100 миль. Это луч анархии, полной энтропии. Он разрушает организованность, приводя к тому, что упорядоченное движение самого мощного корабля, когда-либо построенного для перевозки людей, внезапно превратится в простую анархию беспорядочного молекулярного движения. Что эквивалентно удару о твёрдое тело. Упорядоченное движение сквозь него невозможно. Возможна лишь беспорядочная диффузия газов. Любое упорядоченное движение сквозь него создает поле, увеличивающее энергию за счет кинетической энергии кристаллических структур. В случае с жидкостями – они не кристаллические, а имеют молекулярную структуру, и уже эта структура воздействует на поле. Только вещества, не связанные молекулярными узами, другими словами, газы, могут свободно перемещаться сквозь луч.