Тогда меня удивляло, почему такое случается между человеками, зачем они так болезненно реагируют на сии мелкие жесты, взгляды, действия. Примитивные создания, не иначе. Зачем им все эти кодексы, традиции, самоограничения – да, для существа, находящегося над законом, это и вправду непостижимо. Зато теперь, став одним их этих мелких, хлипких двуногих, я чувствовал, как кровь закипает в жилах, как хочется схватить приставленную к крыльцу лопату и запустить ею вслед. Я не был уверен, что попаду, но мощности моего броска, да-да, спасибо драконьей наследственности, хватило бы, чтоб даже лёгким касанием вывести из строя их обоих. А то и не просто вывести из строя.

– Сашенька, ты чего так быстро?

Я вздрогнул, отчего-то даже не почувствовав, как бабушка приблизилась. Обычно её шаркающие шаги доносились с другой половины дома задолго до появления. Насколько же я потерял контроль над собой из-за столь незначительного эпизода? Нет уж, быть человеком – это ещё хуже, чем казалось поначалу. Бестолковые, недолговечные, непрочные существа с какие-то.

– А где друзья? Уже ушли? Чай попить не зайдут?

– Бабуль, это не мои друзья. Они приходили требовать бабосы за мотоцикл. Ты понимаешь, о чём они?

Валентина Ивановна побледнела и словно поперхнулась словами. А потом произошло нечто странное. Она открыла рот, по привычке собираясь вывалить на меня кучу эмоциональной информации, но потом резко его захлопнула и скрылась в темноте коридора. Я, озадаченный, потопал за ней.

– Это твои друзья, Славик и Коля, вы ж вместе поступать в ПТУ собирались, – бабушка показывала и комментировала фотографии из наполовину заполненного альбома. Пластиковые листы то там, то тут оторвались от корешка, постоянно выскальзывая из стопки, и являли собой зрелище весьма удручающее. Однотипная одежда затрудняла распознавание как себя, там и других товарищей с картинок, – Ну вот же ты. Не узнаешь, что ли? Славик. Коля. А вот ты. Смотри, какой ты красавец.

С лицом по ту сторону зеркала это изображение не имело ничего общего.

– Нет, не узнаю, – отрицательно мотнул я головой. – Ты же видела. Это были мои друзья?

Что-то странное в моей интонации заставило бабушку серьёзно задуматься.

– Я не видела. Они тебя покричали в сенях, а я – позвала, даже не выходила из дому.

– Значит, это могли быть не мои друзья?

– Могли, но..

– Где живут Славик и Коля? Можешь показать?

* * *

К Славику нас не пустили. Даже за калитку. Его мама вышла за ворота, руки в боки, и пригрозила в следующий раз на меня собак спустить. Я непроизвольно облизнулся. Да, были такие позорные страницы в моей биографии, ел я собак. Но хозяйка меня поняла иначе, заскочила во двор с выражением лица «сейчас вернусь». По звуку я определил, какую-то ёмкость с водой. Пришлось спешно брать Валентину Ивановну под локоть и уводить. И вовремя. Вслед нам неслось содержимое ведра после мытья полов. Интересные тут порядки.

Коли дома не оказалось, но, судя по торопливо задёрнутой занавесочке в тот момент, когда я пристально глянул на окно, кто-то очень внимательно нас изучал. Но не открыл. Но изучал. Бабушка обескураженно, даже не проверяя, иду ли я следом, направилась вниз по улице, а я постоял-постоял в нерешительности, затем шумно прошёл мимо забора с палисадником, а потом рывком присел и пригнувшись вернулся к воротам.

Долго ждать не пришлось. Внутри кто-то откинул крючок – закрытый, словно опасаясь, что кто-то вломится в дом, потом скрипнула входная дверь, раздались лёгкие шаги, и кто-то очень осторожно спустился по едва слышно скрипящим половицам. Тянулись томительные минуты, кто-то в раздумьях постоял, а потом ворота отворились, и вихрастая чёрноволосая головы высунулась, с интересом разглядывая уже дошедшую до перекрёстка Валентину Ивановну.

– Привет, Коля?

– Ты какого так пугаешь? – парень из фотоальбома дёрнулся, приехал плечом в створ, так что для разговора с ним пришлось опуститься на корточки.

– В чём дело? – было сложно начать, не зная ни человека, которым был я, ни ситуации, ничего об отношениях между нами. Но бабушка была уверена, что Коля – друг, так что пришлось довериться. Второй раз испытывать те неприятные ощущения рядом с той неприятной парочкой мне не улыбалось. Сформулировать, какое именно «дело» я имею в виду, мне тоже толком не удалось, но, к счастью, «друг» понял о чём я:

– Ты Косому мотоцикл разбил, он теперь нас всех прижмёт. Сказал, чтобы до выходных ты с ним рассчитался.

– А если нет?

– Зароет сперва нас, потом Валентину Ивановну.

Я выдохнул. Похоже человеческий нрав не меняется от мира к миру. Те же методы, те же угрозы, вот только разный жаргон и другие технологии. Тысячи тысяч таких ситуаций я видел со стороны, чаще проходил мимо, реже смеялся и никогда не сочувствовал. И как их разрешать простым двуногим слабакам даже не задумывался. Видимо пора.

– Это, действительно, я разбил?

– Саш, ну ты чего? Странный какой-то. Не можешь нормально разговаривать, что ли?

– Могу. Ладно, что делать будем?

– Делать?

– Мы друзья или как? – видимо, прежний Саша никогда не ставил вопросы ребром. Или просто был нерешительным тюфяком вида «как бы чего не вышло». Да, я уже начал осваивать классику, и Салтыков-Щедрин изобильно отсыпал знаний о самых неприятных человеческих типажах. Боже, благослови русскую литературу.

– Нуу… Ну это же не я…

– То есть, ты всё видел, но меня не остановил?

– Попробовал бы я тебя остановить, Косой бы меня тогда заставил… – в сердцах вырвалось у него.

– То есть, если б не я…? – я позволил вопросу повиснуть в воздухе, позволяя собеседнику додумать самому.

– Ну, Саш, что ты давишь. Ты ж всегда терпилой был для Косого. Просто сейчас не винишься.

– Ты о чём?

– Да сходи к нему, в ногах поваляйся, он тебя приложит чуток, поваляет, но простит. Все ж знают, что ты по своей воле за руль не сел бы ни в жизнь. Тем более за чужой мотик.

– Я так всегда делал? Это таким я был? – вот же досталось мне тело с неприятной историей, скрипнул я зубами.

– Ты совсем ушибленный, что ли? Что с тобой?

– Травма головы. Если б в больнице навестил – знал бы подробности, – я припомнил, что среди посетителей была лишь бабушка.

В то время я не знал традиций, не задумывался об этом, да и Валентина Ивановна, видимо, не хотела расстраивать.

– Прости. Я… я… мы со Славиком побоялись прийти, – сдавленно промямлил «друг», внезапно осознав, что он только что ляпнул, не подумав. – Но ты не думай, мы за тебя переживали. Я даже Косому вслед плюнул.

– Ладно, что делать надо?

– Иди к Косому на поклон, – по-своему понял вопрос Коля. – Жди его на том пустыре за посёлком, за северным выездом. Где обычно. Ну, ты понял.

– А-а-а. Ну, да. Понял. Ждать. Делов-то.

Собеседник облегчённо выдохнул, заметно опасаясь моего ответа.

Пустырь за северным выездом я нашёл почти сразу. Бабушка как-то обмолвилась, что наш посёлок проектировал известный архитектор-градостроитель по фамилии Ковров, так что с точки зрения «розы ветров» и особенностей рельефа, расположение улиц было идеальным. И так получилось, что основные дорожные артерии практически совпадали со сторонами света, в связи с чем, не мудрствуя лукаво, их и назвали соответственно. А драконы во все времена умели определять стороны света безо всякого компаса. Когда постоянно смотришь на мир с высоты птичьего полёта, дорожные указатели и камни на распутье подспорьем не являются.

Северный, самый неприглядный выезд выходил на болота. Тухлый запах сырости и болотных растений к ночи становился заметнее. Дома здесь тоже строили не самые богатые жители. Точнее те, кто побогаче, давно переехали подальше. Кое-где покосившиеся заборы и ворота явно показывали направление движения почвы. Словно грунт плыл в одну сторону, а строения – в другую. Свет в окнах почти ни у кого не горел, крайние фонари вообще оказались выбиты, накатанная колея уводила на пустырь, где в непроглядной тьме стояли и курили две фигуры. Горящие кончики сигарет выдавали местоположение, как мерцающие звёзды. Драконы любили смотреть на ночное небо, выискивая созвездия. В одной книжке я даже вычитал, что в этом мире есть такие насекомые, чем-то похожие на драконов, скарабеи, так они тоже ориентируются по звёздам. Всё это пришло в голову разом, панически, много мыслей и воспоминания, лишь бы не смотреть в ту сторону. Лишь бы не смотреть… С каждой секундой ноги сами собой замедлялись, в животе крутило, тело совсем отказывалось повиноваться. Я медленно шёл в ту сторону, ощущая как немеют ноги, и подгибаются колени.